(Исторический роман)
ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЁТ
"...Только один плен знал батыр-плен сердца,
Узнал батыр другой плен-плен камня.
Каменные стены тесны для широких крыльев орла...
Железная сетка прежде защищала грудь Салавата.
Из кольчуги он вытряхивал после битвы полную тюбетейку пуль:
Теперь железная клетка в окне самый страшный враг Салавата..."
(С.Злобин.Салават Юлаев. Песня Салавата)
Тяжкие протяжные крики, разносившиеся по глухим коридорам тюрьмы с раннего утра, стихали только глубокой ночью, переходя в стоны и проклятия палачам...
Луч солнца вырвался через небольшое зарешеченное окошко в камеру узника и замер на противоположной стене. Человек, лежащий ничком на подстиле приподнялся на колени и прислонился щекой к влажному камню стены. Стало немного легче избитому и клеймённому лицу.
-Хвала всевышнему, -проговорил он тихим, слегка хрипловатым голосом, не потерявшись свою привлекательность за долгие дни пребывания в сырой камере, -да светиться имя твоё.
Он поднял глаза на луч и слегка улыбнулся ему запёкшими губами.
-Салям, дорогой, что за новость ты принёс мне...
То ли по воле Всевышнего, то ли это было простым совпадением, но эта стена выходила в сторону мекки, и каждый раз, совершая намаз, узник обращал взор к этой стене. появление светлого пятна на сырой, местами покрытой плесенью стене, он рассматривал как послание сверху...
Узник закончил молитву и стал ждать когда пятно дойдёт до выступающего камня. В это время должен появиться охранник и принести пищу, а если это будет Яков, то обязательно сообщит и какую-нибудь новость, а также ему можно передать записку.
А когда раздавались слишком громкие крики истязаемых, узнику казалось что и луч вздрагивал от боли и сострадания к пленникам.
В день приговора солнечный луч был особенно ярким и узник понял, что он будет жить...
Чувство собственного достоинства, горделивая осанка - всё это говорило о том, что узник был знатного рода. Это поняли и тюремные надзиратели. Когда ему приносили пищу, он никогда с жадностью не набрасывался на неё.
Иногда из камеры узника неслась песня. И хотя охранник ине понимали языка, они чувствовали, что это песня не только боли и отчаяния, но и любви, песня надежды.