Автор: Александр Лышков
Николай Петрович сидел в коридоре поликлиники в компании таких же страждущих, как и он, и дожидался своей очереди. Уже минут двадцать, как заканчивалось время, назначенное для его приёма, но предыдущий пациент всё никак не покидал кабинет невролога. По его прикидкам ему предстояло провести на этом стуле ещё столько же времени, если не больше. Перед ним томилась в ожидании своей очереди ещё одна необслуженная посетительница – грузноватая дама лет шестидесяти с палочкой. Она сидела здесь уже около часа, если верить тому, что она говорила кому-то по телефону, жалуясь на местные порядки. Время от времени она с нетерпением поглядывала на часы.
Наконец дверь открылась, и на пороге появился врач – небольшого роста мужчина с густой, аккуратно уложенной шевелюрой. Судя по остаткам нетронутых сединой волос, в прошлом – жгучий брюнет. Импозантность его облику придавали пышные усы, которые немного спускались к подбородку и затем поднимались наверх, но уже в виде густых бакенбард. Если бы не выбритые щеки под висками, эту композицию можно было бы называть суворовской бородой. Из-за его спины в коридор застенчиво протиснулась фигура виновника общей задержки, ссутулившегося мужчины средних лет. Вымученно улыбнувшись ожидающим, он боком скользнул в коридор.
– Следующий, – низким, хрипловатым голосом изрек обладатель псевдо-суворовской бороды. Женщина с палочкой суетливо подхватила свою сумку, словно опасаясь быть опережённой кем-то из сидящих рядом с кабинетом, и, слегка припадая на одну ногу, проследовала в кабинет. Дверь закрылась. Николай Петрович перевёл взгляд на освободившийся стул и увидел лежащий рядом с ним пакет, который дама забыла второпях. Он с небольшим усилием наклонился, превозмогая боль в спине, поднял его, подошёл к кабинету и постучал в дверь. Она тут же открылась – видимо, женщина опомнилась и уже возвращалась с за своим пластиковым сокровищем.
– Спасибо, – не особо церемонясь, буркнула она ему, выхватила пакет и снова исчезла за дверью.
Николай Петрович бывал уже здесь и прежде. Несколько лет назад похожий приступ радикулита на пару недель лишил подвижности его поясницу, и комплекс физиотерапевтических процедур в совокупности с мануальной терапией помогли ему тогда довольно быстро справиться с недугом. Перебирая в памяти те дни, он не смог удержаться от улыбки, вспоминая, как он шокировал звонивших ему товарищей, признаваясь им в обнаруженной у себя в новой форме извращения.
– Извини, приятель, я сейчас никак не могу появиться с тобой даже в мало-мальски приличной компании, – говорил он упавшим голосом и продолжал в том же духе. – Боюсь тебя скомпрометировать – я стал адептом несгибиционизма.
На это звонивший, после некоторого замешательства, смеялся в трубку, а один из наиболее близких его друзей, огорчённый неожиданным отказом, посоветовал Петровичу проявлять свою стойкость и непреклонность в вопросах, более принципиальных, нежели чем в двусмысленных и жалких потугах уклониться от его общества.
Будь они неладны, эти яблоки – думал он про себя. А всё ведь жадность человеческая.
Этот год оказался необычайно урожайным по части этих фруктов, и их старенькая яблоня на дачном участке побила все мыслимые и немыслимые рекорды плодоносности в своей возрастной категории. Не оставлять же это богатство гнить в земле – сокрушался Николай Петрович, наполняя очередную ёмкость этими румяными дарами природы, каждый из которых словно напрашивался на то, чтобы его подняли, бережно протёрли и уложили в ведёрко. Донаполнялся!
Судя по всему, ждать здесь придётся ещё прилично, – думал он, глядя на дверь и вспоминая ту обстоятельность, с которой дама с палочкой расписывала по телефону своей приятельнице все подробности постигшего её недуга вкупе с обстоятельствами, ему предшествующими. Оставалось только надеяться на благоразумие и профессионализм врача, и, возможно, на его изобретательность – очередь потихоньку нарастала и начинала вербально и выражать своё недовольство. Язык тела у большинства их них был парализован.
Николай Петрович даже не предполагал, как близко он мог оказаться к истине. Потому как буквально через несколько минут дверь кабинета открылась, и в её проёме появилась усатая физиономия его хозяина. Доктор, посмотрев на Николая Петровича что-что спросил, и тот, не расслышав толком вопроса, кивнул ему в ответ. Скорее всего, врач интересуется, не он ли следующий – подумал он. Петрович по своему обыкновению не любил никому отвечать отказом. Отказаться никогда не поздно, тем более, что в противном случае можно упустить свой шанс. А следующий может представиться не скоро.
Самым неожиданным оказалось то, что доктор, в ответ на его согласие, тут же пригласил его в кабинет – вот же удача! Видимо, приём женщины скоротечно завершился, и чтобы оперативнее сократить растущую очередь, врач, не дожидаясь окончания утомительной процедуры распихивания пациенткой по сумочкам многочисленных заключений специалистов и прочих причиндалов, пригласил следующего.
Николай Петрович вошёл в кабинет. К его удивлению, пациентка и вовсе не собиралась уходить. Она сидела на кушетке в одном лифчике, не считая юбки, и как-то не очень по-доброму косилась на вошедшего, слегка прикрывая рукой тело.
– Садитесь на кушетку, – велел доктор Николаю Петровичу. Женщина немного пододвинулась, подтянув к себе сумку, и он осторожно присел рядом.
– Чтобы не терять времени, я вам прочту небольшую лекцию – она в равной степени касается вас обоих.
Удивление Николая Петровича продолжало нарастать, и он терялся в догадках. Ну да, – осенило его, – он в компьютер уже посмотрел мою историю болезни, предыдущие снимки и заключения, и всё про меня знает. У них ведь теперь всё в электронном виде – как-никак двадцать первый век.
Петрович немного успокоился. Значит, групповая терапия. Прежде это сочетание он слышал только в отношении психологов. Видимо, метод оказался эффективным, и его распространили на другие сферы медицины. Прогресс, очевидно, и здесь не стоит на месте.
Между тем доктор взял указку и обратился к висящим на стене плакатам с изображениями позвоночника в различных его проекциях. Картинки с леденящими кровь аномалиями не вселяли оптимизма.
– Значит, ситуация у нас следующая. Ваш поясничный позвонок утратил стабильность. При критическом нагибании или сжатии он проскальзывает вперед и пережимает нервный столб. Отсюда – болевой синдром.
Николай Петрович поёжился и втянул голову в плечи – неужели всё обстоит так плохо?
– И перестаньте тешить себя надеждами на укреплении мышечного корсета – в вашем возрасте это бессмысленно. – Он переводил взгляд поочередно с дамы на Петровича. – Что касается хондропротекторов, то они хороши, когда работают надпочечники. При отсутствии соответствующих гормонов польза от них – ноль целых, ноль десятых. Диски никогда не восстановятся, какими горстями вы бы их не глотали. Если вам будут предлагать эти недешёвые, скажем прямо, средства – оставим это на совести маркетологов.
Далее речь доктора пошла об ограничении нагрузок и движений, о постоянном ношении жесткого корсета и угрозе операции при несоблюдении его строгих рекомендаций. Николай Петрович приуныл окончательно.
– Когда вы ложитесь спать, обязательно используйте подушечку наподобие вот этой, – он сунул Петровичу слега засаленный валик. – Вы потренируйтесь сейчас. Ложитесь, – он обратился к даме. А вы, – он повернулся к Николаю Петровичу, – аккуратно положите подушечку ей под поясницу – я покажу, как. Запомните, а дома будете проделывать это самостоятельно. И не давайте ей ложиться без неё.
– Что значит – дома? – До Петровича начинал потихоньку доходить смысл происходящего.
Доктор с недоумением посмотрел на Петровича.
– А вы что, разве не вместе живете!?
– С чего вы это взяли?
– А вы разве не её муж?
Петрович перевёл взгляд на женщину. У дамы округлились глаза, и она стала инстинктивно натягивать на себя край бумажной простыни.
– Никоим образом!
– Так что же вы тогда согласились, когда я вас спросил об этом в коридоре!
– Извините, я вас неправильно понял. – Он перевёл дух и с некоторым облегчением и надеждой в голосе поинтересовался: – Видимо, всё сказанное не в полной мере относится ко мне, и я могу выйти?
– Да, конечно, и вы оба извините меня за это недоразумение. – Доктор сконфуженно улыбнулся, повернувшись к даме. Та зарделась.
Выдавив пару шутливых фраз, чтобы скрасить неловкость создавшегося не без его участия положения, Николай Петрович вышел в коридор.
– Вы уже всё? – приподнимаясь со стула, спросила его девушка, следующая за ним в очереди.
– Порядочный человек после этого должен был бы предложить даме руку, но я, слава богу, уже женат, – с улыбкой ответил Николай Петрович. Увидев недоумение в глазах окружающих, он пояснил суть своих слов. В коридоре раздался смех.
Царившее до этого напряжение сменилось весёлыми комментариями и шутками. Начиная с этого момента, никто из сидящих на часы внимание больше уже не обращал.
Нравится рассказ? Поблагодарите Александра Лышкова подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Александра Лышкова".