Евреи Восточной Европы имеют общую историческую судьбу, в которой последовательно нашли свое отражение этапы, связанные с Великим Княжеством Литовским, Речью Посполитой, Российской империей и СССР. Единство этой судьбы — результат сложения пестрой мозаики истории отдельных региональных еврейских общин. И каждая из таких микро-историй обладает индивидуальной самоценностью, иногда выходя с периферии истории еврейского народа в ее центр. С одной стороны, еврейская община Гомеля в XIX — начале XX в. прошла исторический путь общий для всех евреев Российской империи: существование в рамках «черты оседлости», демографический рост, модернизация и связанные с ней изменения в религиозной, общественной, политической и экономической жизни. С другой, история Гомеля в этот период имела ряд существенных особенностей, которые не имеют аналогов в истории белорусской урбанистики, что, в свою очередь, не могло не сказаться на местной еврейской общине, которая развивалась под воздействием этих особенностей и во многом сама генерировала их.
Обратимся к историческим фактам. Из всех белорусских городов именно Гомель, на наш взгляд, испытал наиболее мощное воздействие модернизационных процессов XIX — начала XX в. В пореформенные годы стремительно росло население города. С 12,6 тыс. в 1863 г. оно за пятьдесят лет увеличилось почти в восемь раз, достигнув к 1913 г. 100,5 тыс. Это не только почти вдвое превысило население губернского Могилева (в 1913 г. 54,2 тыс.), но и вывело Гомель на третье место среди крупнейших городов Беларуси того времени, вслед за Минском и Витебском. Отметим, что при таком росте Гомель не изменил своего административного статуса и продолжал оставаться уездным городом Могилевской губернии. Поэтому именно экономическое развитие объясняет столь быстрый рост его населения. Еврейская городская община также неуклонно возрастала на протяжении всего XIX столетия: население Гомеля, согласно материалам всероссийской переписи 1897 г., составляло 36 775 чел., из них 20 385 составляли лица иудейского вероисповедания, т.е. к концу XIX в. евреями были 55% горожан [1, с. 94–95]. И именно еврейской городской общине принадлежала ведущая роль в городской экономике.
Несмотря на процессы индустриализации, основным источником накопления и оборота капиталов в городе оставалась торговля. Теперь уже не только пристань на реке Сож и место на белорусском тракте Петербург-Киев, но и пересечение Либаво-Роменской и Полесских железных дорог делали Гомель важнейшим коммерческим пунктом. Экономическая активность гомельского купечества была самым тесным образом связана не только с местным или региональным рынками. Гомельским купцам принадлежало ведущее место и на отдельных сегментах всероссийского рынка, например в торговле лесом.
Вообще следует сказать, что в XIX — начале XX в. белорусская торговля имела еврейское лицо. Не был исключением и Гомель. Хотя были здесь и свои особенности. В 1897 г. на территории Беларуси насчитывалось 11 881 представителей купеческого сословия, причем более половины из них — на территории Минской (29,6 % от общего числа) и Могилевской (29,4 %) губерний. Среди белорусских городов лидерами по абсолютной численности купечества были Витебск (1 423 чел.), Минск (1 412 чел.), третьим шел Гомель (739 чел.) и лишь затем — Могилев (730) [1, с. 141].
Чтобы не пропустить новые статьи и исследования — быстренько подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзене!
Но если среди городского населения всей Беларуси удельный вес купечества составлял 1,38 %, то в Гомеле он был значительно выше. К купеческому сословию принадлежало 2 % гомельчан. О национальном составе купечества с большой долей достоверности можно судить по его языковому составу. Всего среди купечества Беларуси было представлено восемь языков (перечислены по степени убывания): еврейский, русский, белорусский, польский, немецкий, украинский, литовский и латышский. В целом в Беларуси доминировали купцы, признававшие родным еврейский язык: в губерниях их было 87,9 %, в городах — 87,8 %, в уездах — 88,5 %. Большинство купцовевреев проживало в Могилевской (30,3 %) и Минской (29,0 %) губерниях. В десяти городах из 42 (Бабиновичи, Городок, Друя, Климовичи, Копысь, Лепель, Несвиж, Пружаны, Слуцк и Радошковичи) жили только купцы-евреи. И лишь в двух белорусских городах — Гродно и Гомеле — среди купечества в качестве родных использовались более пяти языков [1, с. 141].
Гомель и Гомельщина оказались тем уникальным на территории Российской империи, да и, пожалуй, в мире, регионом, где не только совместно проживали, но и вели активную экономическую деятельность как еврейская, так и старообрядческая общины. Согласно материалам всероссийской переписи 1897 г. в Гомеле проживало 1688 старообрядцев, т.е. 4,6 % горожан [1, с. 94–95]. Склонность старообрядцев к предпринимательству не была секретом для современников и не осталась незамеченной историками. Зажиточная верхушка как еврейской, так и старообрядческой общин практически монополизировала местную экономику. Безусловно, сложная и интересная проблема формирования предпринимательских тенденций в среде белорусских старообрядцев и тем более история взаимоотношений таких, столь разных по своей ментальности групп купечества, как белорусские евреи и староверы, требует отдельного, более углубленного и детального изучения.
Непростые взаимоотношения, которые складывались с конца XVIII в. и в первой четверти XIX в. у городской еврейской общины с владельцами громадного Гомельского имения — государственным канцлером Н.П. Румянцевым, а с 30-х гг. XIX в. — князьями Варшавскими, графами Паскевич-Эриванскими, — еще одна местная, характерная черта.
Румянцевым Гомельское имение было пожаловано императрицей Екатериной II в 1775 г. Сначала им владел генерал-фельдмаршал Петр Александрович Румянцев-Задунайский, затем его сын — дипломат и государственный деятель Николай Петрович Румянцев. В 1817 г. в Гомеле было 243 дома, 1565 жителей, в том числе 742 еврея (323 мужчины и 419 женщин), две православные церкви, римо-католический костел и две еврейские молитвенные школы [3, д. 37, л. 3]. Унаследовав в 1826 г. имение брата, новый владелец — Сергей Николаевич Румянцев — 1 сентября 1931 г. продал местечко Гомель со Спасовой Слободой и деревней Якубовкой, всего по 7-й ревизии 599 мужских душ и 651 женских, государственной казне [3, д. 81, л. 3].
В 1834 г. по воле императора Николая I Гомельское имение было продано за 4,5 млн руб. царскому фавориту, фельдмаршалу Ивану Федоровичу Паскевичу [4, д. 2, л. 422–423].
Юридически, еврейское население имения и Гомеля не принадлежало владельцу и не было крепостным, но на практике, проживая на земле поместья и будучи скованной чертой оседлости, еврейская община зависела от помещика не меньше, чем его крепостные крестьяне. И если известный филантроп и меценат Румянцев в целом толерантно относился к своим подданным иудейского вероисповедания: финансировал проект и строительство синагоги, разрешал устройство еврейских школ, оказывал содействие развитию еврейского предпринимательства [5], то семейство Паскевичей, особенно в лице любимца императора Николая I фельдмаршала И.Ф. Паскевича, отличалось плохо скрываемым антисемитизмом.
В эпоху Александра III как одна из мер усиления политики русификации проводилась внутриимперская «репатриация» евреев, оказавшихся к тому времени за пределами черты оседлости. Гомель к этому времени имел устойчивую репутацию перспективного города. Имеются и весьма убедительные свидетельства о том, что изгнанники пополнили отнюдь не ряды еврейской бедноты: «…Гомель стал сказочно расти … После изгнания евреев из Москвы в 1891 г. … они быстро развивали здесь торговлю» [6 с. 3]. Вместе с ними появился новый купеческий капитал, оказавший содействие экономическому развитию Гомеля [7, с. 66].
Буквально за полвека гомельская Васильевская ярмарка из местного регионального торгового центра превратилась в важнейший центр лесной торговли Беларуси с Украиной. Обороты этой ярмарки возросли за 1861–1900 гг. с 66,9 тыс. до трех миллионов руб. [8, с. 125]. В последующие годы они снизились (1906 г. — 2,5 млн руб., 1910 г. — около 2 млн руб.) [9, с. 45], хотя по-прежнему оставались достаточно высокими. Гомельская ярмарка, теряя традиционные ярмарочные обороты, приобретала черты биржевой торговли. На ней заключалось все больше контрактовых сделок, с этой целью ярмарочный комитет устроил специальный контрактовый зал. В «Списке лесопромышленников, проживающих в Могилевской губернии», помещенном в губернской Памятной книжке на 1914 г., 174 фамилии — все исключительно купцы-евреи. Из них 29 лесопомышленников-евреев проживало в Гомеле [10, с. 139–141].
Дочитать статью можно на Краеведческом сайте Гомеля и Гомельщины.