Обычно, описывая чудесные исцеления, люди говорят о вмешательстве каких-нибудь сверхъестественных сил, ангелов-хранителей, пришельцев. А ведь бывает, что и вполне обычные земные люди благодаря своим профессиональным навыкам, выдержке и талантам способны творить настоящие чудеса!
Слишком поздно
У моей мамы были частые приступы, похожие на эпилептические припадки. Однако сколько её ни убеждали, она не хотела обращаться к врачам. Она больше доверяла подруге-фармацевту, которая посоветовала ей пить поочередно курсами ноотропил или циннаризин для улучшения мозгового кровообращения (чем, как выяснилось впоследствии, только ускорила рост опухоли мозга).
Когда я вышла замуж, мой голос и мнение в семье стали весомее. Я все же настояла на том, чтобы мама прошла обследование у невропатолога. По направлению врача мы с мужем отвезли ее на компьютерную томографию. К нашему ужасу, результат показал, что у мамы обширная опухоль мозга, занимающая 1/4 его объема! Нейрохирург даже отказался оперировать маму, сказав, что процент положительного исхода операции очень мал и что маме осталось жить месяц, от силы три!
Единственный шанс
Собрав все мамины снимки и карточки с анализами, я поехала к главному нейрохирургу нашего города. Его заместитель долго и внимательно слушал меня, изучал предоставленные материалы и сказал, что окончательное решение он примет только после того, как лично увидит пациентку. В конце концов на свой страх и риск маму взяли на операцию. Мы очень надеялись на положительный исход, так как это был единственный шанс.
Нас с мамой положили в палату нейрохирургического отделения, мне предстояло месяц ухаживать за больной в случае благополучного исхода операции. К слову сказать, я была на третьем месяце беременности моей второй дочуркой. Палата оказалась тесная, на три койко-места, вдобавок в ней на ночь ставили раскладушку для меня. Раскладушка была маленькая, подростковая, потому что в палате взрослая не помещалась. Я спала с полусогнутыми ногами. Но это все было не важно, ведь мы готовились к серьезной операции: купили донорскую кровь, сдали все необходимые анализы, подписали документ о том, что предупреждены о возможных осложнениях.
Согретая кровь
И вот настал день операции. Маму побрили налысо, затем я ее искупала. И вот ее увезли в операционную. Не могу сказать, сколько длилась операция. Мне показалось, что целую вечность. Все это время я сидела на койке в палате и непрерывно молилась про себя. Вдруг вбегает операционная медсестра и сует мне и соседке по палате в руки флаконы с кровью:
— Согрейте ее скорее! У вашей мамы большая кровопотеря.
Когда медсестра ушла с согретой кровью, прошло еще много времени. И вот в проеме двери палаты появился мамин нейрохирург. Замерев, он долго пристальным взглядом всматривался в мои глаза. Казалось, он не слышал моего тревожного много раз повторяющегося вопроса:
— Ну? Как там мама? Жива? — Он лишь молча, не мигая, смотрел на меня. У меня по спине пробежал холодок: — Неужели всё? — Как будто придя в себя, врач сказал: — У вашей мамы во время операции остановилось сердце!
. . . Пауза . . .
— Но сейчас все благополучно. Она жива. Скоро ее привезут в палату.
Не передать словами мою радость! К слову сказать, опухоль у мамы была доброкачественная. И после этого мама без осложнений прожила еще девять лет и увидела свою вторую внучку. Ну, разве это не чудо?!