Часть II
Наряду с вопросами, на которые мы постарались найти ответы в предыдущей заметке, серия почтовых марок 1991 года «Дирижабли», ставит еще один: почему на марке с изображением дирижабля «Норвегия» на фоне Ленинграда указан 1923-й год, хотя трансарктический перелет этого воздушного красавца, равно как и его появление в небе над городом на Неве пришелся на 1926-й?
Любопытно, что точно так же поступили и в КНДР, когда выпустили собственную серию марок с дирижаблями. Правда, в свет эти марки вышли значительно раньше, в 1979 году.
Поиск ответа на него открывает немало интересного, в том числе связанного со становлением и развитием дирижаблестроения у нас в стране. Но обо всем по порядку.
И поначалу о двух главных действующих героях нашей истории.
Первый из них, Руал Амундсен - выдающийся исследователь Арктики, носивший уже при жизни титул «Наполеона северных стран».
Амундсен был первым, кому удалось достичь Южного полюса, он первым побывал на обеих полюсах нашей планеты, первым, совершил «кругосветное плавание» за Полярным кругом. К началу Первой мировой войны авторитет Амундсена как полярного исследователя был непререкаемым. В 1921 году, узнав о том, что мировой рекорд безостановочного перелета перевалил за 25 часов, Амундсен сразу же занялся подготовкой полярной авиаэкспедиции. Причины были понятными – пролет над Северным полюсом мог сразу дать ответы на множество вопросов, в том числе на главный – существует ли возможный континент между Северным полюсом и Аляской, тем более что споры вокруг этого в то время разгорелись с новой силой.
Норвежское правительство к идее Амундсена отнеслось прохладно, зато ее поддержали в Америке. Выбор Амундсен остановил на гидропланах немецкой фирмы «Дорнье», но была одна незадача – по Версальскому договору изготовить их в Германии было невозможно. Собирать и ставить машины «на лыжи» должны были в Италии, куда и отправился Амундсен.
Многоцелевая летающая лодка S.62 (МБР-4)
Там же, в Италии, – в местечке Чампино, недалеко от Рима, располагался завод, находившийся в ведении военного министерства, на котором под руководством Умберто Нобиле изготавливались дирижабли - в 1920-е годы они еще виделись очень перспективными. Италия считалась одним из «передовиков», к тому же в отличие от «цеппелинов» Нобиле пошел другим путем. Он специализировался на разработке дирижаблей полужесткой конструкции, которые, как показала практика, были хотя и меньше, но более маневренные, проще в эксплуатации и лучше выдерживали сильные ветры и штормы: в полете дирижабль мог изгибаться подобно железнодорожному составу. К тому же летали они не на дефицитном гелии, а на водороде.
Не датированная открытка, выпушенная в США в память об Умберто Нобиле
Экспедиция Амундсена на гидропланах «Дорнье» стартовала в 1925 году и окончилась неудачей: во время вынужденной посадки в 150 км от Северного полюса один из двух самолетов разбился. Амундсен и его спутники в течение 24 дней ножами и саперными лопатками расчищали полосу, чтобы взлететь и возвратиться на Шпицберген, где их уже никто не ждал. Амундсена встретили журналисты и… кредиторы. «Наполеон северных стран» оказался в безвыходном финансовом положении и вынужден был объявить себя банкротом. «Более чем когда-либо за все 53 года жизни был близок к мрачному отчаянию», - вспоминал он впоследствии. Норвежские газеты, которые Амундсен и до этого не баловал особым вниманием, фактически начали его травлю.
Чтобы хоть как-то поправить свое финансовое положение, Амундсен отправился в лекционное турне по США, и в Сиэтле встретился с Линкольном Элсуортом, одним из финансистов и участников своей неудавшейся авиаэкспедиции (Линкольн Элсуорт, наследник крупной угольной империи, не принадлежал к числу «хайперов», и даже после 24-дневнего кошмара во льдах не оставил мечту пролететь над полюсом на самолете – в 1935 году он совершил первый в мире трансантарктический перелет).
На встрече Элсуорт предложил Амундсену все-таки совершить перелет над Северным полюсом, только на более надежном виде транспорта - дирижабле, и вызвался обеспечить финансовую сторону перелета. В этом он не видел непреодолимых трудностей, поскольку на кону стояли еще и возможные неизвестные земли к северу от Аляски, которые в случае их обнаружения США могли аннексировать. Выбор дирижаблей, на которых мог быть осуществлен трансарктический перелет, был невелик: либо «цеппелины», либо дирижабли Нобиле. С «цепеллинами» уже вел переговоры другой норвежский полярный «волк», извечный соперник Амундсена Фритьоф Нансен. «Гонку» подстегивало и то, что подобные планы вынашивали еще и американцы у них был свой дирижабль.
Оставался Умберто Нобиле – с ним Амундсен уже встречался в Италии, когда делал самолеты для своей предыдущей экспедиции. Италия Муссолини его, человека, далекого от политики, одинаково не жаловавшего ни социалистов, ни коммунистов, ни фашистов, мягко говоря, не впечатлила. Но делать было нечего.
В середине июля 1925 года Амундсен послал телеграмму Умберто Нобиле и пригласил последнего на встречу к себе домой в Осло. О теме грядущего разговора в ней ничего не сообщалось, но Нобиле сразу понял, что речь пойдет о его дирижабле: в свое время Амундсен уже совершил на нем «пробный» полет, в ходе которого Нобиле старался убедить его в том, что дирижабль намного более приспособлен для экспедиции на полюс, чем любой самолет. И вероятнее всего, речь пойдет о «флагманском» дирижабле Нобиле «N 1», изготовленном в 1923 году, находился в ведении итальянской армии. Сам Нобиле уже предлагал правительству Муссолини использовать усовершенствованный аналог такого вертолета для организации собственно итальянской полярной экспедиции, но тот посчитал это дело ненадежным, государственных средств на это не дал, а «N1» распорядились готовить к продаже – в военном деле наступала пора авиации. Тут и подоспел Амундсен со своим предложением.
Как вспоминал Амундсен: «Нобиле дал нам понять, что он облечен полномочиями от итальянского правительства, так как сразу сделал нам предложение, удивившее нас в высшей степени, но весьма знаменательное с точки зрения позднейших событий. Он заявил нам, что итальянское правительство согласно подарить нам дирижабль «N 1», если мы согласны вести экспедицию под итальянским флагом. Мы немедленно отклонили это предложение. У меня не было ни малейшего желания осуществлять мечту семнадцати долгих лет моей жизни под иным флагом, чем флаг моей родины. Я пронес норвежский флаг через Северо-западный проход и воздвиг его на Южном полюсе. Ничто не могло меня заставить совершить новый перелет через Северный Ледовитый океан под каким-либо другим флагом. После того как предложение Нобиле принять в подарок дирижабль «N1» было отклонено, я спросил его о цене, за которую можно приобрести дирижабль без всяких условий. Он ответил, что его постройка стоила итальянскому правительству 20 000 фунтов стерлингов. Однако он уже два года находился в эксплуатации и он, Нобиле, уполномочен предложить нам его за 15 000 фунтов».
1 сентября в Риме было подписано соглашение между Норвежским обществом воздухоплавания и итальянским правительством. По нему итальянское правительство предоставляло норвежцу техников, полетное оснащение и экипаж во главе с самим Умберто Нобиле. Было также объявлено, что дирижабль носит новое имя - «Норвегия».
Итак, мы «расшифровали» дату «1923» на марке 1991 года – это дата постройки изображенного на ней дирижабля. А теперь обратимся к тому, что было дальше и каким образом он оказался в небе над Ленинградом.
В январе 1926 года Умберто Нобиле прибыл в Россию – полет «Норвегии» должен был проходить среди прочего над его территорией. Выбор маршрута был не случайным – дирижаблю предстояло пересечь опасное Баренцево море, и сделать это по кратчайшему пути можно было с территории СССР. Советские власти взяли на себя расходы по ремонту ангара на месте предполагаемой стоянки дирижабля и пообещали сделать все возможное для экспедиции: обеспечить ее обслуживающим персоналом, охраной, снабдить водородом, бензином и всеми другими материалами, которые могут потребоваться, а также предоставить при необходимости жилье для экипажа. К тому же под Ленинградом в Гатчине (которая тогда, правда, носила другое имя – Троцк, в честь Льва Троцкого) имелся ангар для дирижаблей, оставшийся с времен Офицерской воздухоплавательной школы.
Вечером 15 апреля 1926 года после девятнадцатичасового перелета дирижабль «Норвегия» прибыл в Троцк. Участников полярной экспедиции отвезли в Гатчинский дворец, где устроили торжественную встречу. Желающих увидеть чудо техники было огромное количество. «Целые группы школьников со своими учителями, курсанты военных училищ, студенты, служащие, инженеры, рабочие, крестьяне - мужчины и женщины всех возрастов и профессий приходили тысячами и стучались в ворота, за которыми возвышался ангар, - писал впоследствии Умберто Нобиле. - Приезжали из Ленинграда, из Москвы, были гости и из более отдаленных мест. Они показывали свои разрешения солдатам, которые дежурили у ворот, и входили в ангар группами, соблюдая порядок. Они обходили корабль вокруг, задавали вопросы, слушали объяснения. Осматривали кабину снаружи, держась на некотором расстоянии, причем по глазам было видно, что им очень хочется побывать внутри, но из деликатности они не решались попросить об этом. Но самые решительные все-таки выходили вперед и спрашивали у меня позволения заглянуть внутрь. При этом соблюдалась строжайшая дисциплина и порядок».
Руал Амундсен в Гатчинуу не полетел, он ожидал воздушный корабль на Шпицбергене. А в Троцке дирижабль тщательно готовили к труднейшему этапу экспедиции: механики приводили в порядок двигатели, ленинградский завод «Салолин» доставлял в эллинг для дирижабля баллоны с водородом.
Из-за снегопадов, обрушившихся на Шпицберген, «Норвегии» пришлось задержаться под Ленинградом до 5 мая. И эта остановка впоследствии сыграла важную роль в дальнейшем развитии советского дирижаблестроения.
21 мая Нобиле пригласили в Академию наук на открытие ее очередной сессии. И там он познакомился с председателем Академии Александром Карпинским и президентом Русского географического общества и профессором Николаем Рыниным. Беседы с ними убедили Нобиле в серьезности намерений молодой Советской республики всерьез заняться вопросам изучения Севера. Спустя несколько лет именно их доводы убедят Нобиле отправиться в СССР и заняться советской программой дирижаблестроения.
5 мая дирижабль «Норвегия» прошел над Ленинградом: пересек площадь Урицкого (Дворцовую), пролетел вдоль проспекта 25 Октября (Невского) и взял курс на север. «К 9 часам мною был дан приказ вывести дирижабль из ангара. В 9 часов 30 минут прозвучала команда: «Отдать концы!» Кто-то крикнул: «Да здравствует Италия!» Советские военные бурно приветствовали нас, а оркестр исполнил наш национальный гимн. Мы держали курс на Ленинград. В 10 часов 7 минут показалось скованное льдом море, тут и там покрытое синими полыньями. В 10 часов 22 минуты мы пролетали над портом: корабельные гудки приветствовали нас. Нависли над Невой - голубой с белыми пятнами льда. На высоте 220 метров проследовали над Зимним дворцом, оказались над Невским проспектом. В то светлое майское утро Ленинград утратил свой сумрачный вид. Сквозь чистый, холодный воздух город казался прекрасным. Он быстро приближался во всем своем блеске, контрастируя с однообразной, неприглядной, снежной равниной», - писал позже Умберто Нобиле.
7 мая дирижабль прибыл на Шпицберген. Оттуда он стартовал к Северному полюсу и достиг его 12 мая 1926 г. Нобиле снизил корабль до ста метров над поверхностью льда. Застопорили машины. В каютах открыли окна, и началась церемония спуска флагов.
«Мы обнажили головы, — писал Амундсен, — и я сбросил вниз первым норвежский флаг. Затем Элсуорт сбросил звездное знамя. И наконец Нобиле отправил вслед за двумя другими итальянский флаг. Медленно спустились вниз в озаренном солнечными лучами воздухе разноцветные флаги и остались стоять, развеваясь по ветру на своих упругих древках, воткнувшихся в лед». После этого дирижабль направился на Аляску, где благополучно приземлился. Там его разобрали и на транспортном судне доставили обратно в Италию. Полярный полет продлился 71 час.
…Умберто Нобиле, став после полета едва ли не национальным героем своей страны, тем не менее не оставил идеи о собственной полярной экспедиции на дирижабле. Спустя два года он снова отправился на Север, уже на дирижабле «Италия». Полет закончился катастрофой. В одночасье Нобиле из героя на родине превратился в изгоя – итальянские души такие перемечивые!
Раул Амундсен до конца своих дней не изменил отношения к Умберто Нобиле. Для него он оставался фрондером, выскочкой, попытавшимся (и удачно!) под «прикрытием» имени Амундсена «раскрутить» себя и свою «неполярную» страну в роли исследователей его - Амундсена! - крайнего Севера. Но когда узнал о крушении дирижабля «Италия» одним из первых отправился на поиски его экипажа. «Только тот, кто, как я, провел три недели среди льдов, может понять, что это значит и что помощь в таких случаях никогда не бывает слишком быстрой. Существует чувство солидарности, которое должно объединять людей, особенно тех, кто рискует жизнью во имя науки. Перед этим чувством наши личные разногласия должны исчезнуть. Все, что омрачало наши личные отношения с генералом Нобиле, должно быть забыто. Сегодня я знаю только одно: генерал Нобиле и его товарищи в опасности, и необходимо сделать все возможное, чтобы спасти их», заявил Амундсен корреспонденту итальянской газеты «Корьерае делла сера».
Подключив финансы еще одного участника экспедиции на «Норвегии», Линкольна Элсуорта, он, одинокий пенсионер, банкрот, ослабленный после нескольких курсов лечения от рака, выставивший на продажу все свои медали и почетные знаки, вместе с тремя другими товарищами, в числе которых был и человек, три недели коловший ножами лед у самолетов в неудавшейся авиаэкспедиции на Северный полюс, вылетели на поиски экспедиции Нобиле. Обратно на аэродром они не вернулись. Амундсену, действительно, не везло с самолетами…
Продолжение следует
Сергей Шаров
Гиганты неба: история отечественного дирижаблестроения в советских почтовых марках. Часть I