Комсомольск-на-Амуре. 250 тысяч населения. Маленький город, из которого я всегда хотела уехать. Я его никогда не любила. Он всегда был мне в тяжесть. Там всё напоминало мне о пережитых мучениях. Я ходила по улице, по которой тащила пьяную мать, переходила дорогу, рядом с которой меня изнасиловали. Я мылась в той же ванной, в которой меня чуть не утопила мать, пила чай на кухне, в которой на меня бросилась с ножом мать. Город кишит бывшими зэками, он окружён колониями, а мои друзья, как и мать, пьют разбавленный спирт – а что ещё там делать? В нашем округе насиловали так много девочек, что они перестали заявлять в полицию – привыкли.
Сбежать оттуда я смогла зимой, когда мне ещё не исполнилось 18 лет. Взяла со счёта из детского дома 11 тысяч рублей. Сказала, что хочу купить одежду, а сама взяла билеты на самолёт из Хабаровска в Москву. Зашла к матери попросить ещё денег в дорогу, на что услышала «Москва прокормит». А утром я уже была в Шереметьево с 3 тысячами в кармане.
На телефон стали приходить смс от директрисы из детдома. Уговаривала, чтобы я вернулась, иначе подаст заявление в полицию. Но возвращаться я не собиралась, и она подала в федеральный розыск.
С жильём помог Андрей, с которым я познакомилась в Сети. Нашёл мне жильё в Пушкине – небольшую комнату в общаге. Выходить из неё я боялась – чтобы не попасть на глаза полицейским. Но спустя месяц, когда возвращалась с первой съёмки из Питера, меня сняли с автобуса. Не знала, что при въезде в область останавливаются на посту ГИБДД. Из отделения меня временно привезли в новый приют в подмосковном Клину, где я проторчала еще месяц. Затем меня переправили обратно в Комсомольск, до совершеннолетия. Выпустилась, решила несколько вопросов с квартирой и сразу прилетела обратно в Москву.
А дальше я нашла себя. Нашла то, что приносит мне удовольствие и позволяет посмотреть на себя по-другому, не так, как привыкли воспринимать меня окружающие, раскрыть другую Свету. Кнопка с пальцем вверх, которую вы нажмёте, поможет вам больше узнать обо мне.