Миллион историй из жизни художников XIX-XX веков можно начинать так: "Однажды его картины не принял Парижский Салон..." Первый Салон был открыт 23 апреля 1667 года, и с тех пор любой начинающий художник мечтал выставить там свои картины. Это шанс прославиться. Шанс продать свою работу. Прочитать в СМИ, может быть, и гадость какую-нибудь, но — о себе любимом.
Однажды Парижский Салон не принял работы Гюстава Кубре. Курбе рядышком с этим треклятым Салоном воздвиг барак, приволок туда всё своё культурное наследие и написал над входом "Павильон реализма". Так Курбе стал первым реалистом. Тогда слово "реалист" звучало как "революционер". Говоря о Курбе, между этими словами можно поставить знак равенства.
Вот, к примеру, "Купальщицы". Это горячо любимый художниками эпохи классицизма и романтизма жарн ню. Кто не любит обнажённых нимф? Все любят. Дриады опять же, богини... Слышим "ню" — ждём что-нибудь особенно приятное на десерт. А тут Курбе (и цензурная политика Яндекса). Ожидания прекрасного, свежего, юного и сладострастного приходится закатать обратно.
В "Краткой истории попы" Жан-Люк Энниг пишет: "Императрицу Евгению, посетившую Салон 1853 года, поразили пропорции лошадиных крупов на картине Розы Бонёр. Однако императрице объяснили, что художница изобразила крепких першеронов, а не резвых скаковых лошадок из императорской конюшни. И когда очередь дошла до "Купальщиц" Курбе, Евгения <...> спросила с лукавой улыбкой: не першеронка ли это? Говорят, Наполеон III, восхищённый острóтой, стегнул полотно хлыстом". Иго-го.
Раз уж речь зашла о копытных. Курбе был классным преподом. Он мог привести в аудиторию быка: вот вам натурщик, рисуйте.
Ещё одна известнейшая картина Курбе — "Похороны в Орнане". В 1819 году Гюстава угораздило родиться в этом французском городке на 4000 жителей (это сегодня, а 200 лет назад их там было ещё меньше, наверное). Родился бы Курбе где-нибудь ещё, — и вряд ли мы с вами вообще узнали бы о существовании этого благословенного Богом места. Так чем знамениты "Похороны"? Тем, что это 315 × 668 см обычных людей. Почти семь метров в ширину — и ни одного министра. Я уж не говорю о короле. Вот "Портрет семьи Карла IV" Франсиско Гойи — это всего 280 × 336 см и целых 13 королей, инфантов, герцогов и иже с ними.
Что бы вы ни думали, а размер имеет значение. Тут всё довольно буквально: чем больше холст, тем значимее сюжет. Большая картина Гойи посвящена большой семье испанского короля. Всё правильно. А у Курбе что? Картина в два раза больше, а сюжет ни в какое сравнение. Главный герой тут не король, не герцог и вообще не человек, а смерть, которая собрала этих — самых обычных — людей пред наши очи. Мы видим групповой портрет современников Курбе из Богом забытого городка. По местной традиции — женщины с одной стороны, мужчины с другой. И священники пьяные. Тоже по традиции. Ничего сверхъестественного. Всё обыденно до тошноты. Так не принято. Но на то он и реализм.
"Происхождение мира", как вы понимаете, тоже плевок в адрес чопорной публики. Вспомним наши ожидания от прекрасного жанра ню. Есть такая игра, в которую исправно играют художники, начиная с эпохи Возрождения: простых смертных мы голыми не пишем. Богини и прочие нимфы — это пожалуйста. Как отличить Венеру от обычной женщины? У неё есть карманный купидон. А Флора держит в руке цветочки. У прелестницы на картине Курбе нет никаких божественных опознавательных знаков.
Но ладно бы это. Правила игры гласят: у богини волосы растут только на голове, "срамные волосы" удел простых смертных. И вот Курбе суёт нам под нос копну смоляных срамных волос без купидонов и цветочков. Это апофеоз революционного реализма. Если бы тогда было принято писать на картинах, как на мемах, он бы, наверное, написал: "Да, это лобок. Да, обычной женщины. Просто лобок. Без повода, без мифологических рюшечек. И все вы оттуда родом, мвах-ха-ха". И пошёл бы за попкорном.
Когда Курбе посадили в тюрьму, он перешёл на натюрморты. Писал яблоки и алюминиевые кружки. Кружки местные, яблоки приносили друзья. Думаю, это дело принципа. Курбе — реалист. И пишет он реальность. За неимением прелестей балерины Парижской оперы Констанс Кеньо (а на картине выше именно она) он будет писать яблоки.
А как Курбе угораздило в тюрьму, — это история для отдельной статьи. Рассказать?