Мое детство прошло на окраине крупного города в частном секторе. В девяностые годы в нашем районе сложилась своеобразная атмосфера. С одной стороны, находясь в черте города мы имели доступ ко всем благам цивилизации, но при этом все жили в отдельных домах и чувствовали себя свободно и вольготно. Как в глухих деревнях, сюда редко заезжали гаишники и поэтому нередко встречались ржавые шестерки, забитые пьяной молодежью. Везде стояли лавки, где старшее поколение проводило вечера за беседами о вечном. Все друг друга знали и не отказывали в помощи в трудную минуту. Царила обстановка тишины и спокойствия. Конечно проявлялась и криминогенная сторона тех лет, но все же этого было гораздо меньше чем в центре. С деньгами было как и везде туго, но нам было проще – продукты во многом были свои. В те времена мы слыхом не слыхивали об интернете и прочих обыденностях современной жизни и все развлечения закономерно находились на улице.
Жил-был неподалеку один сосед, дядя Глеб. Бабку он давно похоронил, вел небольшое хозяйство и держал огородик. Поначалу мы с пацанами с ним не ладили. И не мудрено, пересекались с ним только в те неприятные минуты, когда с поличным попадались на воровстве яблок и груш–дулек. Что характерно – в его возрасте гонялся он вполне себе по-молодецки, пару раз едва не угодили под горячую руку. Как же он тогда матерился, какими только угрозами не сыпал! Боялись мы его как огня, что не мешало, однако, вновь и вновь испытывать удачу в охоте за сладкими плодами.
Как-то раз сломался у меня велосипед, я стоял, пытаясь реанимировать и вдруг увидел, как идет дед. Думаю, ну все, приплыли, ждет меня справедливая расправа, ибо бросить велик нет желания, а на руках с ним я точно не убегу.
- Что, подшипник полетел? Погоди сейчас посмотрю, возможно что-то завалялось.
На удивление все обошлось, видимо был он в хорошем настроении, помог снять колесо, показал, как заменить сломанную деталь. В другой раз уже я ему подсобил, когда он смазывал петли у ворот калитки. Постепенно отношения наладились, я даже уговорил друзей больше к нему не лазать через забор.
Глеб жил один, была у него дочь, но с ней произошла какая-то мутная история. Он не любил распространяться, сказал лишь, что теперь он остался в одиночестве. Обмолвился ещё, что есть у него внук, но он теперь далеко и вернется не скоро. С хозяйством управлялся сам, помощи не просил и никого не звал. Держал кур, корову, бычка и две козы. В какой-то год завел гусей, но они не прижились, хлопот с ними много, как позже признался. Была у Глеба одна страсть, как сейчас назвали бы – хобби. Он регулярно ходил на рыбалку. Однажды подошел ко мне, Димону и Ромычу попыхивая трубочкой и говорит:
- Ну что, пацаны, все дурью маетесь тут в грязи? Пойдем завтра с утра, делу научу.
На речке было излюбленное место всех местных рыбаков. На берегу было установлено что-то вроде скамеек из сколоченных с пеньками досок, в самой воде воткнуты раздвоенные жердочки-рогатки для удобной установки удочек. Пацаны пошли с самодельными грубыми удочками из росшего повсеместно американского клена, а дед достал свою бамбуковую.
- Подсекай скорее! Поплавок тонет!
- Погоди, малец. Пусть покрепче клюнет, ты узнаешь, когда нужно тянуть.
Ромычу в тот день не повезло, Димка выловил три рыбки, а я целых пять.
Мы росли, а дед старел. С годами он все чаще вспоминал внука. Ждал и всем говорил, что скоро тот приедет. Вот-вот уже, ещё чуть-чуть нужно подождать, только с делами своими закончит и сразу же сюда. Владик у него молодец, толковый парень, наведет порядок в доме. Подновит крышу и построит новый сарай.
- Дядь Глеб, давай мы тебе забор подлатаем.
- Не надо, родителям своим подсоби лучше, а мне внучок поможет.
Дом потихоньку ветшал, огород понемногу зарастал сорняками. Кур стало меньше, корова давала все меньше молока, коз держать перестал. Дядя Глеб ходил на почту и слал письма, адреса он нам категорически не показывал. А то ещё молодые сорванцы рванут по адресу в соседний город, потолковать с его внуком. Негоже это.
В двухтысячных начали появляться мобильные телефоны. В один из дней он позвал меня к себе и попросил показать, как пользоваться новоприобретенным аппаратом. Я и сам тогда не мог похвастаться богатым опытом в этой сфере и действовал наугад. Будучи смышленым парнем, быстро освоился и вот уже через несколько минут наученный мной дед неловко нажимал на клавиши, набирая номер с бумажки. Набирал раз за разом и вслушивался в длинные гудки.
Со временем мы с ребятами начали думать, что никакого внука-то у него и нет. Видимо на старость лет разум стал слабеть. Ну не видели никого у деда в гостях! Не мог Влад за все эти годы ни разу не навестить своего родственника, ни одного письма так и не пришло в ответ, трубку никто не снимал.
Забор окончательно покосился, столбы зимой перекосило из-за промерзания почвы и ворота едва закрывались, крыша протекала в двух местах. Помощи дед по-прежнему категорически не принимал. Только таскали ему супы и каши, здесь он легко позволил себя уговорить, готовить Глеб не сильно любил и раньше. Чуть позже он совсем слег, но по-прежнему оставался в ясной памяти, продолжая поучать и насаждать свое мнение по любым вопросам. Одной спокойной ночью дядя Глеб тихо умер во сне.
Границы смещались, наш частный сектор перестал быть окраиной. Появились новые районы, город стремительно развивался и стоимость земли резко возросла. Через несколько дней после похорон к старому дому подъехала машина. Мужчина средних лет скептически осмотрелся и заметил нас:
- Привет, молодежь, вы местные? Я ваш новый сосед, Владислав.
Рабочие отремонтировали забор, снесли сарай и возвели современный гараж. На месте дома возвысился двухэтажный коттедж. Соседом Влад оставался недолго, после стройки он быстро продал участок и уехал. Дальнейшая его судьба мне неизвестна.