Итак, я отбыл к месту нового назначения.
В Оште меня встретил начальник штаба дивизии подполковник Яков Григорьевич Голубев-Крицер. Он, видимо, был несколько удивлен тем, что новый комдив всего-навсего тоже подполковник. (Звание я получил лишь несколько дней назад). Это обстоятельство, видимо, и было причиной какой-то неловкости в минуты нашей встречи. Но немного погодя мы дружески вели разговор о делах.
Штаб располагался в срубленном из толстых бревен доме с большими окнами. В нем было тепло и светло. Пол выкрашен желтой краской. И после сырой и темной землянки этот дом мне показался дворцом. Вскоре, широко распахнув двери, в штаб вошел генерал В. Д. Цветаев.
— Уже приехали? Вот хорошо. Сейчас же приступим к делу! — сказал он.
— Пусть начальник штаба докладывает. Он здесь старожил.
В штаб вошел комиссар дивизии Тимофей Прокофьевич Лесник (мы с ним еще не были знакомы). Яков Григорьевич Голубев-Крицер обстоятельно доложил об обстановке и задачах, стоящих перед дивизией. Она должна была сдать участок обороны другой дивизии, а сама к вечеру 5 апреля сосредоточиться в районе Крестноозера.
Генерал Цветаев — ветеран первой империалистической, активный участник гражданской войны, человек, служивший в мирное время на высших штабных должностях и внесший большой вклад в дело воспитания кадров для молодой Красной Армии. Он внимательно выслушал доклад, не стал нас долго задерживать, дал кое-какие советы и один поехал по соединениям.
Времени было мало. В течение ночи мы должны передать полосу обороны другой дивизии и подготовиться к маршу. Маршрут дивизии проходил совсем рядом с передней линией фронта. Поэтому вперед выслали подразделения разведки и саперов. За ними двинулся авангардный полк, а немного погодя — колонна штаба дивизии.
Командиров полков я успел повидать лишь немного и предупредил, чтобы они не забывали о мерах предосторожности. В дороге удалось поговорить и с другими командирами: Тимофеем Николаевичем Николаевым и Владимиром Лукичом Сахаровым, а также с командиром артиллерийского полка подполковником Рубеном.
Всех командиров, кроме Сахарова, я видел впервые, для близкого знакомства времени не было. Поэтому я отдал необходимые распоряжения, командиры полков разошлись по своим частям. А мы, начальник артиллерии подполковник Сергей Маркович Карамзин, начальник штаба и я, сели в кошевку и поехали дальше.
В лесу тишина. Эту тишину нам никоим образом нарушать нельзя. Командиры не имеют права даже в полголоса дать команду: противник совсем рядом.
Командуем полушепотом. Ладно еще враг нас не чует. Но уже на следующий день появились небольшие группы финнов. Видимо, враг все же узнал о нашем продвижении.
Началась перестрелка. Подразделения охраны, прикрывающие нас, то и дело вступали в перестрелки.
Впереди, в стороне деревни Спиридоновская, также начиналась перестрелка. Чтобы узнать, что это значит, Голубев-Крицер по рации переговорил с командиром разведовательного батальона. Сообщили, что разведбат, преодолевая сопротивление финских отрядов, продвигается вперед.
Почему-то наша моторота молчит,— озабоченно спросил Голубев-Крицер.
Вскоре пришла радиограмма и от мотороты. Оказалось, что ей пришлось вступить в бой с финской разведротой.
Понравилась статья? Поставь лайк, поделись в соцсетях и подпишись на канал!