Вечер без детей был непривычно тихим. Лениво крутился в голове вопрос: «Чем бы себя занять? Не стоило оставлять детей у мамы. С ними было бы не так скучно». Интересных идей в голову не приходило. Жизнь в очередной раз рисовалась в скучном сером цвете.
«Так, что там у нас по ответам на отправленное резюме? Ничего. Как и стоило ожидать. Эх, надо было никого не слушать, а поступать после школы туда, куда хотелось. Сейчас точно всё было бы иначе. Или потом. Нужно было идти на другую работу…»
Мысли были прерваны нежданным звонком в дверь.
«Кто это может быть в такое время? Да без предупреждения».
На пороге стоял мужчина средних лет в добротном строгом костюме и идеально чистой обуви.
«Как хорошо стали выглядеть коммивояжёры. Ладно, послушаю, что он мне предлагать сейчас будет. Хоть какое развлечение».
— Простите, если я не ошибся, то Вы, должно быть, Скворцова Мария Геннадьевна? — как-то слишком уверенно спросил незнакомец.
— Да. Но что Вам нужно? — слегка опешив, произнесла она.
Мужчина вместо того, чтобы ответить, прошёл мимо неё в коридор и стал снимать пиджак, ища глазами вешалку.
— Постойте! Я, кажется, Вас не впускала. И не приглашала. Вы, вообще, кто?! — раздражённо, срываясь на крик, протараторила она.
Незваный гость, меж тем, повесив аккуратно свою одежду, намеревался двигаться дальше. Маша уже пожалела, что вытащила из кармана телефон и не может украдкой позвонить и позвать на помощь. Она уже собиралась закричать, чтобы привлечь внимание соседей, когда мужчина заговорил:
— Может, пройдём в комнату? Выпьем чаю. Я Вам всё объясню.
То ли его спокойный голос звучал убедительно, то ли просто любопытство в ней взяло верх над инстинктом самосохранения. Она дала ему пройти в квартиру и отправилась следом.
***
Они расположились в комнате. Он уселся на диване, она взяла себе стул. Он вопросительно посмотрел на разделяющий их журнальный столик, намекая на чай.
Пришлось вставать и идти на кухню и ставить чайник.
Вернувшись, Маша увидела у незнакомца в руках картонную папку. На столе же лежало какое-то удостоверение. Проследив за направлением её взгляда, мужчина кивнул. Она взяла со стола документ. Внутри была фотография человека, который сидящего сейчас на её диване. Рядом было указано: «Николай. Специалист отдела реализации упущенных возможностей». Там же красовалась красивая печать, где по кругу аккуратным шрифтом шла надпись: «Канцелярияисполнения желаний».
— Бред какой-то. Надеюсь, услышать от Вас нормальное объяснение, — сказала она и отправилась на кухню.
***
Принеся чай, она поставила его на столик. Николай сделал глоток и поморщился:
— А сахар в доме есть?
Маша никогда не пила сладкий чай, потому и не подумала про сахар. Пришлось сходить за сахарницей.
— Ну, а теперь Вы расскажете мне, кто Вы такой и зачем пришли?
— Вам недостаточно? — спросил он, указывая на удостоверение.
— Ладно. Это розыгрыш, да?
— Почему Вы не верите?
— Верить? Во что? В то, что Вы сейчас мне пытаетесь наплести про непонятные канцелярии?! Может мне ещё в золотую рыбку поверить? В Деда Мороза?
— Успокойтесь, Мария. Давайте поговорим спокойно.
***
Спустя час они всё ещё сидели, но теперь она была рядом с Николаем на диване. В руках у неё была раскрытая папка. Углубляясь в чтение, она удивлялась всё больше и больше. Вопросы так и сыпались сами собой.
— Так, ну, с детскими мечтами понятно. Это глупости. Стать медсестрой! Это хорошо, что не стала, да. Но вот потом. Где там у вас постарше я?
— Пожалуйста. Десятый класс подойдёт?
— Отлично! Самое оно. Помню-помню. Иди, говорят, в эту школу, она лучше. Говорят, лучше быть худшим среди лучших, чем лучшим на фоне серости. Ну-ну. Зато на их фоне была бы у меня медаль какая-нибудь. Никаких тебе экзаменов вступительных. И школу бы закончила легко.
— Давайте посмотрим, — сказал он и раскрыл нужную страницу.
Маша стала читать. Параллельно она комментировала:
— Ну вот! Я же говорила, что так бы всё и было! Эй! Что значит: «отчислена после второго семестра за неуспеваемость»?! Как это так? Не понимаю.
— А Вы вспомните хорошенько. Что там у Вас было на первом курсе.
— Нууууу… Помню. Куча проблем помимо учёбы. Было. И что с того?
Николай лишь пожал плечами.
— Хорошо, — продолжила она, — согласна. Было не до гранита науки. Выехала за счёт остаточных знаний из школы. Ладно. Поняла. Если бы осталась в прежней, всё сложилось бы не так удачно.
— Ладно. Пропустим школу. Идём в университет! Я же не хотела туда поступать! Я хотела другое. Что там?
Незваный гость вновь перелистнул несколько страниц и указал, где начинать читать:
— Пожалуйста.
— Вот! — Обрадовалась она. — Ну, вот же! Я же знала, что без проблем бы смогла учиться там, где хотела бы! Да-да!
Она даже захлопала в ладоши, гордясь тем, что оказалась права. Однако Николай не обратил внимания на восторги Маши. Он лишь перевернул пару страниц.
— Как не пригодилось? Почему не пригодилось? Ах, замуж. Ребёнок… — голос задрожал, на глаза навернулись слёзы разочарования.
— Да. И я уже говорил, что изменить можно всё. Можно вернуть упущенную возможность и реализовать другой вариант. Нельзя только выбирать детей. И родителей тоже.
— Согласна. Работать не так, чтобы и хочется. В принципе. Хорошо. А как там с творчеством? Я ведь могла…
Николай жестом остановил её речь и вновь указал на нужные строчки.
— Так я и думала! Будь только возможность! Заметили бы. Вот же! Всё хорошо. Да! Стоп! Почему?! Почему продаётся втрое ниже себестоимости?! Как же так? Не может быть. Я не верю. Бросила? Всё равно бы бросила?
***
С каждой новой страницей, с каждой новой историей выяснялось, что при любом раскладе её жизнь была бы почти один-в-один такой же, каковой являлась сейчас. Она меняла мужей, работу, причёску, прогуливала уроки, которые исправно посещала, не прогуливала те, на которые решила когда-то не ходить, она отправляла себя на курсы, бросала скучное, чему-то училась. Должно же было хоть что-нибудь поменяться. Но нет. Перемены были столь незначительны, что вряд ли сильно повлияли бы на восприятие жизни в конечном итоге.
Хотя, нет. Кое-что могло пойти иначе. Но как же хорошо, что не пошло.
Но это было ещё не всё. Николай показал и другие страницы. Те возможности, которые она не заметила. Начать в двадцать пять то, о чём так мечталось в двадцать. Даже не стала пытаться. Почему? Уже не хотелось? Но мечтала ведь.
А ещё оказалось, что не так уж и от многого в жизни ей пришлось отказаться, побоявшись или поддавшись чужим убеждениям. Всего-то десятка полтора пунктов в списке, причём больше половины слишком мелкие и незначительные. То есть она всю жизнь жила именно так как и хотела. Откуда же тогда это ощущение, что могло быть лучше? Отговорки?
Тут было о чём подумать. Впрочем, в задумчивость впал и её гость. Как только они покончили с изучением содержимого папки, он произнёс:
— Да уж. Сложный случай. Понимаете ли, мне никак нельзя уходить, не дав возможность реализовать, хотя бы, одно неосуществлённое из-за влияния сторонних причин желание. Инструкция запрещает. Но мы так ничего и не выбрали.
— Простите, — только и смогла выдавить из себя Маша.
Она взяла сахарницу и понесла на кухню. Нет, сахар не мешал. Тем более, что пустые чашки оставались стоять на столике. Просто нужно время, чтобы подумать. Пусть и всего минутка.
***
Они так и не выбрали ничего конкретного. Правда, странный гость показал ей, какие возможности ждут её в будущем. Чтобы не упустить.
Забавно, но большая часть вещей, от которых, как ей казалось, она заставила себя забыть, вполне могла быть реализована хоть сейчас. Об этом стоило хорошенько подумать.
Наконец, Николай ушёл. А она, закрыв за ним дверь, вернулась в комнату, приглушила свет и улеглась на том самом диване, где они только что сидели и читали про всю её жизнь.
Маша лежала и думала.
***
Её разбудил внезапный звонок в дверь.
На пороге стояла мама. И дети.
— Я тут вспомнила, что у мена завтра с утра много дел, — начала с порога мать, — звонила тебе по телефону, звонила, но ты не отвечала.
Маша взяла с трюмо телефон. Там мигал значок о пропущенных звонках.
— Двадцать два вызова. Да уж. Хорошо же я спала.
— Конечно. Что тебе ещё делать? Дома. Одной. Ну, ничего. С этими двумя сразу найдёшь, чем заняться.
— Это точно. С ними не соскучишься, — ответила Маша и тотчас услышала грохот, доносящийся из кухни.
Ну конечно! Дочь опрокинула сахарницу. «Ну вот. Теперь точно скучать не придётся. Скучный вечер отменяется, — думала Маша, ликвидируя только что устроенный ребёнком беспорядок. — Но это же надо, какой реалистичный сон был! Этот Николай. Про все эти возможности, желания, выбор».
Убрав всё на кухне, она отправилась в комнату, в дверях которой столкнулась с мамой.
Мать что-то бурчала о том, что в свои чуть за тридцать Марии пора бы уже научиться быть аккуратнее, хотя бы кружки за собой со стола убирать, а не бросать посреди комнаты немытые. В руках она несла две чашки, на дне одной остались следы не до конца растворившегося сахара.
