1936 год. Борьба Сталина с политическими врагами продолжается и выходит на финишную прямую. В этот год вождь решился окончательно избавиться от физического существования своих противников по партийному и государственному руководству и создать-таки монолитную и беспрекословную структуру управления страной. Начались т.н. "московские процессы", которые фактически узаконили массовые репрессии, начавшиеся годом позже.
Еще до этого, как мы уже писали, против Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и др. была развернута полномасштабная борьба и травля. Их клеймили в газетах и на партсобраниях, обвиняли во всех смертных грехах, садили в тюрьмы и ссылали, но все же пока не решались уничтожить. А их "руководителем" был назван Троцкий, будто бы создавший в СССР сеть организаций, призванных уничтожить и большевистское руководство, и саму страну.
Имя Троцкого было клеймом. Все, имевшие с ним когда-либо какие-нибудь контакты, говорившие о нем в хороших выражениях или хранившие у себя его труды, становились потенциальными "врагами народа".
Первый московский процесс
В 1936 году маховик уничтожения "старой гвардии" был запущен. НКВД по представлению Сталина начал расследование по т.н. "Антисоветскому объединенному троцкистско-зиновьевскому центру". Обвиняемыми стали 16 человек из "старых" большевиков, в том числе, Каменев, Зиновьев, Иван Смирнов, Сергей Мрачковский и др. Бывших соратников самого Ленина обвиняли в том, что они сформировали по поручению Троцкого в СССР "центр" для уничтожения Кирова, Сталина, Ворошилова, Жданова, Кагановича, Орджоникидзе, Косиора и Постышева (интересно, что последних двоих через пару лет тоже расстреляли), проведения терактов и т.д.
Следствие велось с января по август 1936 года. Им руководил секретарь ЦК ВКП (б) Николай Ежов. Важно отметить, что по отношению к обвиняемым не применялись пытки, но нужные показания получали другими путями. Например, им говорили, что все это нужно для разоблачения Троцкого, поэтому никаких расстрелов не будет, для чего нужно лишь принять все обвинения и признать их. Так, Зиновьев сдался после того, как ему обещали сохранить жизнь. А Каменев согласился с обвинением сразу после новости, что арестован его несовершеннолетний сын. Другим подследственным давали показания их товарищей по делу, после чего они тоже принимали всевозможные обвинения.
Судебное заседание по этому делу проводилось Военной коллегией Верховного Суда СССР с 19 по 24 августа 1936 года. Все заседания проходили в Доме Союзов и были открытыми и освещались не только советской, но и зарубежной прессой. Интересно, что иностранцы описывали обвиняемых как здоровых и крепких людей, очень хорошо одетых и уверенных в себе. Немного по-другому их видели другие очевидцы: "Старики сидели совершенно разбитые, подавленные, отвечали приглушенным голосом, даже плакали. Зиновьев – худой, сгорбленный, седой, с провалившимися щеками. Мрачковский харкает кровью, теряет сознание, его выносят на руках. Все они выглядят затравленными и вконец измученными людьми. Молодые же ведут себя бравурно-развязно, у них свежие, почти веселые лица, они чувствуют себя чуть ли не именинниками. С нескрываемым удовольствием рассказывают они о своих связях с гестапо и всякие другие небылицы".
Говорят, что рядом с одним из балконов было маленькое окошко в комнату, откуда за процессом наблюдал Сталин, попыхивая своей трубкой.
Государственное обвинение сразу же заняло позицию "презумпции виновности" всех подсудимых, причем прокурор Вышинский не стеснялся в выражениях: "Перед нами — преступники, опасные, закоренелые, жестокие, беспощадные к нашему народу, к нашим идеалам, к руководителям нашей борьбы! ... Коварного врага щадить нельзя. ... Весь народ трепещет и негодует. ... Взбесившихся собак я требую расстрелять — всех до одного!". Главным доказательством их вины стало ... только их признание. На основе этого и были вынесены приговоры в ночь на 24 августа в 2 часа 30 минут. Все 16 обвиняемых были приговорены к расстрелу. Им было предложено написать просьбы о помиловании, которые в ЦИК СССР были сразу же отклонены.
Расстрел был проведен в ночь на 25 августа. Зиновьев, как рассказывали, рыдал и порывался целовать палачам сапоги, умоляя о пощаде. А вот Каменев держался стойко и сказал Зиновьеву: "Перестаньте, Григорий. Умрем достойно". Расстрельные пули сохранил у себя руководитель НКВД Генрих Ягода, которого через два года постигла участь убитых. Вскоре после этого процесса были расстреляны: первая жена Каменева Ольга (сестра Троцкого 59-ти лет) и их дети Юрий (17 лет) и Александр (31 год), его вторая жена Татьяна (38 лет), а также другие родственники. К расстрельной стенке были приставлены дети и родные других обвиняемых, в том числе, сын Зиновьева Стефан (29 лет) и дочь Смирнова Ольга (29 лет).
Первый московский процесс сопровождался осуждением "врагов народа" по всей стране, проведением митингов с одобрениями расстрельных приговоров. Страна клеймила осужденных и славила НКВД и руководство СССР.
На этом процессе прозвучали имена и других противников Сталина, в том числе, Бухарина и Рыкова, а также некоторых военных. Это был зловещий задел на будущее. Кровавый процесс пошел.
Продолжение следует...