Известный российский политолог, профессор НИУ ВШЭ и МГИМО (У) МИД России, в прошлом президент Российской ассоциации политической науки (РАПН) и вице-президент Международной ассоциации политической науки (МАПН), приглашенный специалист института гуманитарных наук БФУ им.И.Канта, Михаил Ильин рассказал kantiana.ru о том, почему вклад маленьких городков типа Льежа и Брюгге в создание современной Европы существеннее, чем великих столиц и какую роль в развитии Балто-Черноморской системы может сыграть Калининградская область.
- Михаил Васильевич, каким образом строится ваше сотрудничество с БФУ имени Канта?
- Тесные контакты с вашим университетом у меня сложились много лет назад. Еще в 2010 году в издательстве вуза (тогда еще - РГУ) вышла книга «Балто-Черноморье: времена и пространства политики», которую мы написали вместе с Еленой Мелешкиной. Эта работа стала результатом многочисленных научных дискуссий, проводившихся в том числе и в Калининграде. Книга посвящена Балтийско-Черноморской системе, о которой писал еще в 90-е годы Вадим Цымбурский – ныне, к сожалению, покойный.
Надо сказать, мы с ним довольно активно дискутировали по поводу этой системы.
Спор касался главным образом того, насколько она укоренена, насколько является фундаментальной.
Вадим называл ее Балтийско-Черноморской конфликтной системой и полагал, что она существует лишь на поверхностном уровне международной организации. Я же отстаивал точку зрения, что Балто-Черноморская система простирается на глубинном уровне. Вадим первоначально считал, что она просуществовала с XVI века до Венского конгресса. Я убеждал его, что она сформировалась уже к концу XIV столетия, интегрировав наследие Киевской Руси и более ранних геополитических раскладов, и существует поныне. Вадим в ответ передвинул конец БЧС до Версальского мира и даже добавил интермедию 40-х годов прошлого века. Я же принял его трактовку организующих систему внешних имперских центров. Мы оба согласились, что образно выражаясь, верхние слои этой системы смываются, а интересующие меня нижние слои, так сказать – подложка, остаются.
- А как образовалась Балто-Черноморская система? Что она собой представляет?
- Если объяснять очень грубо и просто, то Балто-Черноморское геополитическое пространство первоначально консолидровала протоимперия Киевской Руси. В это пространство попадали связанные с нею запредельные земли – причерноморские и прибалтийские. Об этом ярко писал в своей книге «Рождение Междуморья» выдающийся польский геополитик Лешек Мочульский. Когда Киевская Русь распалась, это пространство не исчезло. Оно оказалось окружено несколькими империями и стало особым образом складываться в некую парадоксальную конфигурацию «вывернутой наизнанку империи». Центры снаружи, а территории-проливы внутри.
Этот структурный принцип, собственно, и открыл Вадим Цымбурский.
Однако он считал, что БЧС эфемерна, исчезает. Я же, повторюсь, так не думаю. Система, на мой взгляд, в той или иной форме существовала и существует сегодня, пережив две мировые войны и революционные перемены последнего столетия. Меняются названия и конституции государств, меняются их политические устройства, а она – жива. Со своим многовековым потенциалом она заявляет о себе, так что государствам, на территориях которых находятся части этой системы, приходится с этим считаться.
- Каким образом эта система может о себе заявить?
- Вопрос это сложный, и ответ на него мы с Еленой Юрьевной попытались дать в своей книге. БЧС не просто «мостик» между Россией и Европой, а пространство, равно породненное с этими двумя цивилизациям. В силу этого оно способно породнить обе цивилизации, сыграв критическую роль в создании двойной цивилизации Россия-Европа.
Именно от балто-черноморцев, осознавших свою ключевую роль интеграторов, и нам русским, и европейцам можно ожидать помощи (именно это слово кажется мне наиболее подходящим) для установления какого-то нового уровня отношений между Россией и Европой. Чтобы в этой новой системе мы были бы не соперниками, а цивилизационными партнерами.
Эта идея возникла не на пустом месте. Нас вдохновила «концептуальная карта Европы», разработанная в 70-х годах норвежским компаративистом Стейном Рокканом.
Он проанализировал историю Европы от времен Римской империи до XX века, и пришел к выводу, что наиболее успешно развивались территории, которые находились на месте римского лимеса (лат. Limes — «пределы», затем сеть пограничных дорог и троп, наконец, пространство пределки варварства в цивилизцию - прим. ред.). То есть, на пограничных территориях - в первую очередь на пространствах вдоль Рейна, где римляне целую систему взаимодействия с варварским миром.
Именно эти земли стали потом ядром, интегратором Европы. В континентальной Европе в эту территорию входят Нидерланды, Бельгия, французские Эльзас и Лотарингия, западная Германия, Швейцария, Северная Италия.
- В чем особенность этих территорий?
А в том, что впоследствии - после распада Римской империи - они находились между разными имперскими центрами, являясь их периферией.
Эти центры в течение многих веков с двух сторон давили на земли бывшего лимеса, пытались подчинить их.
Но в итоге это привело к тому, что там образовался пояс небольших городов, в которых стало развиваться самоуправление, произошел рост экономики, возникли современные институты и практики.
И получается, что эти земли стали источником европейских новаций, модернизации и прочих очень полезных вещей.
Европа сконцентрировалась не вокруг Парижа, Берлина, Лондона или Мадрида. Она формировалась благодаря творческому воздействию множества маленьких городков вроде Льежа, Брюгге или Бонна, где и возникали разного рода инновации.
Как ни парадоксально, большие претенденты на имперство вынуждены были принять образцы поведения и правила игры, которые демонстрировали им разного рода малыши, оказавшиеся более живыми и более творческими.
Вот примерно такое же влияние на судьбы нашей части света, Европы и России, а тем самым и мира в целом может оказать и Балто-Черноморская система. Однако это всё остается пока лишь в потенции, в теоретических построениях. На практике же я, часто бывая в странах Восточной Европы, не вижу ни политических сил, ни интеллектуальных центров, способных осознать эту свою миссию.
- Какая роль в этой системе у Калининградской области?
- Это очень важная территория - и со стратегической точки зрения и с культурной. Вы, калининградцы, имеете по отношению к другим балто-черноморцам то преимущество, что вы еще и вдобавок россияне – да и к Европе сильно прикосновенные. У вас шире кругозор. И поэтому вы, возможно, лучше чем, допустим, литовцы или молдаване способны понять смысл и масштаб исторической задачи создания двойной цивилизации Россия - Европа.
- Когда вы планируете очередной раз приехать в Калининград?
- Я собираюсь приехать сюда в начале декабря, чтобы прочитать несколько лекции и провести мероприятие, которое называется «стратегическая сессия». Надо сказать, что кроме идеи Балто-Черноморья, о которой я здесь постоянно рассказываю, у меня есть еще один важный для Калининграда проект.
Суть его заключается в том, чтобы используя социальную семиотику в качестве некоего интегратора или, если угодно, «паровоза», объединить вместе усилия специалистов из самых разных областей.
Вот на этой стратегической сессии мы Суреном Золяном (интервью с этим известным ученым было недавно опубликовано на kantiana.ru - прим. ред. ) и Иваном Фоминым попытаемся рассказать калининградским коллегам о возможностях социальной семиотики.
Уверен, что заложенные в ней принципы способны объединить не только гуманитариев, но и также специалистов из других областей.
Хочу также у отметить, что БФУ имени Канта не случайно выбран для осуществления этого проекта. За последние годы вуз сделал очень большой шаг вперед, приобрел заслуженный авторитет в академической среде, поэтому подобного рода масштабные задачи ему явно по плечу.
По материалам www.kantiana.ru (Балтийский федеральный университет имени Иммануила Канта)