Кусок мокрой резины скользит по стеклу с омерзительным звуком – скрежет на нестерпимо высокой частоте, от которого сводит скулы и волосы шевелятся перепуганными червями. Каждый знаком с этим звуком. Однако, то, что слышал сейчас Юрий, было намного противней. Он даже не мог слов подобрать, чтобы описать эту пытку для слуха. Шарканье, скрежет, стон, хлюпанье, скрип, кваканье, шипение – всё это слипалось комьями и лупило по ушам, подчиняясь назойливому ритму. И как так можно ходить? Этот чудик словно постоянно спотыкается. Асфальт тротуара будто кашлял и брезгливо отплёвывался после каждого касания растоптанных башмаков.
Неотступное шарканье бесило Юрия едва ли не больше, чем тот факт, что странный тип в обвисшей куртке преследует его уже третий день. Именно он читал газетку на скамейке у подъезда, дежурил возле мусорных баков и ехал на той же маршрутке, что и сам Юрий. А ещё всё время где-то неподалёку шаркал, хлюпал, чавкал по асфальту. Его нельзя было не заметить. Нет, хватит! Пора с этим разобраться раз и навсегда. Юрий ускорился и нырнул за угол, прижавшись спиной к штукатурке. Шаги застонали в панической спешке.
Едва из-за угла появилось узкое лицо незнакомца, Юрий уцепился за воротник его куртки и рванул в сторону, протерев спиной наглеца метра полтора стены. Преследователь испуганно пучил глаза, побледнев впалыми щеками. Хрипя на манер своих башмаков, он пытался что-то сказать. Юрий решил сам взять инициативу в разговоре и спросил грубо, в лоб:
― Ты чего за мной ходишь?
― Я, я, не…
― Что «я»? Что «не»? Таскаешься за мной, как глист за кишкой. Ты что – псих? Да, не мычи, отвечай! ― Юра тряхнул пленника, едва не приложив затылком о штукатурку. Нескладный мужик, наконец-то, совладал с трясущейся челюстью:
― Никакой я не псих! И прекратите, наконец, меня трясти. Да, у меня к вам есть серьёзный разговор. Просто, я ждал подходящего момента.
― Считай, он наступил. Говори, ― Юрий не мог успокоиться и, когда незнакомец попытался сунуть руку за пазуху, хотел припечатать того к стенке посильней. Однако, оценив беглым взглядом узкие плечи, тонкие запястья, дрожащие колени, решил, что нет смысла ждать большой угрозы от такого человека. Он прекратил давить на впалую грудь и просто зацепил пальцем пуговичную петлю на куртке, чтобы никто не подумал убежать от разговора.
Длинные пальцы выудили из внутреннего кармана куртки не нож, не пистолет, а листок бумаги.
― П-прошу, п-продайте мне это. По-жа-луй-ста.
Юрий взял бумагу.
― Успокойся, мужик. Посмотрим, посмотрим. Тебя, кстати, как зовут? Меня – Юрий.
― Вениамин.
Юрий кивнул, не сумев удержать колкой усмешки. Подходящее имечко для такого типа. Неизвестно почему, но подходящее. Юрий развернул листок. Рисунок был сделан не самой умелой рукой, но вещь была изображена знакомая. Эту штуку Юрий три дня назад купил на блошином рынке возле автобусной станции. Это была дверная ручка изумительной формы – в виде креста с загнутыми на концах лучами. Получалось, что на ось было надето как бы колесо с прерывистым ободом. Да и сама ось была не простым штырём, а сплетением замысловато изогнутых металлических стержней. Юрий сразу понял, что такая ручка будет украшением любой двери. Он недорого сторговал её у старушки, а когда дома хорошенько почистил, то под сизым слоем окислов обнаружил множество удивительных символов. Змеи, драконы, треугольники, квадраты в круге… Даже ось оказалась пучком вьющихся змеек с насечками чешуек. Продай, как же!
― Не-ет, Веня. Мне эта ручка самому нужна. Красивая вещица.
Внезапно, Вениамин преобразился. Он выпрямил спину, гневно затряс головой и принялся размахивать пальцем перед носом Юрия.
― Вещица! Для вас это вещица? Вы, тьфу, ты, Юрий, даже не представляешь, что это такое. Это не дверная ручка, а ключ. КЛЮЧ! ― последнее слово было сказано таким тоном, каким обычно в фильмах чуваки в буклях и костюмах с золотыми пуговицами объявляют, стукнув прежде посохом об пол, о прибытии «его императорскаго величества с супругою». Вениамин тут же снова поник, сообразив, что сболтнул лишнего, но было поздно…
Теперь Юрий был готов отдать все ручки с дверей в своём жилище, лишь бы узнать, что же это за ключ такой. Он, наконец, отпустил ворот куртки, хлопнул Вениамина по плечу и примирительным тоном объявил:
― Ну, если для тебя это так важно, Веня, то ладно – отдам тебе этот «ключ». Только у меня условие – хочу посмотреть, куда такие ключи вставляют.
Вениамин замотал головой, словно телок, которому в ухо залетел овод.
― Это совершенно невозможно. Вы, то есть, ты, Юрий, извини, но я не могу этого рассказать. Однако, я готов тебе заплатить в два раза больше, чем ты отдал за этот… за эту дверную ручку.
― Э-э, нет, Веня, шалишь! Или всё покажешь, или останемся при своих. Считаю до трёх. Раз, два, три… Нет? Ну, я пошёл. И не вздумай за мной ходить, ― Юрий развернулся и пошёл прочь, уверенный, что Веня не выдержит и согласится на его условия. Слишком уж горели его выпученные глазки, когда он поминал вслух этот «ключ». И точно – знакомое шарканье чиркнуло по ушам спустя всего несколько секунд.
― Юрий, хорошо. Я всё покажу, если пообещаете ничего руками не трогать.
― Лады! Давай зайдём ко мне за «ключом». Только ты, Веня, ноги поднимай, когда идёшь. А то шуршишь подошвами, как зомби. Аж, страшно!
***
Вениамин привёл Юрия в довольно жуткое местечко. Какой-то старый гаражный комплекс на краю города. Галереи одинаковых коробок из серого кирпича, ряды железных ворот с тяжёлыми брусками ржавых замков, пятна грязи и кучки мусора – унылое зрелище. Веня указал на крайний бокс, который неуверенно балансировал на самом краю канавы, где в чёрной жиже плавали рваные покрышки между островками тряпья и пластиковых бутылок. За канавой раскинулся пустырь, а дальше без труда можно было рассмотреть огромные мусорные валы городской свалки, которая едко дышала струйками чёрных дымков.
Вениамин принялся скрежетать замком. Распахнув створку ворот, он пригласительно махнул рукой, смущённо пояснив, словно в оправдание:
― Это отцовский гараж. Он давно умер, машину я продал, а гараж вот пригодился.
Веня включил свет, что не помешало сумраку задержаться в углах. Юрий отметил, что внутри был идеальный порядок. Вдоль стен стояли стеллажи, на полках которых расположилась редчайшая коллекция старинных часов. Так вот оно что – Веня, оказывается, часовщик и коллекционер в одном лице. Юрий развёл руками:
― Мощно! Ничего не понимаю ни в часах, ни в антиквариате, но это красиво. А ты, Веня, не так прост.
Вениамин скромно отмахнулся:
― Скажешь тоже. Ладно, давай «ручку».
Юрий отдал красивую железяку, которой так и не суждено было устроиться на его двери. Вениамин зажал рукоять в тиски и, схватив долото, принялся долбить по основанию, в которое вворачивали дверные шурупы. Юрий не успел возмутиться, как паяный шов треснул, и пластина со звоном брякнулась об стену. Юрий подошёл ближе, чтобы посмотреть, как Веня щекочет напильником появившиеся змеиные и драконьи головки.
Вениамин просиял лицом и гордо произнёс:
― Ага, я же говорил – ключ. И знаешь для чего?
Не дожидаясь ответа, он прошёл в угол, где резко сорвал пыльное покрывало с чего-то массивного. На двух дощатых грузовых поддонах стояла необычная конструкция в форме усечённой пирамиды из клёпаных металлических пластин. Юрий приблизился. Грани этой штуковины были украшены гравировкой в виде загадочных символов, часть которых ему довелось уже видеть на рукояти-ключе. На металлических гранях имелись узенькие окошки, сквозь которые можно было рассмотреть сцепленные шестерёнки разных размеров, цепи, пружины, герметичные ёмкости из металла.
― Ну, как тебе механизм? ― не скрывая гордости, прошептал Веня.
― Да-а, машина! Похоже, старинная.
― Определённо так, но вот в каком году и какого века её создали определить никак невозможно. Ни по заклёпкам, ни по способу обработки металла… Непонятно. Судя по символам – работа алхимиков, но когда и кто соорудил такое, неизвестно. Штука с историей. Принадлежала каким-то графьям – хвастали ей, как диковинкой, наверное. Потому что механизм давно не работал. Может, думали, что это деталь каких-то больших дворцовых часов. После революции, видимо, пытались разобрать. Вон, запилы на заклёпках остались. Только это не так просто – сам пробовал. Так и валялась редкая вещь где-то в подвалах. На одной из распродаж старья, взял её за ерундовые деньги. Починил, хоть это было и трудно невероятно. Не разбирается ведь, а нужно было сломанную шестерёнку поменять. Пришлось изворачиваться, и специальным инструментом орудовать через вот эти окошки. Смазал, почистил, но запустить не смог. К тому времени уже знал, что этот ящик с шестерёнками – работа алхимиков. А эти люди просто так что-то собирать не станут.
Копался в архивах, нашёл опись имущества, изъятого из графского дома. Документ был подробный, с рисунками. Оказалось, что к этому механизму прилагался заводной ключ. Его отдали одному сотруднику, который хотел из него ручку для двери смастерить. Долго искал наследников этого человека. Нашёл. Стал упрашивать продать мне «дверную ручку», рисунок показывал. Женщина вещицу узнала, но сказала, что дверь та уже сгнила, а красивую ручку открутили и бабушка поехала на блошиный рынок, продавать её вместе с другим барахлом. Я туда, а она уже продала ключ. Прямо перед моим появлением. Хорошо, тебя показала – ты ещё далеко уйти не успел. Ну, а дальше ты знаешь.
Юрий стоял и слушал с открытым ртом. Наконец, поборов изумление, он спросил:
― А что она делает, штука эта? Музыкальная шкатулка?
Веня покачал головой.
― Не думаю. Видишь вот этот символ? ― он щёлкнул пальцем по изображению квадрата и треугольника особым образом вписанных в круг.
― Так вот, у алхимиков это – символ философского камня. И на этой машине таких символов больше всего. А философский камень – это такая штука, которая свинец превращает в золото.
― Да, это же ерунда. Сказки, ― чуть не расхохотался Юрий, но, заметив, как насупился обиженно Вениамин, сдержался.
― Сказки, говоришь. Ну, так я никого не держу. А я верю, что такое возможно. Люди годами занимались алхимией, механикой. Не дураки были, чтобы состояние на бесполезное устройство спустить.
Юрий решил прервать эти пустые рассуждения, решив, что на сегодня Веня достаточно похвастал своим тайным знанием и умением починять машины неопределённого времени создания. Он нетерпеливо крикнул:
― Ладно бухтеть, Веня. Давай уже, заводи.
Вениамин будто ждал этих слов и с готовностью взял ключ. Покрутив, он с щелчком утопил змеиные и драконьи головки в углублении причудливой формы, которое зияло посреди гравировки в виде змеи, кусающей себя за хвост. Вздохнув, Веня принялся крутить ключ по направлению от хвоста к голове рептилии. Сначала его движения были легкими и быстрыми, но с каждым оборотом крутить становилось заметно тяжелее. Юрий решил помочь. Его силы в самый раз хватило на то, чтобы до упора завести невидимую пружину.
― Ф-фух, ну, начнём, ― дрожащим голосом прошептал Веня. Отщёлкнув пальцем маленький рычажок, он потянул за него. Машина ожила – внутри что-то зазвенело, застрекотало. На верхней площадке сдвинулась небольшая пластина, открыв покатое углубление.
― Туда, наверное, что-то положить надо.
― Как знал! ― ликующий Веня вытащил из ящичка кусок свинца и опустил его в углубление машины. Крышка закрылась. Стрёкот усилился.
― Сам за гаражами выплавил из старого аккумулятора, ― начал было объяснять Вениамин, но пластина вновь отъехала в сторону, и кусок свинца вылетел наружу с такой силой, что ударился в стену, выбив из кирпича сноп искр.
― Не золото, ― констатировал Юрий, подняв свинец с пола. Не приняла машина ни медную проволоку, ни алюминиевую ложку, ни вилку из нержавейки. Юрий понял, что проголодался и достал из пакета остывший чебурек. По дороге в гаражи они купили несколько штук, но все сразу не осилили. Однако, холодным чебурек был уже не так вкусен. Да, что там – он просто не лез в горло. И тут Юру посетила интересная мысль. Он, будто невзначай проходя возле машины, резким движением опустил недоеденный чебурек в углубление. Пластина закрылась так быстро, что возмущённый Веня не успел вытащить кусок холодной еды.
Машина застрекотала, но жирное тесто не выскочило обратно.
Продолжение следует...
Поддержите "лайками", если что.