Говорят, что случилось это в конце 20 века в одном российском селе, когда народ от безверия к вере возвращаться начал. Да только как возвращаться-то? У людей в головах такая путаница была! Молитвы вперемешку с заклинаниями читали, священника - с экстрасенсами да бабками путали, освященную в церкви воду - с заряженной Чумаком... Но все ж всколыхнулось что-то в народе, задумываться о вечном стали. Все чаще бабы качали головами и говорили детям: "Вот вы не веруете, а что-то все-таки ТАМ есть!", указывая пальцем в небо.
Потому и переполошилась вся деревня, когда старуха Спиридониха, которая зимой за хворостом с санками в лес ходила, прибежала без санок, раскрасневшаяся, в распахнутой фуфайке и сбившемся платке.
- Чудо, чудо, ох, бабоньки, чудо! - вопила она.
Из домов повысыпали сельчане, окружили Спиридониху.
- Там... в лесу… колодец есть... Ну, говорят, что еще старец святой его выкопал и обиходил... Тот, что в войну в лесу в землянке жил, - еле переводя дух, объясняла она. Сельчане закивали головами, загудели. Про старца, что прятался в лесу от властей, все слышали, а кто постарше, так и видеть его, говорили, доводилось.
- Ну, вот. Я до того колодца дошла, попить захотелось. А его-то ветками засыпало, мусором всяким! Я расчистила маленько, наклонилась над водой, а там - ЛИК! - Спиридоновна повысила голос и со значением оглядела односельчан.
- Какой лик? Почудилось тебе, бабка! В воде, что ли, лик? - загалдел народ.
Вообще-то Спиридониха слыла бабой вздорной, но без особой фантазии. Кроме того, была не пьющей. Такого бы ни за что ей не выдумать.
- Богородицы лик! - решительно возвестила женщина. С Младенчиком. Точь-в-точь как на иконах пишут. И - ровно как пение святое издалека тут мне послышалось... Лик на воде как будто колыхался, точно от иконы отражался. Только не отражение это, я уж и деревья все осмотрела, нигде иконы не висит. Именно что в воде образ.
Тут деревенские зашумели, заспорили, кто что кричит. Ну и, как водится, решили пойти посмотреть. Собрались и пошли целой толпой. Пока шли, тропу хорошую вытоптали. Неподалеку от деревянного круглого колодца и санки с хворостом, Спиридоновной брошенные, увидели. К колодцу хлынули, галдя и отталкивая друг друга. И - ничего, кроме темной колышащейся водицы, не увидели!
- Болтушка! Ага, лик! Где там лик... Вода, она вода и есть. Почудилось бабе! - кричали наперебой, заглядывая в колодец и отходя. Все здорово разозлились. Ну надо же, бросили дела, хозяйство, теплые дома с диванами перед телевизором и побежали в лес, на чудо смотреть. А чуда-то никакого-то и нет, как и следовало ожидать.
Разочарованные, возвращались домой. Шумели, переговаривались, ругались. Ясно же, что чудес не бывает, сами люди взрослые и про это знают, а тут... Ровно малые дети всколыхнулись и побежали на чудо глядеть. А когда уже из леса вышли, нагнал их Никитка, мужик молодой и на редкость въедливый. Даром что простой комбайнер, он кучу газет и журналов выписывал, в том числе "Наука и жизнь", неопознанными летающими объектами интересовался и неведомую чупакабру в деревенских лесах искал. Так вот, догнал их Никитка и окликнул: "Эй, земляки, слышите ли? А чудо и в самом деле есть! Я только что в колодце видел!" Его окружили, люди уже раз обманутыми себя почувствовали, больше не хочется, обозленные.
"Чё за чудо? Чё болтаешь-то! Вот мы тебе чудо покажем!" - кричат и поталкивать Никитку начали, вот-вот тумака покрепче дадут, раздражение свое вымещая.
Да тут, к счастью, старики вмешались. Мол, выслушайте парня сначала, отлупить всегда успеете, если заслужил... Ну, те нехотя отодвинулись, велели Никите объясниться. "Да я, мужики, подумал, - шмыгая носом, начал тот, - когда мы ничего в колодце-то не увидели, и решили, что Спиридониха все наврала, попробовать остаться и еще раз самому потихонечку все рассмотреть. Одному, без шума и крика. Вы-то все ушли, а я отстал. Вернулся, значит, я к колодцу, и заглянул туда... А там, вот вам крест! - Никитка истово перекрестился, - был лик! Он самый, о котором бабка Спиридониха рассказывала! - почти шепотом договорил парень. - Водичка-то темная, как колышется, а на ней икона отразилась, все разглядеть можно! Божья Матерь смотрит печально так, Младенца прижимает, и пение издалека доносится, церковное, будто, пение».
После такой новости сельчане еще больше разволновались. Орут, спорят, кто что кричит. Кто, что Никитка этот совсем чумовой, на инопланетянах помешанный, не мудрено, что ему и привиделось. Другие, - что не бывает такого, чтобы у двоих сразу одно и то же видение случалось. В конце концов порешили - проверить правду слов Никитки да Спиридонихи опытным путем. Но только теперь уже не целым гуртом к колодцу топать, потому как, по-видимому, чудесный колодец шума не любит, и перед толпой не "раскрывается", а по одиночке. Ну, от силы - по двое, если, скажем, бабы по одному боятся.
Так и повелось с того дня. Чуть свет - тянутся бабы, а иной раз и мужики, к лесу. По одному - по двое. И ведь подтвердились слова Спиридонихи и Никитки! Увидели сельчане чудо! И даже приметили: чтобы лики в воде показались, надо к колодцу подходить без болтовни и хихиканья, потихоньку и как бы со страхом. То бишь, как старушки церковные говорили, "с благоговением". Но для большинства сельчан, людей советской закалки, слово это оставалось непонятным. Понимали они его либо как "унижение", либо как "уважение". И то хорошо, что хоть так поняли.
Лик являлся практически всем, кому-то - смутно, кому-то - ясно. Некоторые и пение при этом слышали. Понятное дело, радовались они этому чуду, судачили о нем, только не понимали, почему оно появилось, ни шиша!
Верующие старушки-односельчанки им, конечно, говорили о покаянии, о жизни по вере. Мол, для того Господь и Пречистая Его Матерь и явили свои образы. Но молодежь, как правило, головой им покивает, а жизнь свою менять и не думает.
Пьяницы как пили, так и пить продолжают, памятуя разве что о том, что колодезная водица чудесная с перепою очень помогает, снимая головную боль и ломоту.
Блудники как блудили, так и блудят, зная только одно: хочешь похорошеть, надо водичкой из лесного колодца окатиться, - враз и кожа будет упругой, и румянец на щеках появится, и глаза засияют как звезды! А уж волосы какими густыми да блестящими от той водицы становятся - не передать! В общем, никаких парикмахеров городских не надо.
А у деревенских сплетников обоего пола и вовсе тема лесного чуда - самая главная, только о нем они и болтают. Ну и о том, конечно, как кому из сельчан лик в колодце показался.
Вот послушайте, как две кумы, - Санька Дорожнова да Нинка Лапушкина, округляя глаза, обсуждают, что их соседка Наталья, увидев в первый раз лик Богородицы, расплакалась и в испуге отшатнулась.
- Прямо охнула она, я своими глазами видела, с ней вместе ходили! - тараторит Нинка. - Вот так вскрикнула, отшатнулась от колодца, будто оттолкнул ее кто, и побежала прочь!
Санька мелко кивает, впившись глазами в рассказчицу, и с нетерпением спрашивает:
- Так что, что она там увидела? Не говорила?
- А то разве я не вызнаю! - торжествующе отвечает Нинка. - Догнала я ее и спрашиваю, что, мол и как? Но та молчит, трясется только вся. Ну, потом открылась, конечно. Мол, узрела она в колодце, что Богоматерь от нее отвернулась! А когда, чуть подождав, опять заглянула, видит, что Богородица смотрит на нее, да так грозно, даже брови нахмурила! Тут жутко ей стало, испугалась она и отшатнулась.
- Ой, не мудрено, что Богородица на нее гневается! - злорадствует Санька. - Такой шлюхи как она поиска-а-ать! Она ж со своим свекром подживала, о том все в селе говорят, один мужик ее, Яшка-дурак, не знает!
Вот так и оставалось в селе все по-прежнему. Разве что колодец тот чудесный немного обустроили. Беседку над ним поставили, да скамеечки сколотили.
И воду из колодца сельчане вычерпывать стали. За день вычерпают так, что к вечеру колодец обмелеет. А наутро снова воды в нем прибывает доверху, и также видят люди лик.
Видеть-то видят, но выяснилось, что не все. Жила в селе учителка Жанна, из городских. В начальной школе преподавала. Только начальная школа в том селе и оставалась. В средние классы деток уже в район на школьном автобусе возили. Странная была она женщина. Вроде и не старая, лет тридцати всего, а одинокая. Замуж так и не вышла. Поговаривали, что деревенскими мужиками вроде как брезгует, грубые они для нее де, необразованные. Вот одна она и мыкалась. Но дети ее, ничего, любили.
Деревенские сплетники и тому объяснение находили: своих нет, вот она с чужими и возится.
Книжек она много читала. При школе библиотеку собрала, сама же и библиотекарем была. А еще с ребятишками в походы ходила, их речушку, что за селом текла, они с учениками от мусора очищали, который сельчане да дачники накидывали.
Так вот, оказалось, что эта Жанна, похоже, была единственной из села, кто никак не мог увидеть лика Богородицы. Сколько ни ходила к лесному колодцу - ничего, кроме кругов на воде, разглядеть не могла. "Даром, что в очках!", - хмыкали сельчане.
Ну, может, и не только она ничего не видела, но другие в этом не признавались, она же оказалась настолько честной либо глупой, что на расспросы отвечала прямо: ничего не видит. Увы. Хочет увидеть и не может.
И вывели тут бабы, что не иначе как Жанка эта - великая грешница, раз Божия Матерь ей свой лик не открывает. Самая большая грешница в селе! А как же иначе? Ведь даже последние пьяницы видят, даже блудница Наташка, пусть в гневе, но видела же лик Богородицы! А тут - вообще ничего. Ни-ни.
А внешне-то - такая лапочка, тихоня, голосок тоненький, ласковый, сама - вежливая, с детишками по-доброму. Но в душе не иначе как змея! И неизвестно, какие грехи за ней водятся, какие тайные дела нехорошие, поджимая губы, заключали кумушки. А уж гордыню-то да высокомерие в Жанне даже невооруженным глазом они усмотрели. Ну как не гордая, коли за деревенского парня замуж не вышла?
И как не высокомерная, раз своей образованностью да начитанностью чванится, деток их от работы по хозяйству отвлекает, приучает книжки читать да по окрестным полям да лесам шастать?
Невзлюбили еще сильней после этого деревенские учительницу. А про себя, даже не признаваясь друг дружке, удивлялись ее недогадливости. Вот чего бы ей не сказать, что она тоже видела лик? Ну кто сможет проверить? Ан нет, повторяет как попугай: "Нет, не вижу... Видно, не достойна".
И вдруг однажды, зайдя в деревенский магазин, сияющая Жанна рассказала продавщице Оле, что этим утром и с ней случилось чудо! Она на заре пошла в лес, и пока шла, очень печалилась, что не являет ей Божия Матерь своего лика.
Шла и молилась... А когда пришла, нет, образа так и не увидела, врать не будет. Но услышала чудесное пение. Тихое-тихое, как будто издалека, но какое прекрасное! И так она обрадовалась, что упала на колени и дала обет Божией Матери! А какой обет дала, Жанна не рассказала, сколько Ольга ее не расспрашивала.
Вскоре после этого начальная школа в селе совсем закрылась, - начальство сочло, что деток в селе осталось мало и их перевели в район.
Жанна, продав свой домишко, уехала из села. Потом один из сельчан ее увидел случайно, побывав в городе. Выяснилось, что Жанна устроилась работать в детский приют, и не в обычный, а в тот, где живут дети-инвалиды. Совсем тяжелые, от которых родители отказались. И будто одевается она во все черное, и сама высохла, похудела и постарела очень. Но глаза у нее светятся и односельчанину, по-видимому, обрадовалась.
А что с чудесным колодцем? После того, как неуемный Никитка, уже после отъезда учительницы, выманил-таки из города журналистов, и те приехали туда с телекамерами, принялись опрашивать сельчан да брать пробы воды, на следующий же день чудесная вода ушла. Насовсем. А вскоре разломал кто-то беседку и скамейки. И сам колодец засыпал камнями. Не стало его вовсе.
Что ж село? Село, как прежде, живет своей жизнью. И рассказы о чуде все больше кажутся людям сказкой. Правда, сельские кумушки по сей день любят судачить, как жила у них великая грешница, которая по злым делам своим не достойна была видеть чудесного лика. И не увидела его ни разу! А они все помногу раз видели. Значит, в их селе живут достойные люди, раз чудо им "открылось". И дальше вспоминали о том, какая живительная водица в том колодце была, - и от хворей разных помогала, и с похмелья лечила, и тело оздоравливала. Жаль, что не стало ее. Не иначе как присутствия той грешной Жанки, которая все к колодцу ходила, чтобы лик увидеть, святыня не стерпела…