Людмила входила в подъезд с радостным сердцем. Завтра был выходной и вообще превосходный день - первый юбилей их доченьки Варвары. Вот уже пять лет как это маленькое чудо поселилось в их доме и продолжало радовать своей непосредственностью ее и Игоря.
Эх, если бы и у нее была такая любящая мама… Но что сейчас об этом думать. У нее есть все, о чем она так долго мечтала - муж, дочка, хорошая работа, собственная квартира. Хотя на первый план из всего этого она всегда ставила семью.
В почтовом ящике что-то белело. Люда еле-еле нашла ключ от почтового ящика в своей сумочке - так давно ей не приходилось его открывать. Платежки давно приходили на электронную почту, а рекламный спам она вытягивала и так.
Это была квитанция на заказное судебное письмо. Женщине стало тяжело дышать. Что за суд может быть, она никак не могла понять. Всё ее, таким трудом выстраданное,благополучие вот-вот рухнет. А от чего, она и сама не знает. Просто очень нехорошее предчувствие…
На следующий день в обеденный перерыв женщина побежала на почту. Трясущимися руками в своем кабинете она вскрыла белый узкий конверт. Это была повестка явиться в суд как ответчика. По делу о взыскании алиментов. С нее в пользу гражданки Иванцовой Татьяны Дмитриевны. Ее матери…
Вечером в их доме звенел детский смех пятерых ребятишек - Варя друзей назвала на день рождения. Торт, клоун, поздравления… Но Люда была не здесь. Она улыбалась, резала торт, приносила, уносила, но мысли ее были там, в детстве. Там, где она была с матерью. В одном доме, но не в ее сердце…
Мать Люда, Татьяна, а попросту Танюха, была женщиной компанейской, своей в доску. Для таких же забулдыг, как и она. Таких набиралось почитай что пол-деревни. Так что в доме у Танюхи всегда стоял дым коромыслом. Весело было. Но только не ее дочке Люде…
Людка, вот как величала ее мать. Родив девочку в шестнадцать лет незнамо от кого она так и не воспылала к ребенку материнской любовью. Люду растила бабушка лет до четырех, пока не покинула этот бренный мир. Сердце не выдержало дочкиных похождений.
Сначала Танюха подумывала сдать Люду в детский дом, но коллеги по пьянке отговорили. Ведь это доход - пособие как матери-одиночке. И девочка осталась в родном доме. В роли прислуги и объекта презрения собственной матери...