Log 2
Поликарп стоял на обочине дороги, когда бричка с нарядно одетыми барышнями проехала мимо, оставив после себя столб пыли с неясными запахами одеколона и затихающим шёпотом и хихиканьем.
- Будут и у меня деньги! Всё будет!- Поликарп глянул на ноги, обутые в старые сапоги , шаркнул по пыли и зло сплюнул в сторону.
Он решительно развернулся и пошел через лес к озеру. Мысли его были далеко. Поликарп вспоминал последний разговор с отцом.
- Я на заводе расчёт получил – заявил он отцу прямо с порога.
- Никак выгнали! – ахнул отец.
- Сам ушёл. Пойду золото искать.
На несколько секунд повисла пауза, разбавленная жужжанием мухи, блуждающей по окну в поисках выхода.
- Поликарп, ты что натворил окаянный! - наконец обрёл голос отец. - Ты это что такое удумал! Ты почему меня не спросил? Беги, в ноги управляющему пади, просись обратно.
- Нет, отец.
- Да как ты смеешь с отцом так разговаривать, я вот тебя, шельму, без наследства оставлю!
- Я вас уважаю, тятенька, но поверьте - есть и другой путь, чем горбатится всю жизнь на заводчиков.
- Не иначе кто тебя с толку сбил!
- Один человек в кабаке давеча сказывал про озеро, где золото есть. И место точное указал. У меня будет много золота! Я всех здесь куплю! Вот увидишь! – Глаза Поликарпа горели.
- Хо-хо! Дурак ты, пень берёзовый! – Отец захохотал во весь голос. – один человек ему сказывал! С чего это он вдруг тебе стал про золото говорить, а? Ты ему не брат и не сват. Почему сам не идёт то золото добывать? Мало ли кто спьяну в кабаке, какие небылицы рассказывает! Нельзя же всему верить.
- Человек тот из старообрядцев, раскольников. Самому ему золота не надо, потому что золото- зло. Говорит мол, потому так и называется злато - зло то.
- Вот и я говорю, что золото зло и затея твоя сгубит тебя. Подумай: найдёшь золото - и куда ты с ним? Отберут да в острог отправят. Верно в народе говорят: не положил - не ищи.
- А я чую дело верное. На завод не вернусь.
- Одумайся Поликарп! Спустишь под откос свою жизнь - на меня тогда не рассчитывай. Выйдешь из моей воли - домой не ворочайся.
-Прощайте, отец, даст бог – свидимся, – бросил Поликарп через плечо и, не оглядываясь, вышел, захлопнув за собой дверь.
Без благословения ушёл, оттого на сердце неспокойно. Теперь без золота ему возврата назад нет.
Поликарп обошёл стороной большой рям - моховое болото, поросшее ельником и березой, - и, забравшись на высокий уступ, сквозь кроны сосен увидел внизу тёмную синь воды. Похоже на то место, что указал раскольник. Огромные гладкие валуны, словно нарочно сложенные горкой. Склон, резко уходящий вниз к озеру. И камни, гладкими плоскими боками торчащие по всему склону. Серые, подёрнутые выцветшими на солнце зеленовато- пепельными чешуйками мха они словно складками прорезаны по кругу. Поликарп спустился вниз к воде. Под ногами шуршала сухая рыжая хвоя вперемешку с мелкими сосновыми шишками. А вот и гигантский гладкий валун с тройными складками. Поликарп подошёл, пристально разглядывая серую гладкую поверхность. Есть! Нашёл! В середине выбит крест размером с ладонь. Не обманул раскольник. Поликарп бросил сумку с провизией на берегу под деревом и, спустившись к самой воде сел на большой плоский валун. Волны мерно шлёпали у подножия камня, откатываясь назад и исчезая в тёмной массе воды. Бесконечная гладь озера у горизонта заканчивалась грядой заросших хвойным лесом гор. День клонился к вечеру. Радость Поликарпа от того, что он добрался до нужного места, вдруг начала таять. Её сменила неясная тревога. Что дальше? Кругом только камни берёзы и сосны. Золото тут искать - что иголку в стоге сена. Поликарп вдохнул полной грудью воздух со смешанным запахом лесной паутины и водорослей.
- Утро вечера мудренее – сказал он сам себе, отгоняя пораженческие мысли. Взял топор и принялся строить шалаш и обустраиваться. За работой не заметил, как опустилась ночь.
Луна была полная и желтым шаром висела над озером, рассекая его нервно подрагивающей дорожкой света. Поликарп разжёг костёр, повесил над ним котелок с водой и прилёг. Тело ныло от усталости, и он, глядя на языки пламени, медленно начал погружаться в дрёму.
- Доброго вечера, мил человек, можно у костра погреться? – неожиданно услышал Поликарп голос над головой и моментально вскочил.
Глядит, а перед ним стоит невысокого роста старик и ухмыляется так, что узкие глаза его сложились в две щёлочки. Тщедушное тело старика прикрывает длинная собачья доха, подвязанная кушаком. Странное одеяние не по сезону скорее напоминало ворох кое- как скреплённых шкур.
- Коли с добром, так милости просим, - пригласил Поликарп, настороженно разглядывая незнакомца.
- Благодарствую, добрый человек. Зови меня Монг.
- Я Поликарп. Из заводских мы. С Верх -Нейвинского чугуноплавильного.
- Далеко забрёл, Поликарп, знать ворочаться на завод не собираешься.
- И то верно, не собираюсь – удивился Поликарп прозорливости нежданного
гостя.
- Долго белый свет топчу, потому вижу то, что не показано, слышу то, что не досказано – словно прочитав мысли Поликарпа, сказал Монг.
- Ужинать собираюсь, вот - чем богаты, тем и рады - не спуская глаз со старика, Поликарп вытащил из котомки хлеба и сала. Нарезал крупными кусками, разложил на вощёной бумаге.
- Благодарствую, не откажусь от ужина. Вижу, изморился ты. Я вот тебе чаю своего заварю - вмиг пройдёт усталость. Сила по жилам растечётся, встрепенётся. Войдёт жаром, выйдет холодом. - Речь старика лилась, словно речка по камешкам, ровненько, спокойно, и Поликарп уже вроде и рад был нежданному гостю.
Старик Монг ловко вынул из мохнатых лохмотьев дохи холщёвый мешочек и высыпал его содержимое прямо в котелок с закипающей водой.
Чай оказался чуть с кислинкой и действительно растекался теплом по телу, снимая усталость. Поликарп разомлел и, сам не зная почему, вдруг стал рассказывать старику про отца, про разговор с незнакомцем в кабаке и про золото. Монг слушал, не перебивая, иногда вставлял что-то типа : «Вот значит как». Его морщинистое лицо в темноте опустившейся ночи словно парило над кучей лохмотьев. Он был похож на большую нахохленную птицу.
- Место, указанное раскольником я нашёл; вроде радоваться - так нет, на душе не спокойно. Разве тут найдёшь золото?- Поликарп обвёл рукой вокруг.
- Птица может летать выше гор, да только на земле она мала и беззащитна. Получить то, что желаешь, возможно, да только цена за это может оказаться слишком высока. А может стать, что гораздо выше будет плата за то, чтобы избавиться потом от полученного, - ответил Монг.
Уснули тут же перед затушенным костром. Ночью Поликарп проснулся от холода и сразу вспомнил слова старика Монга: «Сила по жилам растечётся, встрепенётся. Войдёт жаром, выйдет холодом». Тело билось в мелкой дрожи. Поликарп скосил глаза и увидел старика, который мирно посапывал, натянув полушубок на нос.
«Мне бы сейчас тоже доха не помешала, ночи становятся холодными», – подумал Поликарп и увидел, что из кармана полушубка выпал холщовый мешочек, из которого давеча старик чай высыпал.
Поликарп встал и поднял мешочек. Хотел старику в карман обратно засунуть, да любопытство взяло верх. Открыл, а в мешочке никакого чая нет. Нащупал и достал небольшой прозрачный, чуть желтоватый камень, размером с ноготь большого пальца. Поликарп рассматривал камень, боясь поверить глазам. Никак алмаз! Он неплохо разбирался в камнях и знал, что самое главное в самоцветах — это их неповторимый цвет. Поликарп сразу оценил: этот камень был особенный. Его прозрачные грани словно впитывали в себя лунный свет, отчего алмаз источал зеленоватое свечение, которое завораживало и притягивало взгляд. Камнерезы, чтобы добиться такого насыщенного цвета долгое время выдерживают камни в сырых, тёмных погребах, варят их в меду, сушат в жарко натопленной русской печи. У каждого камнереза свои секреты. Над этим камнем поработал настоящий мастер.
Поликарп смотрел и смотрел на алмаз, потеряв счёт времени. Когда оторвал взгляд от камня, изумился. Словно луну закрыла туча. Темно вокруг стало, будто зрения лишился. Ни шалаша, ни деревьев, ни озера. Кругом тьма беспроглядная. Меж тем алмаз, будто изнутри светится и зеленоватая дымка вокруг него вдруг поплыла в сторону и вниз, словно звала за собой. Поликарп, не отрывая заворожённого взгляда, последовал за ней. Зелёное облако вдруг замерло возле самой земли. Поликарп упал на колени, протянул руку и погрузил её в зеленоватое марево. Будто ток прошёл сквозь тело. Поликарп, с каким-то отчаянным остервенением стал рыть руками землю. Вспомнив, что в сапоге нож, достал его и продолжил свою работу пока в руке не оказался холодный твердый камень. Зелёная дымка исчезла, и всё вокруг прояснилось. Лунная дорожка покачивалась на воде; и деревья и шалаш были на своих местах и спящий возле потухшего костра старик в своих лохмотьях. Глянул Поликарп на одну ладонь, а там самородок золотой. Вторую ладонь разжал, а там жёлтый алмаз Монга. Поликарп стоял на коленях, рассматривая самородок.
- Золото ли это? Да золото. Не сон ли это? Нет не сон, - беззвучно шептал он. – Знать, алмаз то не простой. Указывает путь к золоту.
И как только эта мысль осенила Поликарпа, у него перехватило дыхание. Взгляд упал на нож, воткнутый в горку отрытой земли, затем на старика, мирно посапывающего в куче лохмотьев .
«Чикнуть по горлу, никто и не хватится бродягу»,– подумал Поликарп и почувствовал рукоятку ножа в руке. И увидел, как лезвие вонзается в плоть, выхлёстывая наружу брызги тёплой пульсирующей красной жидкости. И увидел, как глаза старика закатываются, и из горла вместе с кровью вырывается предсмертный хрип:
- Монг проклинает тебя!
А вокруг птицы ночные хлестают тишину хлопаньем крыл, и шёпот меж деревьев шуршит. Поликарп обхватил руками голову и до боли зажмурился:
- Господи! Господи! Спаси душу мою грешную. Господи!
Открыл глаза и видит, что всё ещё стоит на коленях, держа на ладонях золотой самородок и алмаз.
-Чур меня!- перекрестился, вскочил, поднял с земли холщовый мешочек, сунул в него оба камня и, затянув горлышко, сунул спящему старику в карман облезлого тулупа. Схватил нож и зашвырнул его в озеро от греха подальше. А потом побежал в лес. Бежал он в лунном свете не разбирая дороги, пробираясь сквозь подлесок, спотыкаясь о корни деревьев, пока обессиленный не упал в овраг. Сколько он пребывал в беспамятстве, не помнил. Очнувшись в траве под утро среди стрекочущих кузнечиков, долго не мог сообразить, где он и что с ним произошло. Повернувшись неловко, почувствовал, что в бок врезалось что-то твёрдое. Залез в карман куртки, достал холщовый мешочек, развязал его и ахнул. В мешочке лежал жёлтый алмаз и золотой слиток перепачканный кровью. И на рубахе бордовые пятна засохшей крови, и на брюках.
- Что я наделал! Жёлтый алмаз - проклятие Монга!
С той поры дела у Поликарпа пошли в гору. Занялся он золотодобычей, золотые прииски начал открывать по Уралу. Золото так и шло к нему в руки. Только была у Поликарпа одна странность. В полнолуние он никогда не ложился спать, а целыми ночами бродил по прииску и окрестностям. Завидев его в такое время, рабочие старались не попадаться ему на глаза. Говорят, он смотрел таким взглядом, что казалось его глаза, горят нечеловеческим огнём. Попадись ему кто навстречу, доставал свой арапник с пеньковым навоем и стегал с остервенением, пока сил хватало.
* * *
Не забываем лайк, комент, подписка