В 1969 году, когда английский журналист в интервью с Францем Гальдером коснулся темы Мюнхенского договора, старый генерал вскочил со стула и, показывая на корреспондента пальцем, закричал: «Ведь это ваш, ВАШ премьер-министр не дал нам расправиться с Гитлером еще в 1938 году!!!» А дело было так.
В 1935 Гальдер получил чин генерал-лейтенанта и должность обер-квартитмейстером германского Генерального штаба, в чьи обязанности входило оперативное руководство войсками.Только что официально возрожденный Генштаб возглавлял генерал Людвиг Бек, который, в отличии от Гитлера, прекрасно понимал, что Германия не готова и обозримом будущем не будет готова к войне. До поры до времени позиция Бека была предметом теоретического спора в кругу нескольких высокопоставленных генералов, но чехословацкий кризис заставил главу Генерального штаба занять более активную позицию.
Он прямо заявил, что «для мировой войны боевая подготовка, пополнение и оснащение совершенно неудовлетворительны.» Кроме того, генерал Бек считал, что непременным условием успешного ведения Германией войны является прочный союз с Англией. Гитлер проигнорировал мнение Людвига Бека, и тогда генерал от слов перешел к делу. По его поручению в Лондон отправился Эвальд фон Клейст-Шменцин, который в середине 30-х отошел от политики и удалился в своем поместье. Перед отъездом Бек сказал своему эмиссару: «Привезите мне твердые доказательства, что Англия будет воевать в случае нападения на Чехословакию, и я прикончу этот режим.»
В Англии фон Клейст встретился с Черчиллем, лордом Ллойдом и советником министра иностранных дел Ванситтартом. Он сообщил им, что войны можно избежать в случае,
а) если Англия твердо заявит, что она и западные державы не блефуют, а действительно выступят против Германии, и
б) если Англия сделает заявление, которое сможет привести к свержению Гитлера.
Но, Чемберлен решил, что гарантии Гитлера надежнее, чем гарантии немецких консерваторов. 16 июля Людвиг Бек написал фон Браухичу докладную записку, в которое еще раз доказывал невозможность успешного ведения войны при нынешнем положении германской экономики и вооруженных сил. Одновременно он потребовал от главнокомандующего сухопутными силами поддержать коллективное выступление высшего офицерского корпуса против самоубийственных планов Гитлера.
Вальтер фон Браухич вроде бы поддался нажиму начальника Генерального штаба. 4 августа он созвал совещание, на котором распорядился зачитать записку Бека и доклад генерала Адама о плачевном состоянии оборонительных сооружений «Западного вала». Встреча закончилась полным единением генералов, а на следующий день фон Браухич отнес фюреру докладную Бека и протокол заседания. Взбешенный фюрер уже 18 августа на заседании в Ютербоге заявил своим генералам, что в ближайшие недели введет войска в Судеты, после чего Людвиг Бек немедленно подал в отставку.
27 августа 1938 года генерал артиллерии Франц Гальдер стал начальником штаба Главного командования сухопутными войсками (ОКХ). Но, сразу же после вступления в должность Гальдер сообщил Браухичу, что готов «использовать каждую возможность для борьбы против Гитлера», чем ввел своего начальника в состояние полной прострации. Новый начальник Генштаба не стал тратить время на написание бесполезных записок и рапортов, а сразу же начал готовить государственный переворот.
Гальдер встретился в председателем рейхсбанка Яльмаром Шахтом и предложил ему сформировать новое правительство. Одновременно он вступил в контакт с командующим 3-м военным округом (Берлин) генерал-лейтенантом Эрвином фон Витцлебеном, который взял на себя военную часть заговора.
По плану Гальдера, как только Англия объявит Германии войну, дислоцированная в Потсдаме 23-я дивизия генерал-майора фон Брокдорф-Алефельдта, размешенный в Ландсберге 50-й пехотный полк полковника фон Хасе и 1-я легкая пехотная дивизия генерала Геппнера должны были войти в Берлин, занять все правительственные здания и арестовать верхушку НСДАП. Бывший руководитель «Стального шлема» Фридрих Хайнц был назначен командиром отряда, которому было поручено ворваться в рейхсканцелярию и взять Гитлера под стражу. Но, Хайнц приказал своим людям не арестовывать фюрера, а пристрелить его на месте.
26 сентября Лондон официально заявил, что в случае нападения вермахта на Чехословакию, Англия вместе с Францией выступят против агрессора. После этого Гальдер убедил Браухича присоединиться к заговорщикам. Все было готово к свержению нацистов, но тут Гитлер согласился сесть за стол переговоров в Мюнхене. Пока Гальдер и Витцлебен силились понять, почему англичане их предали, Чемберлен подписал печально знаменитый Мюнхенский договор.
Никогда больше Гитлер и вся его системы не были так близки к гибели, даже летом 1944 года в Растенбурге. Но, сам фюрер ничего не подозревал. Более того, в феврале 45-го он самонадеянно заявил: «Надо было начать войну с 1938 году. Это был нам последний шанс локализовать ее. Но они во всем уступали, как трусы выполняли все наши требования. Было действительно трудно взять на себя инициативу и перейти к военным действиям. В Мюнхене мы упустили уникальную возможность.» Гитлер так никогда и не узнал, что в ту осень Чемберлен спас и его и Третий рейх. Объявление войны было для фюрера равносильно смертному приговору. После этого он прожил бы ровно столько времени, сколько понадобилось бы боевикам Хайнца, чтобы добраться до имперской канцелярии на углу Ляйпцигер- и Вильгельмштрассе и перестрелять эсэсовцев, охранявших здание.
