Телефон рычал, разрывая тишину спальни. Ну что опять? Очередная учебная тревога, никому не нужная? Только ради галочки в чьём-то отчёте. Больше никто не может звонить среди ночи.
Неделя подъемов ранним утром не прошла даром. Нет, не победили всех придуманных противников (хотя, может, и победили: Наташа этих тыловых игр не касалась). Нет, не выполняла она важнейших поручений: всё рабочая рутина, только начинающаяся на пару часов раньше. Она просто дико устала – вот чем заканчивалась эта «тревожная» неделя. И теперь этот рычащий телефон, ещё в понедельник подрывающий её с первого гудка, заставил лишь сморщиться, не глядя ткнуть пальцем в режущий глаза яркий экран и отвернуться на другой бок, бормоча под нос что-то нечленораздельное и кутаясь поглубже в одеяло.
Телефон не унимался.
- Не-на-вижу! – Наташа перекатилась на спину, взяла телефон, положила его на ухо. - М-да-м, - облизнула сухие губы.
- Наталья Андреевна, доброе утро! – ага, как же, очень доброе! – Команда…время… - проговорил незнакомый девичий голос команду скороговоркой. «Взволнована. Первый раз, наверно, доверили оповещать?» - усмехнулась про себя.
- Спасибо, принято, - и телефон отключился тут же, на ухе.
Сон никак не хотел отпускать, лишь в него вплелось волнение от оповещающего голоса и номер команды. Первая цифра означала вовсе не учебную тревогу. Она была боевая.
Да не может быть! Девочка, видимо, что-то перепутала… Новичок мог и не разобраться в командах мобилизации войск.
А время? Какое она сказала время? 4:40? Этого тоже не может быть. Прежде никогда не поднимали в такую рань!
Подняла с уха телефон. Прищурившись, включила экран. Звонили с запасной ветки оповещения. И, действительно, 4:50...
- Ну что за уроды! - зачем же так издеваться над гражданскими сотрудниками?!
- Опять подъем? – заворчал муж рядом. – Сколько можно! Ночь-полночь…
Чужое раздражение раздражало ещё больше.
- Отвезешь Лёвку в сад!
- Как будто есть варианты! – буркнуло из-под одеяла.
Резко откинула мягкий край – и сразу пожалела. В доме было холодно. Это как ж тогда на улице?
Быстрыми перебежками от батарей к плите, где можно зажечь конфорки. Теплый халат и вязаные носки согрели, перестали стучать от озноба зубы. Одно желание – вернуться обратно под уютное одеяло.
Потянулась вновь к телефону посмотреть температуру на улице.
- Да вы что все, сговорились что ли сегодня?! То ли все врут, то ли я сошла с ума!
-48? И это в средней полосе, когда последние крещенские морозы не показывали и -20-ти! Все метеосайты давали примерно одни и те же данные. Чудеса!
Ладно, к чёрту блузочки-юбочки, утвержденные приказами в виде формы одежды! Наташа надела теплые брюки и свитер, сварила побольше кофе, взяв его с собой в небольшом термосе. На работе у нее был только чай, а этот день, пожалуй, без ударной дозы кофе не обойдется.
Быстро собралась, поцеловала спящих сына и мужа и вышла. Морозный ветер ударил в лицо, перебив дыхание. Холод сразу пробрался за шиворот, под волосы, и снизу под дубленку. Пониже натянула шапку, поправила шарф: в узком просвете между ними видны были только глаза.
Вроде бы всего полшестого утра, а на остановке толпится народ. Все хмурые, сонные, словно не понимают, куда и зачем собрались ехать. Наташа недоуменно огляделась. Ветер бросил в лицо колючий снег, ожег обнажившуюся кожу. Ну к чёрту, не узнавать же у каждого, кто и зачем собрался ехать в такую рань! Приедет – разберётся, учебная ли тревога и что происходит в городе. Предчувствие кольнуло сердце, захотелось вернуться домой, к семье.
Вынула телефон, стянула варежку, дважды подышав на пальцы, чтобы разблокировать сенсорный экран. Старый смартфон с «больным» аккумулятором, жутко тормозя, всё-таки выдал имя коллеги, которая входила в главную ветвь оповещения и обычно звонила ей. Гудок шел, но звонок не принимали. В пути, наверно, за рулём.
Телефон завис на попытке позвонить другому коллеге. Теперь только вынимать аккумулятор, чтоб он «отвис». А руки уже жжет от мороза, голая кисть синюшно-красная. Наташа надела варежку, почувствовав настоящее счастье от тепла, покалывания кожи, «отходящей» от мороза.
Дорога блестит изморозью в свете фонарей, машины отбрасывают блики всеми блестящими поверхностями. Сияющим облаком висит иней в электрическом свете. Город в морозном оцепенении. Приятно бы было разглядывать, да уж слишком холодно! За все свои тридцать три года Наташа не помнила таких морозов. Это что-то аномальное!
О, наконец-то троллейбус! Вывернул из-за угла, брызнув искрами. Люди торопятся затолкаться в его теплое нутро. Народу столько, что сложно достать проездной из кармана. Озабоченно-злые, или сонные, или задумчивые.
Троллейбус еле движется. Пробка. Остановка: и Наташу почти подняли с последней ступени входящие, она практически уткнулась в сидящую лицом к ней пассажирку. Сзади обдало холодом, вызвав мурашки.
- Аллёоо, - протянула пожилая женщина в трубку нарисованным ртом. Пахнуло затхлым и вонючим, что Наташа зажмурилась от неожиданности. Значит, нарисовать лицо мадам не забыла, а почистить зубы – да. – Я опа-а-аздываю, чего там за срочна-а-сть такая на заводе?..
Захотелось вырваться из адских людских тисков подальше от этого запаха. «Только заткнись скорее!» И нарисованная -ура- надолго замолчала, только хмурясь всё сильнее и вставляя междометия.
- Да вы что-о-о?! Бяда-а-а… Много пострадали? Ммм… И что, разморозили их? Алё, Ильинишна, алё-о-о? – мадам несколько раз отняла телефон от уха и вновь поднесла.
Убрала молчаливый аппарат в редикюль, вздохнула пару раз и огляделась, явно «ища уши».
- Представляете, что творится в городе?! – обратилась она к соседке, женщине лет сорока, явно имеющей южные корни. Та повернулась и тут же невольно отпрянула. – Бомбят нас! Незнамо чем и незнамо как, но люди вмиг замерзают, как были, - ей и не нужны были вопросы, но соседка вскинула брови:
- И как это?
- Не знай! Но администрация наша, ну, здание, сегодня ночью вмиг обледенела вместе с находящимися там сторожами…
- Да, чай, америкосы скинули какую-нить ледяную бомбу! – вдруг заинтересованно встрял тучный мужчина сзади, дохнув недавно выкуренной сигаретой.
- А, может, и они! – оживилась мадам. – Да кто ж знае-ет, нам же, простому народу, ничего не говорят.
- Хех, а может, то инопланетяне? – иронично хмыкнул в усы высокий, поджарый мужчина. Хорошо хоть его дыхание не доносилось до Наташи, но вот резкий запах одеколона окутывал полсалона.
Наташа лишь хмурилась, не встревая. Вот такие шокирующие новости с неприятным запахом! Теперь вполне объяснима ранняя боевая «тревога». Ладно, сейчас приедет на работу, всё узнает, что на самом деле произошло.
Под ногами вдруг громко хлопнуло, троллейбус чуть вильнул и остановился. Салон огласился вскриками и разговорами, кто-то стал ломиться в двери.
- Колесо лопнуло, наверно… - неслось по троллейбусу.
– Выпустите, мы быстрее пешком…
Водитель, выскочивший было посмотреть, что случилось, сразу вернулся, троллейбус вновь тронулся, подползая к остановке.
- Там сосульки! Сзади! – кто-то вскрикнул из самого хвоста салона.
- Выпустите!
Продолжение будет...
