Представьте себе некую гипотетическую страну, существовавшую давным-давно и даже не в Евразии, которая бы отличалась ото всех прочих стран в истории до её появления каким-то особенным типом государственного устройства.
Абсолютно неважно, каким конкретно — главное, что он был особенным и доселе невиданным.
Представьте, что, не просуществовав и 70 лет, эта страна развалилась на пятнадцать кусков, её население оказалось нищим, на окраинах начались войны — но люди, как в ней жившие, так и её не заставшие, утверждали, что до самого последнего момента всё у них в стране было прекрасно — они были сильными, жили в мире и процветании, враги их боялись, а простой народ благоденствовал.
Но всё изменилось буквально в последние шесть лет её существования, когда очередной правитель этой страны умер, и его соратники выбрали нового главу этой загадочной державы — и тут вдруг всё пошло совсем не так: власть оказалась насквозь прогнившей от коррупции, чиновники, заботившиеся о народе ещё вчера, вдруг стали всё тащить в свои карманы, внезапно всё начало ломаться и разваливаться, пропало продовольствие с прилавков, а новый глава государства и вовсе оказался шпионом и слугой враждебной державы.
И вот те, кто стояли у власти — воры, бездарности, лицемеры, трусы и предатели — взяли и эту процветавшую страну, с сильной армией, сильной экономикой (хоть мы, по условиям задачи, и не знаем, что у них там за экономическое устройство было) за шесть лет довели до нищеты и распада. На 69-м году с момента учреждения этого государства.
Вопрос: кто поверит, что предыдущие 63 года это государство было эффективным, а страна — процветающей?
Что жизнь в той стране были именно такими, как описывается: страна богатела, войско было сильным, враги в страхе, чиновники честными, народ — патриотичным, правители заботились о народе и будущем — и всё это благодаря тому загадочному строю, при котором они жили?
Или логично будет предположить, что, в условиях мира (а той стране никто не угрожал, помним, да — до последнего правителя-предателя армия была сильна, и возможно, сильнее всех в мире — какие уж тут войны) процветающее государство не могло просто так вдруг за 6 лет развернуться от процветания к нищете, от силы к слабости, от эффективности к развалу, от патриотизма — к предательству и разворовыванию?
- Чтобы в экономике начался кризис — он должен был созреть, и предыдущие правители его проглядели.
- Честные чиновники вдруг станут ворами только если они и не были честными, а отрицательный отбор шёл уже давно.
- Чтобы сразу вслед за мудрыми руководителями их же соратники избрали править предателя — вся верхушка должна была уже давно кишеть предателями, подсаженными в неё постепенно, чтобы это и осуществить.
- Чтобы никто не возмутился во власти такому перевороту — власть уже вся, до последнего чиновника на местах — должна быть предательской.
- Чтобы народ десятилетиями не замечал, как его собственное государство наполняется шпионами и врагами, а когда они явили себя — даже не попытался восстать против — ему должно было быть все эти десятилетия уже всё равно.
Видимо, жизнь в этой таинственной стране не была так хороша, если на седьмом десятке лет — в течение одной человеческой жизни — её верхушка обернулась клубком гиен, разорвавших её на куски — и никто всерьёз даже не попытался им помешать, а многие ещё и поторапливали, выходя на площади сотнями тысяч.
***
И это всё в мирное время! 4 года Первой мировой, столетие прекращения которой отмечалось вчера, снесли сразу несколько казавшихся несокрушимыми империй — но это была самая массовая, самая тяжёлая, самая масштабная, самая жестокая и самая кровавая война, которую знала история на тот момент.
Неудивительно, что несколько миллионов человеческих жизней, перемолотых в бессмысленной мясорубке, утащили за собой и несколько государств в ад.
Но нашу гипотетическую страну никто 4 года с двух фронтов не атаковал, боёв, в которых за одно сражение могли погибнуть несколько сотен тысяч человек, не шло — а она взяла и развалилась, а на развалинах оказалось, что никто не процветает, все — нищие, никакой дружбы народов нет — все ненавидят друг друга до геноцида.ю
Вы бы сказали, что устройство этой страны, строй, при котором она едва протянула 69 лет — был ни при чём? Что государство, которое не прожило даже одну человеческую жизнь — было жизнеспособно?
***
Но это всё абстракции и мысленные эксперименты. Про СССР: он был обречён задолго до 1991, 1985, даже 1979 — их система была нежизнеспособна, но любую систему можно лечить — то есть, реформировать — до того, как из-за гангрены от неё 14 конечностей отвалятся.
Окно возможностей в СССР было: после смерти тоталитарного лидера — и до начала застоя. У нас сейчас многие пытаются выдавать застой за процветание — поздравляю, господа, вы идиоты. Даже сами жители СССР лучше понимали, что ничего хорошего не происходит — хорошее время застоем не назовут.
В 1953, со смертью Сталина, появилась возможность радикально реформировать страну — как китайцы, между прочим, сделали, сразу после смерти Мао — и до сих пор чтут культ его личности — а сталинские соратники этого не сделали. В 1965 окно было закрыто, чтобы не сквозило, забито ватой и началась духота. («Урок истории: почему СССР не пошёл по китайскому пути».)
***
А что касается «жизнеспосбности» социализма, то почему бы не учесть, что «настоящий» социализм в 20-е годы был придушен кумиром миллионов, которых он не убил — Сталиным?
Марксистско-ленинская утопия обещала, что классовая борьба уже на пределе, и от искры возгорится пожар мировой революции. Утопии большевизма был необходима промышленная база развитого капитализма, чтобы обеспечить переход к следующей исторической формации. Но в 1922 году, когда был учреждён СССР, не было ни того, ни другого — ни чего социализм обещал, ни без чего не мог бы существовать.
Так что «настоящий социализм» не прожил и пяти лет, умер во младенчестве. («Слово дня: социализм. Объяснение и история».)
То, чем его выпотрошенный трупик набил Сталин, было тоже чем-то новым и ранее невиданным для мира — тоталитарной диктатурой. Между 1923 и 1945 годами тоталитаризм был самым писком моды по всей Европе, не только у нас.
Но и этот строй не оказался долговечен, не пережив «великого вождя» даже на 40 лет, начав рассыпаться уже через три десятка лет после его смерти. Шкурка, оставшаяся от социалистической утопии, совсем истлела и облезла, а то, что под ней стало просвечивать, не понравилось никому.
***
Я не планировал так увлекаться этой темой, но, раз уж зашло — как минимум, ещё одна глава, непосредственно про саму идею, про пресловутый экономический строй, плановую экономику — следует.
***
А потом вернёмся к Древнему Риму. Думаете, есть только одна империя, чьё падение может быть уроком?
«Организация: как стремление к порядку открыло Древнему Риму путь к бесконечной экспансии» было лишь оптимистичным прологом, за которым последует основное блюдо: развязка и итог, который всем известен — впрочем, даже тем, кому и не известен, будет несложно догадаться, чем всё закончилось.
Изучение истории, обстоятельств, предпосылок и воспоследовавших результатов отката, ослабления и падения Римской империи несёт в себе ещё более глобальную ценность и важные уроки — не оторванные от реальности рассуждения, а вполне приземлённые и актуальные именно сегодня предупреждения политикам.
При всей моей любви к римскому периоду и неприязни к советскому — разницы, чей именно труп на сей раз ожидает на столе судмедэкспертизы истории — для меня никакой.
«Что мертво — умереть не может», и история не должна превращаться в культ мёртвых — история должна служить живым.