Yung Lean cблизился c Американским рэпом в качестве аутсайдера, заработал дурную славу и попал в беду. Годом позже у него есть шанс все исправить.
Yung Lean находился в психиатрической лечебнице примерно год назад.
Он был в Маунт-Синай в Майами-Бич, городе, где он записывал демо и черновые наброски для своего третьего полноформатного проекта Warlord. Ему было 18 лет, и обычно проживая в Стокгольме, он провел два месяца в городе, впервые работая в профессиональной студии. Она называлась Pink House и находилась в розовом здании около океана с бассейном позади.
Lean покинул Майами после тура по штатам, который помог организовать его менеджер, двадцатисемилетний Баррон Мачат. Баррон был любимой и уважаемой фигурой на сцене североамериканской экспериментальной музыки. Будучи известен своей верой во всеохватывающий потенциал подталкивающих к размышлению действий, он и его лейбл Hippos In Tanks, как об этом говорили, стали “провозвестником авангардной музыки в 21-м веке”. Хотя он и не выпустил какие-либо записи Янг Лина, он помог ему запустить свой собственный лейбл, Sky Team. В Майами у Баррона была квартира, где Лин мог переночевать и связи: его отец, Стивен Мачат, адвокат в мире шоу-бизнеса, у которого в клиентах такие люди, как Оззи Осборн и Бобби Браун. В настоящее время он работает в Сенате США. Несколько шведских компаньонов сопровождали Лина в путешествии. Среди них был двадцатилетний Yung Sherman, один из давно сотрудничающих с Yung Lean продюсеров, и двадцатиоднолетний Bladee, частый коллаборатор, который является бэк-исполнителем на живых выступлениях. А так же Эмилио Фагоне, двадцатидевятилетний основной менеджер Yung Lean, который работает с ним с тех пор, как Lean исполнилось 16 лет.
После студийных сессий в Майми, Sherman и Эмилио вернулись в Швецию. Но Lean и Bladee остались, планируя выступить, и затем направиться в Нью-Йорк. “Я вспоминаю сейчас, я думал - зачем ему оставаться?”, говорит сейчас Sherman. “Почему бы просто не уехать домой? Мы были в отъезде так долго, что нам тут еще делать? Казалось, что оставаться совершенно нет необходимости”.
Псевдоним Лина происходит от его настоящего имени, Джонатан Аарон Линдоер Гостад, но так же и от названия наркотика - lean - кодеинового сиропа. По его собственным словам, в Майами он очень сильно зависел не только от сиропа, но так же и от ксанакса, марихуаны и кокаина. Каждодневная комбинация этих веществ привела к губительным последствиям. Лин оказался под влиянием образов, которые трудно было пошатнуть. Он стал одеваться как медсестра, в санитарную одежду. Он стал носить с собой нож. Большинство ночей он был под наркотиками, поэтому он сидел на балконе и писал на iPhone книгу “Рай”, которая пересказывала детские кошмары о людях, превращающихся в крыс - животное, которое является его символом по восточному календарю.
Однажды, 7 апреля 2015 года, Баррон оставил Bladee и Lean одних в доме. У Лина пошла носом кровь, и он запостил это в Snapchat; У его девушки, дома в Швеции, тоже закровоточил нос. Возбужденный и переполненный чувством связанности, Лин стал терять связь с реальностью. Он стал крушить дом, разбрасывая мебель и разбивая стекла. Когда Bladee вызвал 911, Lean уже истекал кровью от осколков.
В госпитале у Lean возникла паранойя, что он не имеет доступа к своему жесткому диску. После полуночи, в первые часы 8 апреля, по словам Lean, ему удалось дозвониться до Баррона и попросить его привезти ему его файлы.
Когда Барон сел за руль вместе с двадцатиоднолетним продюсером из Лос-Анджелеса по имени Хантер Карман на пассажирском сидении, cтояла типичная приятная весенняя ночь в Майами, с чистым небом и комфортной температурой около 25 градусов. Согласно сообщениям полиции, он ехал примерно со скорость 60 миль в час (96 километров в час - прим. пер.) в тот момент, когда он выехал со своей полосы и врезался в светофор. Машина перевернулась на перекрестке и двигатель охватило пламя. Как говорят Lean и Стивен Мачат, Баррон принял ксанакс. Прохожие бросились на помощь и им удалось вытащить Хантера из горящих обломков, но Баррон застрял. Он умер в машине.
Искренние посты-посвящения в сети упоминают его хороший вкус и великодушие - он специально арендовывал жилье, чтобы знакомые могли оставаться в нем, и поощрал самые разнообразные идеи своих артистов, допустим магическое дабстеп шоу. “Он был самой возвышенной и космической личностью, которую кто либо встречал”, говорит d'Eon, подписанный на Hippos in Tanks.
В тоже самое время, отец Лина летел, чтобы навестить его в госпитале, где он задержался на четыре дня. Лин говорит, что сперва не узнал его, но они вместе вернулись в Швецию. В течение двух месяцев, отец Лина держал его в сельской местности, в относительной изоляции, перед тем как вернуться в родительский дом в Стокгольме. Лин сейчас говорит, что то, что было тогда можно назвать “тяжелым лечением”.
The person who uploaded that album was Barron’s father. According to business documents filed with the state of Florida, but unbeknownst to many, Steven Machat was an equal managing partner in Hippos in Tanks.
Уже в Швеции, другой главный продюсер Лина, Yung Gud, принялся за завершение альбома. Файлы, которые возвратились из Майами, были в полном беспорядке, с потерянными дорожками и перегруженными вокальными дублями. Совместно с Sherman, Gud потратил месяцы на восстановление незаконченных треков, переделку неудовлетворительных партий и перезапись вокальных частей Lean. В ноябре 2015-го, первый сингл с альбома, “Hoover”, дебютировал с музыкальным видео, в котором мотоциклист пролетает в прыжке над кладбищем, и медик, светящий в пустые глаза Лина свет. Сингл поступил в продажу 20 января 2016 года, и Лин анонсировал, что альбом выйдет в следующем месяце, для поддержки международного тура, который ознаменует возвращение в Америку. Но спустя несколько дней после анонса, другая версия Warlord появилась на Spotify, и стала доступна для предзаказа на Amazon и iTunes. Полный заголовок релиза был Warlord (This Record is Dedicated to the Memory of Barron Alexander Machat (6/25/1987 - 4/8/2015)). На месте абстрактного кавера, который Лин выложил в своем Instagram как тизер, был черновой карандашный рисунок персонажа, похожего на Янг Лина, показывающего средний палец.
Фанаты, прослушивавшие материал, сообщили, что песни незакончены и выразили сомнение по поводу информации о правах, которая, как казалось, приписывала релиз к лейблу человека, который скончался: “Hippos in Tanks A division of the Machat Co,” такая надпись была на Spotify.
Тем, кто залил этот альбом был отец Баррона. Согласно деловым документам, поданными в штат Флорида, Стивен Мачат был равноправным управляющим партнером в Hippos in Tanks.
Разыскав Стивена с помощью телефонного номера, числящегося в бумагах, поданных по его Сенатской компании, он сообщил что считает, что у него было право выпустить демо Warlord, поскольку он проспонсировал его создание. “Я хотел чтобы альбом вышел в память о Барроне”, объяснил он, выражая недоумение тем, что Лин улетел домой до похорон Баррона. Команда Лина была ожидаемо разочарована ситуацией с релизом: “Они взбесились, ‘Как ты мог это выпустить?’”, говорит Стивен. “Ну я ответил, ‘Иди-ка ты, нахуй!’. Но затем я услышал, как Господь сказал мне: ‘Стивен, они зло. Но если ты развернешь зло, ты получишь жизнь’. Я послушал музыку и осознал что они делают, и все убрал”. “В Лине нет ничего хорошего”, добавил он. “Yung Lean поклоняется темноте”.
Когда Yung Lean был в возрасте восьми месяцев, он переехал со своей семьей из Швеции в Беларусь. Его отец был поэт, автор фэнтэзи, и выдающийся переводчик Французской литературы; его мама работал в области прав человека, поддерживала ЛГБТиК сообщества в России, Вьетнаме, и в странах Южной Америки. Россия была местом, где она выросла, и как Лин говорит что переезд в Беларусь был совершен частично из-за того, что она хотела чтобы ее сын имел схожее детство, с тем что было у нее - хотя воспоминания сына, вероятно, не такие теплые как у нее.
“Однажды мой отец забирал меня из детского сада”, рассказыват Лин. “Все дети играли, и он спросил, ‘Где мой сын? Где Джонатан?’, ему ответили ‘Джонотан сегодня себя плохо вел’, он спросил снова ‘Но где он?’. Они указали на угол. Они поставили меня в угол с шапкой, как у Ку-Клукс-Клана. Как ты ее называешь? Шапка Дунса. Я стоял там таким образом около пяти часов, наверное”. Даже когда семья вернулась в Швецию, когда Lean было пять, он никогда не отличался усердием в школе. Он и его друзья, часто попадали в неприятности, за граффити, как это было с Yung Sherman, или за курение травы, в случае с Лином. У него была работа в МакДональдс, но он использовал школу в своих интересах, компьютерная лаборатория послужила местом записи его первого микстейпа Unknown Death 2002, релиз которого был в 2013 году, когда ему было 16 лет.
Выпустив его в том же году, его дебют тут же стал сенсацией, но весьма спорной, в частности в Соединенных Штатах. Это был белый парень с детским лицом и иностранным акцентом, странным ленивым флоу, читающий простой рэп в основном на темы наркотиков, депрессии и с отсылками к поп-культуре. Yung Lean использовал все три этих приема, в трех строчках трека “Ginseng Strip 2002,” который увенчался успехом в 10 миллион просмотров на YouTube. Poppin' pills like zits/ While someone vomits on your mosquito tits/ Slitting wrists while dark evil spirits like Slytherin slither in with tricks. Легко представить, как он мог бы быть отвергнут как очередной дурень, но он привлек внимание реальных фанатов, постоянно скупающих все билеты на концерты в больших клубах во время тура в США. Лин возник в переходное для музыки время в плане онлайн-сферы: сайты, которые просто торговали MP3, теперь производят текстовые материалы. И он стал идеальным предметом для них. На музыкальных блогах и в статьях The New Yorker и The New York Times, его разбирали как головоломку. Какое значение имеет Yung Lean для рэпа? Является ли его музыка издевательством, намеренно плохой, в попытке поиздеваться над тем, каким пустым мог стать жанр? Какую роль играет его расовое происхождение в плане внимания его окружающего, или как получились его тексты? Какая у него национальность? Констатирует ли он окружающее его потребительство, или же он просто своенравный подросток-сладкоежка, который любит Arizona Iced Tea?
“Идея определенно не так сложна”, говорит Лин, развевая любые критические замечания по поводу его музыки, как он всегда это делает. “Я просто снимал видео и все такое, в этом ничего кроме этого нет. Я музыкант, который пытается выразить себя”. Он описывает выбор жанра лишь как стечение обстоятельств. “Если бы на дворе были семидесятые, я бы был панк-артистом. Я просто родился в эру хип-хопа”. Это распространенное утверждение среди белых рэпперов: дешевый софт это сила, а читать рэп это просто то, что сейчас актуально. Но эта идея также происходит из привилегированной позиции, та, которая избегает истории оригинального происхождения рэп-музыки, основанной на опыте цветных, а также жизни в Америке. Lean может быть и родился в мире, который любит рэп, он он может приблизиться к нему только как посторонний.
“У тебя может быть куча причин, чтобы злиться на белых рэпперов”, говорит его продюсер Yung Gud. Урожденный Карл-Микаэль Гёран Берландер, смешанного происхождения - его дед был Нигерийцем, который встретил его бабушку, шведку, в Лондоне, и создал семью, которую Gud называет “результатом расового туризма”. Когда речь идет о белых рэпперах, Gud говорит, “Есть такие люди как Slim Jesus и эти Stitches, чувак, это просто проеб. Они делают странное дерьмо, которое не следует делать потому что все серьезно”. Под серьезно, он имеет в виду серьезно: в ключе того, что “вековой рабский труд и принуждения [создали потребность] для черного хип-хоп сообщества иметь собственную арену, для того чтобы создавать что-либо”. Но тут же Gud поправляется. Будучи из Швеции, он говорит, “Я не думаю что мы должны принять ту же самую ответственность, что и белые американцы и отойти в сторону”.
Для Шведов американская культура одновременно заманчивая и гнетущая, говорит Gud. “Мы смотрим на экраны и нас кормят Американской информацией, Американская музыка на радио, Американские игры, все Американское. Это масштабно и захватывающе, но также это то, что приводит всех в бешенство, что касается воздействия на мир в целом”. После шоу в Америке, он видит это место как “место тотальной анархии, худшее из худших, и лучшее из лучших”, особенно в сравнении с такой небольшой социалистической страной, как Швеция. “Как иностранец, я вижу что наш подход к присвоению культуры США - это часть обретения собственного голоса и ощущения собственного присутствия”.
Но утвердить себя не так уж и просто, говорит Gud, когда ты происходишь из страны, где умеренность глубоко укорененная культурная ценность. “У нас есть эта главная идея быть тихим, полезным и брать самое необходимое - предпочтительно как можно меньше”. Это создает определенное препятствие для того, кто заинтересован быть в жизни музыкантом международного масштаба, где соревновательность и самореклама, пожалуй, являются главными вещами. Один возможный путь, рассуждает Gud, это “техничный, обученный, расчетливый продюсер как Max Martin”, это Швед, который работает “за пределами сцены”. Ассистирование других артистов сделало его одним из наиболее плодовитых из самых непубличных хитмейкеров. Другой, как кажется путь, это путь Lean: занять более эгоистичные места. Для рэппера-любителя из Швеции, возможно, чтобы сделать что-то новое, необходимо стать тем, кем вы обычно не являетесь.
Завороженности Gud Америкой не было достаточно чтобы заставить его вернуться туда для первых Warlord сессий. “Мы уже наделали тех вещей, что присущи рок звездам”, говорит он, “и это утомительно”. Шермана хотел улаживать вопросы продакшена в Майами, и Gud решил остаться в Швеции”. Там он сфокусировался на “Раннем подъеме, завтраке и сохранении собственной жизни”.
Лин уже был там в 2014, и это было мотивом к возврату. “У нас была вечеринка на крыше с Goth Money, Iceage, и Lust for Youth,”, вспоминает он - с американской рэп-группой, датским панк-бэндом, и шведским электронным коллективом. “Мы все нюхали кокс и курили бланты. Очень крутая банда, все так круто смешалось. А потом пришли еще кое-кто из Odd Future, с их скейтбордами. Они посмотрели на нас и ушли. Подумали, ‘Это чересчур’,”
Жизнь в Америке, говорит Lean, всегда заставляла захватить жизнь под сверхчеловеческим углом. Все оказалось другим, это было точно не так, как я рассчитывал. “Мы вышли из очень нематериалистического стиля жизни”, говорит он, “я был просто обеспокоен. В 21 год люди в Швеции ведут себя так, словно их жизнь окончена и они просто будут работать до конца своих дней. А когда ты попадаешь в Штаты, и кто-то встречает тебя в аэропорту, дает тебе деньги и наркотики, не так уж и сложно зайти слишком далеко”.
Для Yung Sherman, эта фантазия становилась сильнее у океана. “Неоновые вывески, пальмы и ребята на стероидах, высокие топики на девушках, быстрые тачки”. “Все это не очень реалистично для человека из Стокгольма”, говорит он. Рожденный с именем Алекс Туфвессон, Sherman выглядит как наибольший интроверт в команде Lean. Он говорит, что у него были достаточно тяжелые времена в школе, он зарабатывал оценки для производственного обучения в университете, которое он бросил, сфокусировавшись на музыке. Запись Warlord стала абсолютно новым опытом. “Было странно сидеть в студии, снаружи которые был большой бассейн, а чуть дальше огромное море.” Возможно в доказательство своего дискомфорта, жесткий и тайфунный бит, который использовался для одного из треков Warlord, “Miami Ultras”, был сочинен не внутри студии, а на причале около ее границ. Шерман говорит что было полнолуние, когда он писал его на лэптопе и в наушниках, в то время как его ноги болтались в воде. “Было довольно страшно в ту ночь”, говорит он. Он и Лин, с его кричащей частью на треке, находились под влиянием их местонахождения и звуков с родины, в частности жутковатого трека под названием “The World Fell”, датского синт-панк коллектива под названием Vår. “В нем очень грубый и красивый вайб”, говорит Шерман. “Немного болезненный”.
“Miami Ultras” установил новую планку для звука Лина. Частично это произошло из-за того, что его продюсеры выросли из подростков во взрослых и они стали гораздо лучше в плане создания битов. Как собственные Максы Мартинсы, они всегда были щепетильны, сначала в более семплированном, небрежном “клауд-рэп” стиле “Ginseng Strip”, а затем в более уникальном, полностью написанном самостоятельно продакшене как в “Yoshi City”, с первого студийного альбома 2014 года Unknown Memory.
Вайб на Unknown Memory был расслабленным и довольно странным, но на Warlord звуки стали холоднее. Милые синтезаторы стали мрачными, прогрессии более драматичными, это создавало общий эффект меньшего американского рэп-продакшена, но больший уклон в сторону Европейского хард-транса - смешанного с синт-панком и поп-музыкой. В беседе с Gud, практически единственный раз когда он упомянул Американские выступления он пожаловался на то,что люди говорят что он звучит как они. Как и Sherman с Vår, он предпочитает делать отсылки к более локальному саунду: djent, Шведский стиль прогрессив металла, который иногда включает в себя семплированную перкуссию, или Addis Black Widow, Шведская R&B группа конца 90-х, напоминающая Craig David.
Тексты Лина и подача всегда были менее динамичные чем у главных Американских MC. Но на большинстве его успешном новом материале, он улучшает свою природную монотонность усилением ее энергии. Он не звучит как, и даже не пытается звучат как Future, Drake или Young Thug; он не пытается много петь в своем флоу. Наоборот, в “Miami Ultras”, Лин звучит больше как панк, которым как он сам говорил он мог бы быть, выкрикивая ноты в повторяющиеся удары. Это небольшая, но эффективная перемена: аура отстраненности, которая добавляла ему шутливости и саркастичности была заменена на ощущение, которое является более агрессивным и измученным. Также пропали намеренные отсылки к поп-культурным штучкам, поменявшись на нечто более запоминающееся: когда Лин читает на “Hoover” о пробуждении залитым алкоголем, с пустым мешком кокаина, он говорит о своей настоящей жизни.
Видео для “Miami Ultras” было снято в сельской местности Швеции после восстановления Лина. Он появляется в одиночестве в медицинской одежде, залитый кровью, с буквами I.V. на руке, копающий могилу. Так же был представлен отдельный тизер для трека, выложенный в Instagram, который включает видео из Майами: ливень, качающий ветви пальм, и на секунду перевернутая и горящая машина.
“Если все, что случилось не случилось, я думаю мы могли бы посмотреть на время в Майами как на веселое”, говорит Sherman. “Но все скатилось в говно”.
Лин настолько же прямой. “Я счастлив все еще быть живым. Я точно мог умереть”.
Несколько месяцев спустя после того как Лин вернулся в Швецию, он принялся за работу на заводе. Пока Gud подчищал Warlord, Лин присоединился к Sherman, Bladee и Whitearmor, другому продюсеру, который помогал с альбомом, на линию производства шампуней. “Мы там просто стояли и жали на кнопки”, говорит Лин. “Включали музыку, танцевали по заводу. Было круто. Это типо как Лу Рид: после того, как он возвращался из турне, он приезжал домой и работал на заводе своего отца. Ты же не можешь всегда быть на вершине, понимаешь?”
В процессе медленного возвращения к нормальной жизни, он сблизился со своим отцом. “Раньше мы все время ругались”, говорит Лин. “Я бросался в него макаронами, он спускал все мои вещи из студии в подвал. Это не были насильственные отношения, но обозленные. Когда он встретил меня в Майами мы провели целое лето вместе, стали близкими. Мы хорошие друзья.” Частью их недавнего общего осознания является то, что они оба “фрилансеры”, как говорит Лин, его отец с писательством и Лин с музыкой.
По началу, лечение Лина быстро его утомляло, и его баланс рушился, но только принявшись за него, он стал упражняться, и с довольно интересными людьми. Он познакомился с музыкантом по имени Авнер, который привлек его внимание шведским кавером на песню Daniel Johnston несколько лет назад. Авнер предложил бегать вместе один раз в неделю. Лин стал брать уроки бокса, по случайности, в одном зале с Торбьорном Хакансаном из The Embassy, ключевой группой для шведского инди-попа.
Пятнадцать лет назад, The Embassy запустили лейбл под названием Service который выпустил первый альбом одной из любимых групп Lean, The Tough Alliance. В The Fader был старый материал о The Tough Alliance, о их вежливости и непритязательности на людях, но когда они выступали, они не выносили микрофоны, они орали и замахивались бейсбольными битами на толпу. “С американской точки зрения, я думаю, это весьма агрессивно,” говорит лин, “но я могу отнести себя к такому же типу поведения”. Его любимая песня Tough Alliance называется “My Hood”, которая вышла, когда он был в пятом классе, песня о любви к месту своего происхождения, но в то же время и отвращения к нему.
Когда Лин стал принимать экстази несколько лет назад, он попал в группу JJ, которая смешивала драм-сэмплы с цитатами из Американских рэп текстов с эмбиент-музыкой и дрим-попом. Они были подписаны вместе с Авнером на лейбл, созданный Tough Alliance под названием Sincerely Yours, и, вместе, смогли сформировать свободную духом сцену для развития таких деятелей как Yung Lean. Панки в поведении, но с довольно размытым звуком, с песнями полными ярких синтезаторов которые оттеняет обеспокоенный вокал, эти группы переняли влияние Америки и создали свой уникальный Шведский ответ.
“Понимаешь, такая музыка случается только раз в десять лет”, говорит Лин. Однажды Эрик Берглунд из Tough Alluance сказал ему. “Вы ребята как мы, если бы мы появились на десять лет позднее”.
В февральский день, когда Warlord наконец был выпущен в его финальной форме, я сел на поезд в 30 минутах езды от запада Стокгольма к центру пригорода Sâtra, где Лин сейчас проживает один. Это короткая и прохладная прогулка от станции к его двухэтажным аппартаментам-студии, через коридор во дворе из окон на который открывается вид на тощие и голые деревья. Лин, одетый в футбольную форму, штаны Поло и тапки Gucci, открыл дверь и выпустил наружу звуки регги-музыки и запах ладана.
Его место довольно уютное, с большими растениями и ярким светом струящимся вдоль высоких стен. На стене висит постер с картиной Густава Доре “Люцифер, изгоняемый из рая”, и возрожденческие гобелены как занавес над матрасом на полу в маленьком углу. Небольшие подушки в виде Йоши (Йоши, в оригинале Ёси — вымышленный дружелюбный динозаврик, являющийся одним из наиболее популярных героев серии видеоигр компании Nintendo про Марио и проживающим на острове Йоши. - прим. пер) лежат на диване.
Лин искренен в своих ответах на мои вопросы во всех деталях. Он рассказал мне о путешествии в Америку, как его команда была “в модном Майами, но жила очень грязно”. Он называет Bladee своим ангелом-хранителем за помощь, которую он оказал, когда у него случилась передозировка. Он говорит, что любит Баррона, “одного из самых просветленных парней, которых когда либо встречал”. Но он говорит, что не помнит все из того что случилось после того как его вырубило, и мне кажется, что предел памяти совпадает с пределом уровня его комфорта в разговоре на эту тему. “Я был в психбольнице. Это все, что я могу сказать. Больше я ничего не хочу говорить”. Он поднимается, чтобы приготовить кофе и включает более грустный, эклектичный плейлист: The Tough Alliance, Grouper, Lana Del Rey, и самая подавленная песня iLoveMakonnen “Down For So Long.” Я сказал, что я не знал что Makonnen будет делать нечто подобное дальше, ведь он, казалось, все больше делает музыку для вечеринок и Lean ответил, “Мне не нравится музыка для вечеринок. Мне нравится эмоциональная музыка”.
В таком духе Lean и начал работать над новым альбомом. Сейчас на демо стадии 12 трэков, которые, как говорит Lean, будут спродюсированы Kendal Johansson, который работал с The Tough Alliance. Joakim Benon из JJ согласился играть на гитаре, затем Lean хочет отправить дорожки звукоинженеру Канье Веста, Майку Дину, который помог на двух треках на Warlord которые были записаны до Майами, добавил гитар и отполировал продакшн. Lean говорит что это звучит как Дэниел Джонстон смешанный с Lil Wayne. Там не будет никакого рэпа.
Он включил несколько демо. Первая это старый Sincerely Yours, с гитарами, которые звучат на грани комфортной яркости - картина, будто ты лежишь на пляже, который был бы неплох, за исключением того, что кто-то украл у тебя солнцезащитные очки. Очень близко к своему обычному голосу, Lean поет строки нападобие: I left heaven for you, и, Having nightmares on the road again, и припев: I know what it feels like/ I know what I know now. В следующем треке есть только он и пианино.
“Я выпущу это под Yung Lean”, говорит он, несмотря на то, что это звучит не совсем как Yung Lean. “Ты выпустил три рэп-альбома, я думаю после этого ты можешь делать, все что тебе нравится”.
Когда Lean вернулся с “Hoover” в прошлом году, после месяцев вне публики, я заметил несколько сухих твитов, от не-фанатов: Почему Yung Lean все еще на плаву? У него дома я задал вопрос, как он воспринимает такую критику. “Все говорят Yung Lean - одноразовый”, - говорит он. “Типо, ‘Да, мы можем оседлать трэнд, а потом соскочить с него в следующем году. Давайте нарядемся в Nike и будем плясать под Yung Lean, а потом он уйдет, артист умрет’. Я не временный артист. Мы не одноразовые люди, которых можно выкинуть на помойку”.
Для аутсайдеров, делающих рэп, успех часто спадает, как только ты сживаешься со своей ролью. Это бесконечно сложная позиция, и многие терпят неудачу. “Главные каналы в этой страны все еще звучат как сраный Pete Rock или Primo и Gang Starr, и это просто отстой”, - сказал его продюсер Yung Gud однажды. “Большинство [шведских рэпперов] никогда не пытались сделать собственные вещи. Они просто брали что им нравится и копировали это, умножали то же самое. Больше нам такое не надо. Мы хотим нового”.
Lean лучший в том, что бы быть под влиянием Америки и в тоже время оставаясь за ее пределами, и под влиянием Швеции, таким же образом находясь в отстраненности от нее. Для тинэйджера из маленькой страны в глобальном мире трава на другой стороне всегда кажется зеленее, но в песня нападобие “Miami Ultras” и “Hoover”, или рэйвовом “Hocus Pocus” с участием Bladee, Lean нашел собственное место между этими двумя сторонами. Таким образом он достиг нечто нового, говоря вслед за Gud, но в целом успокаиваться нет повода, так как даже если Lean не пытается, его музыка все равно включает в себя много нерешенных проблем - расы и привелегий, и то, каким образом культурная экспроприация влияет на мир.
Музыка, над которой работает сейчас Lean уникальна, поскольку она больше чем когда-либо дает ему шанс говорить с точки зрении внутренного опыта. У него есть нечто общее с Lil Wayne - автором одной из самых ярких композиций о передозировке, “I Feel Like Dying” - и также с Даниэлем Джонстоном, Американским певцом который как и Lean известен простыми и наивными текстами, а так же тем, если узнать о нем побольше, что у него была диагностирована шизофрения, которая, возможно, была вызвана ЛСД трипом, который привел Джонстона в психбольницу в 1986.
Позднее, в вечер моего приезда, Lean выступал на музыкальном фестивале в Стокгольме, это был его первый концерт там более чем за год. Место сбора создает ощущение объединенности, внутри обилие стекла и необработанного дерева, и огромная секция для того чтобы оставить зимнюю одежду. В хорошо освещенной комнате за кулисами, Lean пьет безалкогольное пиво, играет в карты с Yung Sherman и Bladee, и красит себя в фальшивую кровь, подводя ей руки и глаза. Его менеджер, Эмилио, там же; чуть раньше он помог отыскать сумку Gucci, которую Lean оставил в своем Uber. Джоаким из JJ ходил внизу, играя в пинг-понг. Когда наступает время выступления, Lean со своей командой направляется наружу, на холод. Он ниже своих друзей, более пухлый. Выглядит как тинейджер, которым он до сих пор и является.
Lean подходит с “Hoover” и толпа знает каждое слово. Он прыгает на носках, в переднем ряду молодая девушка с синими волосами натянула водолазку на свой нос. Bladee, в отличии от типичных бэк-вокалистов, поет поверх всего, продолжая фразы удвоением. Звуки текут вместе, от одной песне к другой, но они не сводятся Sherman воедино, а лишь соединяются хвостами реверберации. Огромный экран позади них горит изображениями фэнтэзи и хоррора, драконов и монстров, погружающих тебя в ад. Между песнями Lean невозможно было понять, поскольку он говорил на Шведском.
