Как говорит мой приятель, свадебный фотограф Пятихатько, родину и сватов не выбирают. А родина не выбирает себе имя...
А я что могу поделать, если местность так называется? Это от дедов-прадедов пошло-поехало. Народ-языкотворец знал, что и как называть, при этом не изображая из себя выпускника дипломатической академии. Как сошло с языка – так и славно!
В этой местности я провёл детство и юность, здесь у меня куча родни, к которым я иногда езжу в гости. И никакой ущербности от таких обстоятельств не ощущаю. Конечно, сейчас эта местность так называется только из уважения к отеческим традициям и по привычке к точности – чтобы приезжие понимали, куда они заехали.
Сегодня дорога к столице провинции – просто какой-то немецкий автобан, а не дорога. Три часа от Москвы – и пожалуйте к столу! Но раньше... Вместо дороги тянулась по полям и лесам полоса грязи необыкновенной клейкости, в которой увязало пешее, конное и оружное. Всё, твою мать, увязало! Причем грязь булькала и пузырилась в любое время года, независимо от количества осадков и температуры окружающей среды. В начале пути от Москвы стояло село Чёрная Грязь, в середине – Великая Грязь, а на подъезде к стольному городу провинции находилась станции Грязи. И сейчас эти населённые пункты стоят неколебимо.
А дорога теперь, повторяю, просто немецкий автобан. Сколько щебня, бетона, железа и нервов пошло на эту трассу – ни одно статбюро не откроет. А отроет – его в полном составе посадят за клевету.
Отвлёкся. Раз вспомнили об автобане, можно вспомнить о генерале Гудериане, который шарился в здешней местности, пытаясь взять столицу провинции и тем открыть путь на Урал германской военной машине. Но ещё раньше тут шарился Наполеон – ему показалось мало захваченной Москвы, и он захотел захватить в придачу мою малую родину. Ан не тут-то было!
Когда император прибыл из Москвы инспектировать войска, посланные на захват, он с ужасом обнаружил торчащие из грязи там и сям тоскливо ржущие лошадиные скелеты. По этим конским воспоминаниям прыгали, устремляясь к твёрдой почве, польские уланы, немецкие кирасиры, французские гренадёры и прочие мародёры. Немногие добирались. Промахнувшись мимо лошади, воины Великой армии падали в грязь и на глазах рыдающего императора превращались в почву и судьбу.
Не дойдя двадцать вёрст до столицы провинции, разноплемённая армия поворотила назад. А ведь оставалось каких-то три часа неспешного лошадиного ходу...
Да! Про Гудериана. Больше отвлекаться не буду.
Итак, танковая армада генерала Гудериана упёрлась в непроходимую дорогу. Первые же машины провалились в грязь по самые башни. Сумрачный германский гений подсказал: надо в обход дороги двигать. Попробовали. Но и там – грязь. Только не сформированная в виде дороги. Однако быстро формирующаяся.
– Майн Готт! – сказал генерал офицеру связи. – Что за проклятое место?
– Манькина Ж..., экселенц!
– Я правильно понял? – через минуту спросил Гудериан.
– Яволь, экселенц! Могу засвидетельствовать, как бывший студент филфака, что переведено точно.
– Совсем вы там, на своих филфаках с ума посходили, – угрюмо сказал генерал. – Не может населённая местность так называться.
– Не может, мой генерал. Но называется.
– И кто такой этот Манька? – спросил Гудериан ещё через минуту. – Чем славен?
– Манька – это жена Ваньки. А Ванька – это Иван.
– Тот самый? – ещё больше помрачнел генерал. – Который нам уже всю кровь выпил?
– Так точно, тот самый...
Долго разглядывал Гудериан непроходимую дорогу. А потом достал походный дневник и записал очередную мысль:
«Какая-то мистическая сила, какой-то неумолимый рок тяготеют над этой негостеприимной местностью, так провидчески названной русскими Манькина Ж... Я покоряюсь этой высшей силе, и пусть судит меня небо».
В тот же день бронированная фашистская армада поворотила от Манькиной Ж..., не дойдя до столицы провинции каких-то двадцать километров. На быстрых немецких гусеницах, склепанных на чешских заводах, оставалось полчаса ходу... А Гудериана фюрер с позором и поношением выгнал из действующей армии.
Вот такая история у старой доброй провинции, из которой я родом. Как говорит мой приятель, свадебный фотограф Пятихатько, родину и сватов не выбирают. А родина не выбирает себе имя... Так что претензий по поводу названия моей родины прошу мне больше не предъявлять.
Павел Морозов, преподаватель ОБЖ
Спасибо, что дочитали до конца. Ставьте, пожалуйста, лайки и «в ленту». Теперь большое спасибо. До встречи и берегите себя!
Картинки:
https://ru.toluna.com/dpolls_images/2017/03/27/aef1917e-9568-4458-a2e5-72fea05d0a7e.jpg
https://img-fotki.yandex.ru/get/5405/vorobjevaleksandr71.2/0_3db76_6bd0adda_XL.jpg