ЕЩЕ несколько секунд назад самолет был послушен каждому движению рук. Но вот он резко рванулся вниз, и все замелькало, запестрело вокруг, как в гигантском калейдоскопе. Еще можно было попытаться посадить самолет в центре бетонной полосы. Но там, впереди, были другие самолёты, там товарищи. Может произойти столкновение, нельзя подвергать их риску. И последним усилием летчик бросил свою машину на край полосы. Это только усугубило положение.
Самолет ударился шасси о бетон, и тотчас же его, как гигантский мяч, бросило вверх. Потом снова вниз и снова вверх. Четыре сумасшедших скачка – каждый раз все выше и выше.
Летчики называют это «скоростной прогрессирующий козел». Это означает конец. Все длится только несколько мгновений на бешеной скорости. Но в эти мгновения мысль работает с нечеловеческой быстротой.
Неужели все? Неужели это он? Он – Володя Иванов? Неужели смерть? Нет, он не боится. Умирать, оказывается, не страшно. Но обидно. Так обидно! Ведь это из-за какой-то случайности, из-за какой-то ошибки. Надо выпрямить машину, сдержать, сдержать...
Пятый отскок... «МИГ» почти вертикально идет в землю. Потеряна одна из плоскостей. Шестой отскок... Самолет удается выпрямить. Но он уже опрокинулся и рушится вниз. Треск, страшный грохот, удар... И все обрывается. Тишина... тишина.
Люди бежали со всех концов к ударившемуся о край площадки, опрокинувшемуся «МИГу». Бежали и не надеялись живым увидеть своего Володьку. Увидели – летчик безжизненно висит на ремнях парашюта в кабине вниз головой. И вдруг – его голос. Живой голос. Жив? Я жив! Жив!!! Отбросили колпак. Стали резать ремни. А он, хотя голова в крови, пытается шутить: «Зачем парашют портите – еще пригодится». Стали вытаскивать из кабины. И тогда он закричал. Такая страшная боль слышалась в этом крике, что люди растерялись. Но вытащили из кабины, положили на носилки. Володя пытался приподнять голову. Увидел свои безжизненно висящие ноги. «Что с ногами, ребята?» Парень из другой эскадрильи, худущий Жилкин пытался успокоить: «Не бойся, Володька, целы твои ноги». Носилки понесли.
Он кусал от боли губы. Еще не знал, что у него сломан позвоночник и парализованы ноги.
Пять месяцев неподвижности. На шестой – научился, сумел поднимать голову. Новое завоевание – научился сам есть и пить. Потом, пользуясь резиновым шнуром, стал чуть-чуть приподниматься. Это было большим событием. Прибежал, запыхавшись, профессор: «А ну-ка, ну-ка покажи!» Сбежались врачи, сестры. Вцепился в шнур, сел. Впервые сел! Даже для самого себя неожиданно. И сразу упал. Больно, очень больно, но хорошо!
Но настоящее выздоровление так и не наступило Ноги по-прежнему были парализованы. И передвигался Володя, благодаря огромным усилиям, опираясь на костыли руками, и как бы переносил тело на руках. Временами возобновлялась боль. Он уже привык к ней. Переносил ее без стона, без жалоб.
Потом учился поворачиваться, опускать ноги. Сумел сесть в коляску. Теперь уже можно было жить! Взял в руки гитару. Читал. Стал много рисовать. Друзья сконструировали специальный столик. Впервые стал рисовать с натуры и понял, что это самое важное в рисовании.
Первый рисунок в газету «Красный Север»...» Даже не рисунок, а небольшая заставка. Но Володя волновался как никогда.
Возможно, многие читатели, просто не обратили на эту заставку никакого внимания. А он смотрел на газету и радовался, словно получил большой неожиданный подарок. Начали поступать заказы из газет «Красный Север» и «Вологодский комсомолец».
На их страницах появились его первые рисунки. Все это придавало силы, помогало сделать первые шаги.
...В один из последних дней перед закрытием выставки Володя, пересилил волнение, побывал на ней. Как раз здесь было много школьников. Они окружили его. Он рассказал им о своей работе, о гравюрах. Напротив него на стене, среди других работ висела гравюра, которую он назвал «Мечта». На, ней – человек, следящий за полетом самолета. Человеку хочется взлететь, расправить крылья за спиной... Довольные, весело смеясь, уходили ребята с выставки. Володя сел в автоколяску. Волнение снова охватило его. И невольные слезы навернулись на глаза.
Это были слезы человека, перенесшего страдание и смотревшего в глаза смерти, узнавшего цену людского внимания и настоящей любви, переборовшего несчастье и пришедшего к творчеству, сумевшего, будучи почти неподвижным, обрести крылья.
https://www.booksite.ru/vologda_sovet/1953-1964_84.html