Шестидесяти семи советским десантникам — морякам и сапёрам — было приказано ворваться в Николаевский порт, занять там выгодный рубеж, отвлечь на себя основные силы врага и сдерживать их до тех пор, пока наши войска не нанесут удар с фронта.
Десантникам предстояло спуститься километров на пятнадцать вниз по Южному Бугу и незаметно высадиться на причал Николаевского порта.
С наступлением сумерек семь рыбачьих лодок отошло от берега. Был в одной из них и Николай Медведев, низкорослый, худощавый матрос. Он хорошо знал до войны оживлённый, утопавший в зелени садов город Николаев и его огромный, всегда шумный порт. У причалов, протянувшихся более чем на два километра, стояли океанские пароходы, высились могучие краны; на судостроительном заводе гудели пневматические молоты; по речной глади сновали крикливые буксиры, а в воскресные дни, словно чайки, проносились белопарусные нарядные яхты. Медведеву даже не верилось, что сейчас в этом городе хозяйничают фашисты.
Николай всматривался в темноту, стараясь разглядеть очертания берега, на котором укрепились фашистские войска. На душе было тревожно; не заметили бы!..
Кругом — тишина, только слышно, как опускаются в воду вёсла. Вдруг справа полыхнул свет, и луч прожектора прорезал небо. На лодках все притаились, точно ожидая удара. Замерли вёсла.
Луч дрогнул и опрокинулся в реку. В ярком свете заклубился над водой лёгкий туман. Медведев упал на колени и, сжав рукой плечо своего дружка Хакимова, напряжённо всматривался вперёд, где река была перегорожена ослепительной лентой. Николай по опыту знал, как трудно приходится в бою, когда враг видит тебя, а ты его не видишь.
Луч прожектора неожиданно заметался над поверхностью воды, скользнул в сторону, на миг осветил близкий берег и потух, ещё больше сгустив темноту ночи.
Лодки продолжали скользить по воде. Справа и слева на фоне ночного неба проплывали тёмные громады домов. Ещё несколько минут-—и передняя лодка ударилась носом о сваи причала.
Николай Медведев первым выскочил на настил и огляделся. На причале ни одной живой души. Видны опрокинутый в воду кран, полузатопленная баржа. На стенке — груды железа, исковерканные котлы, грузовик без колёс...
Воины проворно выгрузили ящики с боеприпасами, оружием и, прислушиваясь к шорохам ночного города, направились к видневшемуся вдали элеватору. Впереди кто-то кашлянул и зашаркал коваными сапогами по булыжнику. Матросы мгновенно прижались к земле. В нескольких шагах стоял закутанный в дождевик вражеский часовой. Старшина второй статьи Кирилл Бочкович тихо толкнул Хакимова и Медведева. Это означало: уничтожить часового!
Два матроса тенями скользнули в сторону. Медведев приблизился к фашисту и, приготовившись для прыжка, замер. Хакимов притаился в стороне. Когда часовой пошёл в его сторону, Хакимов набросил ему на голову плащ-палатку. Медведев тотчас же подоспел на помощь товарищу.
Путь был свободен, и отряд двинулся дальше, огибая разрушенные здания, наполненные водой ямы.
Когда достигли элеватора, старший лейтенант Ольшанский приказал отделению Бочковича занять большой бетонированный сарай. Свой командный пункт Ольшанский решил расположить метрах в трёхстах правее, в трёхэтажном доме — конторе. Туда быстро побежали радисты, чтобы установить связь со штабом морской бригады.
Бочкович ввёл своих людей в тёмный сарай. Это было просторное здание с массивными стенами, с небольшими окнами, проделанными почти у самой крыши Сарай был построен параллельно причалам, недалеко от элеватора. В трёх стенах, обращённых на город, предстояло продолбить амбразуры. Без промедления матросы взялись за дело.
Дважды пришлось прекращать работу: неожиданно к сараю подъехала повозка, с неё соскочили два солдата и как ни в чём не бывало стали грузить ящики. Пришлось уничтожить гитлеровцев. После этого на дороге появился небольшой отряд фашистов. С ним тоже быстро расправились, но одному солдату всё же удалось убежать. «Сейчас поднимет на ноги весь гарнизон», — с тревогой подумал Медведев.
К рассвету «дот» был готов. Десантники, заняв места у амбразур, изучали свои секторы, ждали появления врага. Медведев и Хакимов удобно устроились на земляном полу у противотанкового ружья и сквозь пролом внимательно осматривали улицу.
— Гляди, гляди!
— воскликнул Хакимов.
Медведев увидел, как крались, прячась за забором, солдаты в зеленоватых шинелях. С другой стороны также показалась большая группа гитлеровцев.
Медведев не сводил с них глаз. Вражеские солдаты пролезли под забором и, пригнувшись, уже бежали к сараю.
А команды открыть огонь всё не было. Николай с нетерпением оглянулся на Бочковича.
— Огонь!
— крикнул командир.
И бой начался... Затрещал пулемёт, застрочили автоматы. В «доте» запахло порохом. Медведев уверенно водил стволом автомата, бил короткими очередями.
Гитлеровцы отпрянули к забору. На земле осталось много трупов вражеских солдат.
До конца дня противник больше не появлялся. Ночью яркие лучи двух сильных прожекторов, установленных на крышах высоких домов города, шарили по берегу, по воде, причалам и портовым сооружениям. Не смыкая глаз, матросы зорко наблюдали сквозь амбразуры за портом. Медведеву казалось, что ночь тянется бесконечно долго.
Начало светать; на небе показались красноватые полосы, потом взошло солнце. И тут все увидели, что фашисты опять ползут к сараю и что вдали, где стоял полуразрушенный каменный домик, появились пушки.
«Снарядами хотят проложить себе путь», — подумал Медведев.
— Придётся теперь и нам поработать,
— догадался о его мыслях Хакимов, и погладил ствол противотанкового ружья.
Сверкнул огонь, загрохотали разрывы. Вздрогнула стена сарая, и с неё посыпался щебень. Кто-то застонал. Отскочивший кусок штукатурки больно ударил Медведева по ноге.
Фашисты, подкатив пушки к самому забору, стали бить прямой наводкой. Стены сарая то и дело вздрагивали, рухнула часть крыши, и через отверстие стало видно безоблачное голубое небо.
Медведев, наскоро перевязав рану, лёг за противотанковое ружьё, взял на прицел вражескую пушку и выстрелил.
— Готова!
— закричал Хакимов.
— Гляди, как забегали вокруг неё. Покалечил, значит.
Пушка действительно больше не стреляла. Но гитлеровцы уже подтягивали другое орудие...
Под прикрытием артиллерийского огня противник неоднократно бросался в атаку. Матросы били из пулемётов и автоматов, преграждая путь врагу и нанося ему тяжёлые потери.
Наконец огонь прекратился, улеглась пыль, рассеялся дым. Фашисты, не сумев сломить сопротивление горстки советских воинов, отошли. Воспользовавшись передышкой, моряки приводили себя в порядок; готовили к бою оружие, перевязывали друг другу раны. Медведев лежал близ амбразуры, сжимая руками повреждённую ногу. Он много потерял крови, и от этого болела голова, тошнило. Хакимов тоже был ранен, но, чтобы не думать о боли, тихо мурлыкал песенку. Другие матросы, несмотря на раны и усталость, также держались бодро.
Но вот фашисты двинули на «дот» танки. Машины ползли со стороны города. Они подмяли забор, рухнула какая-то деревянная будка. Прогремели выстрелы: из танков били по сараю. Ранило старшину второй статьи Бочковича...
Медведев приник к противотанковому ружью, прицелился и выстрелил. Перебитая гусеница вражеского танка растянулась по земле. В это время связкой гранат был подожжён другой танк. Остальные, продолжая стрелять, поползли назад.
Но танки всё же наделали бед. Они подожгли термитными снарядами крышу сарая. Едкий дым разъедал глаза. Обрушившаяся балка придавила раненого Бочковича. Хакимов и Медведев с трудом подняли горящее бревно и вытащили командира.
— Держись, ребята!
— подбадривал моряков Бочкович.
— Всё равно наша возьмёт!
Увлёкшись борьбой с танками, моряки не заметили вражеских солдат, подобравшихся к самому сараю. Через пролом те бросили в сарай связку гранат. Медведев схватил связку и швырнул её обратно. Раздался взрыв, затем вопли.
— Молодец, Медведев!
— похвалил Бочкович.
В это мгновение сверху рухнула горящая балка и ударила Медведева по голове...
Когда Николай пришёл в себя и открыл глаза, он увидел, что Бочкович лежал за пулемётом. Повязка на голове командира была окровавлена. Медведев протянул руку, потрогал: «Сменить бы надо». А Бочкович всё бил и бил из пулемёта.
Медведев совсем ослаб, задыхался от едкого дыма. Нестерпимо болели раны. Но, увидев сквозь амбразуру цепь вражеских солдат, поднявшихся на новый штурм, он начал лихорадочно искать гранаты. Однако сумка и карманы были пусты. «Товарищи взяли, пока я был без памяти», — догадался Николай.
— Возьми, Медведев! Бей их!
— послышался голос Бочковича.
Старшина протянул Николаю гранату. Медведев метнул её в толпу гитлеровцев. Бочкович подал ещё две. Они также полетели в сторону врага.
И на этот раз матросы отразили атаку, заставили гитлеровцев отступить с территории порта...
Стрельба прекратилась. Наступила тишина. Медведев, тяжело дыша, присел на обгоревшее бревно рядом с Хакимовым, чёрным от усталости и копоти.
В это время с КП прибежал, воспользовавшись затишьем, матрос Николай Щербаков.
Окинув взглядом товарищей, он тихо проговорил:
— У нас осталось в живых только шестеро. Нужно удержаться любой ценой.
Все глядели на Бочковича: «Он теперь самый старший среди нас»...
Старшина рукавом провёл по лицу, смешав копоть с кровью, выпрямился и громко сказал:
— Нас двенадцать,
— он помолчал, посмотрел на сидящих и полулежащих матросов.
—Нас мало, а врагов много. Нам тяжело, но все мы — коммунисты и комсомольцы. Мы будем стоять насмерть. Поклянёмся в этом нашей Родине!
«Да, мы будем сражаться насмерть»,— мысленно произнёс Медведев.
Гитлеровцы снова пошли в наступление. Это была восемнадцатая атака. Матросы дрались и за себя, и за погибших товарищей. Враг снова был отброшен. Наступило 28 марта 1944 года.
На безоблачном небе поднялось солнце яркое, тёплое, приветливое. Оно осветило поле боя. На этом поле лежало восемьсот вражеских трупов. Стояли подбитые, обгоревшие танки. Валялись искалеченные пушки... Всё это сделали советские матросы и солдаты, превратившие свой опорный пункт в неприступный бастион.
Гитлеровцы больше не появлялись. Вдруг все в «доте» услышали знакомое и дорогое русское «ура».
— Наши! Советские войска в городе!
— крикнул Медведев.
Матросы обнимались и целовались. Неизмерима была их радость, радость победителей.
...Вскоре на территории Николаевского порта появились советские солдаты, только что взявшие город. Они, как вихрь, ворвались в сарай, подняли матросов на руки и вынесли их на залитую солнцем площадь. Усатый гвардеец-сержант, рослый, сильный, держа на своих могучих плечах маленького Медведева, говорил:
— Эка сколько намолотили фашистов! Да и мы дали им перцу!
Генерал гвардейской части, которая брала Николаев, обращаясь к десантникам, сказал:
— Вы герои! Вы совершили бессмертный подвиг! Родина гордится такими чудо-богатырями. Спасибо вам!
...В Указе Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза шестидесяти семи участникам десанта в Николаеве стоит и имя комсомольца старшего матроса Николая Яковлевича Медведева...
Спасибо за прочтение, подписывайтесь и ставьте «Палец вверх»