В тотально-жизнерадостной стройке коммунизма заимствованный атеизм обретал специфические черты. Если исходная суть атеизма отрицала Бога, то в советском формате он мог утвердиться только в борьбе с ним на базе концепции диалектического материализма «материя первична– сознание вторично». Воинствующий атеизм с Е.М. Ярославским (М.И. Губельманом) во главе был не побочным следствием идеологии, а ее основным винтом.
Западное неплановое безбожие, выросшее из агностицизма и скептицизма, есть продукт разочарований и сомнений в итогах многовекового «расколдовывания мира». В России, перестоявшей ордынцев на Угре, трагедия атеизма как отрицания не только аппаратной церковности была лишена налета сомнения.
Человек эпохи Возрождения А. Данте в «Божественной комедии» отнимал право на вечную посмертную жизнь. Усиливая данную тенденцию, партийно-вводные запрещали писать слово «Бог» с заглавной буквы и не очень поощряли производство святой воды в промышленных масштабах. Библию можно было приобрести из конфиската таможни. Лекторы общества «Знание» всегда помнили о том, что надо забыть и истолкование искусства усиленно отфильтровывали от религиозности с элементами божественного творчества. Многолетнее сотрудничество православной церкви с КГБ приносило свои богоугодные плоды, однако День Победы «приближали, как могли» возвращенные из ссылок-лагерей духовные отцы и зэки. Генералиссимус И.В. Сталин искал помощи у чудотворных икон и 4 сентября 1943 года принял решение о возобновлении Патриаршества.
А-теизм в нейтральном варианте в СССР был невозможен, ибо у пространства советской духовности была четкая грань между теизмом и анти-теизмом. Упрощающий жизнь советский а-теизм не держался в слабо проявленных секулярных зонах, а превращался в «воинствующий атеизм» и активное богоборчество с резолюцией, ответственной подписью и официальной печатью. Атеисты верили в отсутствие бога, а результатом антирелигиозной борьбы становилась тотальная действительность без лазеек для мистики и поповщины.
Пересказ классиков требует больше слов, чем цитирование. Основополагающим в атеистическом материализме стало вытекающие из отношения к еврейскому вопросу определение религии, данное К. Марксом во введении к «Критике гегелевской философии права»: «Религиозное убожество есть в одно и то же время выражение действительного убожества и протест против этого убожества. Религия –это вздох угнетенной твари, сердце бессердечного мира, подобно тому, как она – дух бездушных порядков. Религия есть опиум народа. Упразднение религии, как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья»©.
К. Маркс и религиозное, и художественное освоение действительности рассматривал в одном ряду, противопоставляя их научно- техническому познанию: «мыслящая голова», отмечал основоположник, постигает действительность с помощью понятий, которые она вырабатывает из материала созерцания и представлений, т. е. «осваивает мир исключительно ей присущим образом– образом, отличающимся от художественного, религиозного, практически- духовного освоения этого мира»©.
Выразительна и ленинская дефиниция в работе «Социализм и религия». Безбожник от рождения отмечал: «Религия есть один из видов духовного гнета, лежащего везде и всюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством… Религия– род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь»©.
Для выполнения заповедей Бога без самого Бога маленькие- великие сыны социальной гармонии создали новый тип религии, в которой слова «товарищ» и «товарищ маузер» произносились без кавычек. Не абстрактная вера иногда требует поступков. Пионеры- герои, «содельцы», доярки, конюхи, сельские библиотекари и трудящиеся блондинки отрицали Бога, но верили в невещественную мечту и всегда были готовы к труду и обороне.
Продолжением храма православия в коллективном бессознательном был русский космизм с ракетным мышлением. Калужский мечтатель К.Э. Циолковский имел вполне достойных предшественников, включая не охваченного партийным членством автора «Философии общего дела» Н.Ф. Федорова, создателей теории происхождения Солнечной системы П-С. Лапласа и И. Канта.
Космос и атеистический по форме, но религиозный по сути коммунизм были почти сиамскими близнецами. Пахнущая порохом Великой отечественной войны страна думала о космическом будущем. Капель оттепели и рев ракетных двигателей совпали по времени и наполнили эпоху новым содержанием. Простой смоленский парень Ю.А. Гагарин 12 апреля 1961 года полетел («поехал») на корабле «Восток-1» в «звездное небо над головой» и не увидел там Бога, но вписал свое имя в историю золотом по граниту. Преодоление земного тяготения и достижение невиданных скоростей породили новое чувство времени в жизни и искусстве. Нет Космоса и Света без ада, НКВД, Надежды и Любви.
Советская атеизация, экзамены духа и текущее парт-строительство происходили под знаком серпа и молота («Справа– молот, слева –серп. Это наш Советский герб»). Согласно официальной версии, промышленный молот и сельскохозяйственный серп символизировали союз рабочего класса и крестьянства. Желательно, однако, не забывать, что серп (как и коса) имеют намного более богатую символическую нагрузку уничтожения и стирания из памяти всего старого.
Месяце-образный серп – одно из древнейших орудий. Его изображение сохранилось на стенах египетских гробниц. В мифологическом преломлении хлеб – это сын Солнца и человеческого труда. Почтительность отношения к
хлебу насущному переносится на средства, с помощью которых человек его возделывает, в том числе– на серп.
Создавший миф, мир и знак Советский Союз весомо влиял в мировой политике и обладал внутренней структурной несбалансированностью. Великий СССР без электоральных оргазмов с казуистической формулой «отчетный период принес большие успехи, но есть и некоторые существенные недостатки» отставал по многим социальным стандартам. Разрешение противоречий посредством «железного занавеса» было неэффективно, а после революции в информатике утратило смысл. Такая апологетика усиливала притягательность запретного плода. «Вражьи голоса», прорывались через «глушилки» и неутомимо разрушали коммунальную картину мира.
Красная София социализма и отформатированная советскость с невысказанными протестами и «капустниками» вырождалась в бесцветное фарисейство. Мясо эпохи и реальности «закатных» пятилеток с информационной программой «Время» не совсем точно совпадали с марксистским «царством осознанной необходимости». Пять лет уже не всегда превращались в четыре года. Общечеловеческие ценности становились партийными и не рождали Моцарта в человеке. О двух главных газетах говорили, что в «Правде» нет известий, а в «Известиях» нет правды. Антисоветско- эмигрантский НТС (Народно-трудовой союз) издавал «Посев» и «Грани». Поезд остановился, не доехав до Коммуны.
В скудно отоваренном СССР интеллект и менталитет кремлевских модераторов становился предохраняющим. Формировалась сноровка распределительного мышления. Тексты очередного партийного съезда со стоячими овациями были важнее трудов Платона, Аристотеля и Маркса. Маячил вечный призрак термоядерной войны с Америкой.
Неверно было бы утверждать, что «слепых вели безумцы». В отчетных партийных документах непременно имелась главка про культурное строительство. Эстетизация политики и политизация искусства – лозунги тоталитаризма. Мега- администраторы и апостолы истмата регулярно выводили общественное сознание из общественного бытия и указывали на важность методологии изучения эстетического идеала для усиления воспитательного потенциала соц. реализма.
Однако в незаметной эрозии идеала среди генералов-от-пролетариата пробуждался интерес самосохранения и воспроизводства. Бронзовеюшая власть ради власти с пристрастием к насилию, не посылающая интеллектуально совершеннолетнему народу осмысленных сигналов, отрицает самое себя, легко поступается принципами и стремительно вырождается в формализм. В фильмах М. Ромма «Обыкновенный фашизм» (1965 г.) и Т. Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» (1973 г.) в чертах поверженного тоталитаризма просматривались штрихи собственного и реально существующего.
В целом повторяя аргументацию югославского марксиста-диссидента М. Джиласа, невозвращенец М.С. Восленский утверждал «восточную» природу советской системы и наличие нового класса «номенклатуры». По поводу скромности серого кардинала М.А. Суслова ходили анекдоты, а из хлопко-
узбекского сюжета и Т.Х. Гдляна проглядывала теневая экономика с элементами организованной преступности. «Узбекское дело» иллюстрировало механизмы хищений-приписок-коррупции, которые в целом не имели прав на существование.
Отличники университета марксизма- ленинизма и энтузиасты планирования общественные идеалы вытесняли индивидуальными целями. Компартийные бонзы и зубры с номенклатурным интеллектом и кремлевской таблеткой в пищеводе не захватывали вершины, а занимали ниши и утрачивали ощущение нерва реальной жизни. В процессе эволюции консервативные дети радикальных родителей изменили не только имидж, но и функции. Система официального дискурса вырождалась в самодостаточную игру за властный ресурс. Активно ходила шутка: «Наши вожди либо вечно живые, либо еле живые». Система с надломленными идеалами достигла крайнего геронтологического предела.
В стране заточенных на борьбу с мировым капиталом отчаянных мечтателей для определения понятия «дефицит» было переиначено ленинское определение материи: «Дефицит – это материя, данная в ощущениях, но не нам». Данная материя породила индустрию скрытого производства и сбыта, взрастившую подпольных миллионеров с большим удельным весом заведующих магазинами. Артем Тарасов честно платил партийные взносы от спекуляций. Автомобильные иномарки разнообразили только столичный пейзаж. В загранпоездках «туристо- совьетико» мечталось о «светлом капиталистическом будущем». Главным мотивом протестной безнадеги был не дефицит собственности, а ограничения на свободу разума и интеллекта.
В пасторали позднего социализма молодежь с песнями отъезжала на объединительный БАМ, а насаждаемому официозу противостояли читаемые в основном самой интеллигенцией «самиздат» и «тамиздат». Написанные с помощью группы журналистов книги-откровения Генерального Секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева «Целина», «Малая земля» и «Возрождение» проходили по департаменту партийной публицистики. «Ничто так не возвышает личность, как активная жизненная позиция, сознательное отношение к общественному долгу, когда единство слова и дела становится повседневной нормой поведения»–эту знаменитую сентенцию изучали, как Устав военной службы.
Базисом слегка освободившегося от культа личности диссидентского и нонконформистского движений были не совсем убитые знаковые идеалисты и штудирующая справочник по эмигрантскому делу интеллигенция определенного происхождения. Появились сотни невозвращенцев из поездок- гастролей-командировок. Трогательный полет Олимпийского Мишки-80 на инстинктивно-эмоциональном уровне означал конец эпохе.
В досягнувшем до «коллективного» СССР с «декадами искусств» союзных республик, нудьгой очередей за пивом и колбасой, принудительными «великими починами», трамваем за три копейки и песней «Здравствуй, русское поле, я твой тонкий колосок» (музыка Яна Френкеля, слова Инны Гофф) духовные потребности помогала «углубить и расширить» чужая интеллигенция с лилипучим мышлением, озабоченная «курицей в супе». Велик был СССР, а отступал на Запад.
Вера в справедливость без богообслуживания ослабевала, светло-коммунистическая идея с «дружбой народов» превращалась в анекдот, а не таможенный Союз– в страну мечтателей о «загнивающем» Западе со святыми чудесами. В застойно- картофельном СССР с дипломатическими гамбитами и смачными партийными поцелуями интеллигенция всех видов ощущала себя как бессмертный штандартенфюрер Штирлиц- Тихонов в Третьем Рейхе.
В весеннем воздухе перестройки на пересечении теневой экономики и номенклатурных кланов возникали жизнерадостно-предприимчивые игроки, которые оттеняли человеческое лицо социализма. Впоследствии самые гибко-настойчивые были назначены олигархами. В лавине безумных событий на Васильевском спуске приземлился маленький спортивный самолет с сумасшедшим гражданином ФРГ Матиасом Рустом, как главный «долбежник» перестройки появилась программа «Взгляд» и вышел антисталинский фильм «Покаяние». Ползучая языковая колонизация крошила ментальность.
Ядерный щит, ракеты и танки не могут уничтожить растлевающих соблазнов. Западный ширпотреб оказался убедительнее программ партии и правительства. Как только ЦК КПСС отказался от национального проекта под названием «строительство коммунизма», элиты союзных республик предпочли интегрироваться в западный мир самостоятельно, а космодром Байконур стал открыт для окрестных казахов. Новорожденный СНГ сразу же погрузился в глубокий летаргический сон и стал легкой добычей астрологов и шарлатанствующих целителей.
Далеко не все желали в 1991 году необратимого распада гигантского СССР с угасающим запалом вселенской миссии. Однако и у оперетточно- дрожащего ГКЧП с тайной любовью к И.В. Сталину нашлось не очень много сторонников.
При социализме с олигархическим лицом и ди- джеями вместо политруков распространился европеизированный псевдофольклорец с банками от пепси и веселыми плясками на острой грани дозволенного и недозволенного.
ЕМЕЛЬЯНОВ СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕВИЧ –
доктор философских наук,
член Петровской Академии наук и искусств
руководитель рабочей группы по культуре Координационного
совета по Евразийской интеграции,
эксперт культурного фонда им. В.С. Суслова.
Фото https://postnauka.ru/faq/60525