Именно так, во время своего домашнего концерта закричала мне внучка.
- Да я совсем немножко. И вот прямо сейчас перестану. – Растерянно начал я оправдываться, с грустью и нежностью прощаясь с недопитым фужером коньяка.
Чемпионат мира бы в разгаре и я усиливал впечатление от просмотра матчей пару фужерами коньяка.
- Вот! Дожился! Даже внучка стала делать деду замечания. – Бабушка, почувствовав поддержку, снова начала своё наступление.
К ней подключилась артиллерия:
- Отец, ты подаёшь внукам нехороший пример. – Авторитетно заявил старший сын. А невестка добавила:
- Вы же не хотите, чтобы ваши внуки стали алкоголиками.
«На те вам… С какого … станут они алкоголиками?» - произнёс я такую или похожую мысленную тираду. Но вслух ничего не сказал, только встал и демонстративно спрятал недопитую бутылку в шкаф.
Пока шли домашние разборки, внуки, настороженно, прислушивались. Наконец внучка снова включает музыку, находит песенку про кошкин дом, и активно начинает подпевать: «Тили-бом, тили-бом, загорелся кошкин дом». Незаметно для себя, на пятом или шестом повторе, начинаю петь вместе с ней. Вдруг слышу, а музыка то кончилась, внучка выключила её, подбегает ко мне, бьёт рукой и кричит: «Не пей!»
И тут до меня доходит, что она не запрещает мне пить коньяк, а не хочет, чтобы я вместе с ней пел. Солировать, видите ли, хочет.
Я демонстративно снова достаю свою бутылку из шкафа, наливаю в фужер грамм семьдесят коньяка и, со словами: « Петь я не буду, но и пить не брошу», делаю хороший глоток. В это время женская часть нашей семьи своими хорошо поставленными голосами затягивает «тили-бом, тили-бом». Внучка перестаёт петь и начинает им кричать: «Не пейте!».
- Вот! Дожились! Теперь и вам делают замечание. Как то нехорошо получается. – Гордо вставляю свой пистон и я.