Автор: Николай Соснов
- Так, Семенова, теория первой помощи пострадавшим вам неизвестна. Практические навыки тоже отсутствуют. Я не удивлен, ведь вы пропустили многие занятия. Вот что, идите-ка на пересдачу, - посоветовал Дмитрий Валерьевич, возвращая Арине зачетную книжку. На миг девушка прикоснулась к крупным узловатым пальцам старого врача «скорой помощи». По слухам, эти неказистые пальцы вытянули с того света несколько тысяч безнадежных умирающих. - Почитайте литературу и лекции, позанимайтесь на тренажерах самостоятельно, я это разрешаю всем отстающим. На сегодня все, сейчас мне надо подменить коллегу на дежурстве.
Он разрешает! Прямо благодетель нашелся! Больно нужно ей его позволение, ведь досрочная сдача сессии теперь накрылась медным тазом вместе с новогодними каникулами. Арина пулей выскочила в женскую раздевалку, примыкавшую к тренажерному залу Центра симуляционного обучения, присела на скамеечку и разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони.
- Не поставил? - сочувственно спросила Светка Пичугина, хрумкая яблоком. Светка уминала фрукты с космической скоростью с тех пор, как бросила есть шоколадки. «Нужно постоянно что-то жевать» - объясняла она подругам, - «процесс моего мышления анатомически связан с двигательными функциями челюсти».
Арина отрицательно помотала головой.
- Злыдень и сухарь, - констатировала Светка, с аппетитом вонзая крепкие зубы в зеленый плод. - Пойдем в кафе, посидим?
Арина отказалась от приглашения. Ей хотелось побыть одной, укрыться от невзгод там, где никто ее не найдет, да и искать не станет. Покинув здание мединститута, девушка села во вторую маршрутку и поехала в свое «секретное место», на заброшенный инструментальный завод.
Впервые Арина попала туда в девятом классе, убежав в лесополосу после размолвки с большеглазым Романом из 10-го «А» - своей первой настоящей влюбленностью. Тогда она застала предателя, любезничающим наедине с Катькой Воротницкой, ее злейшей школьной врагиней, три года подряд гадившей так мелочно и мерзко, как только это могут делать мстительные, но трусливые подростки. Выдержка изменила Арине. Влепив Роману звонкую пощечину, она скрылась в лесу, где и шаталась, пока не вышла на ржавые остатки железнодорожных рельсов, а по ним — к заводу. Тут она проплакала до вечера, не отвечая на звонки, а потом сама сбросила Роману сообщение, что между ними все кончено.
Бывший передовик советской индустрии ныне имел славу небезопасного места, где часто тусовались хулиганы, наркоманы и прочая шпана, но Арину он всегда встречал молчаливой и, как ей казалось, приветливой пустотой полуразвалившихся корпусов. Опоясанный лесом завод-пенсионер звал ее, будто дедушка любимую внучку: мол, иди сюда, присаживайся ко мне на колени, расскажи на ушко горестные тайны и пореви в теплый заплатанный свитер.
Вот и сейчас уволенный ветеран гостеприимно впустил Арину в бывший цех механообработки. Внутри было тепло и тихо. Задиристый декабрьский ветер почему-то обходил стороной высокую бетонную коробку, зияющую рваными ранами выломанных окон. Она брела по извилистым проходам среди в труху проржавевших куч мелкой стальной стружки и гнилых станков с выдранными блоками программного управления, осторожно переступая через беспорядочно разбросанные заготовки и отливки.
На цементном полу немало валялось и постороннего мусора, занесенного сюда незваными визитерами. На пути к любимому Ариной участку цеха ей попались на глаза: коробка из-под ботинок, рваная рекламная газета, крышка от бака, велосипедный шлем с обгорелой дырой на макушке. Огрызкам, обрывкам ткани, окуркам, сигаретным пачкам, пивным банкам и бутылкам не счесть числа. Отшвырнув ногой полупустую упаковку жевательной резинки, Арина приблизилась к сплошному металлическому колесу, через дыру по центру надетому плашмя на округлый двухметровый штырь, кругом которого оно теперь свободно и вращалось. Девушка подоткнула длиннополое пальто и, подложив под себя горсть салфеток и старый шарфик, уселась на краешек колеса. Приятно поскрипывая, колесо закачалось. Арина оттолкнулась ногами и медленно поплыла налево, плавно погружаясь в поток мыслей и образов.
Ей вспомнилось, что последние дни ради зубрежки ПМП и дополнительных вечерних упражнений на тренажерах она спала по четыре часа и уже дней десять не видела Бориса. А все для того, чтобы получить последний зачет и провести праздники во Вьетнаме с любимым, а не дома с бабушкой за подготовкой к экзаменам. Ради поставленной цели вторую половину семестра Арина трудилась как проклятая и отличилась успехами во всем, в чем только возможно. К зачетной неделе все стали довольны студенткой Семеновой и поставили вожделенные зачеты и «автоматы»: и декан, и ее зам, и профессор анатомии, и кафедра иностранных языков, и остальные тоже. Все, кроме Дмитрия Валерьевича, преподававшего основы первой помощи на кафедре медицины катастроф.
Арина действительно пропускала его занятия. Попросту не могла не пропускать, потому что четыре пары первой помощи свели для удобства действующего врача на субботу, а это оказался единственный день, когда она имела возможность встречаться с Борисом. Воскресенье приходилось тратить на зубрежку к «безумному понедельнику». Так первокурсники называли между собой день недели, в который по воле коварного начальства сошлись пары трех самых требовательных предметников: историка, химички и биологини. Жаловаться на историка было бесполезно, он приходился младшим братом супруге ректора и пользовался статусом неприкасаемого. При попытке же старосты намекнуть декану на излишние трудности с химией и биологией Ольга Алексеевна театрально закатила глаза: «Что вы себе позволяете, милочка? Это же профильные дисциплины! Это ваша будущая профессия!». После этого разговора количество лабораторных по упомянутым предметам удвоилось, и студенты, кто горестно повздыхав, а кто и матюгнувшись, окончательно забыли про выходной.
Вариант не видеться с Борисом до Нового года Арина даже не рассматривала. Опыта в любви у нее почти не имелось, но женское чутье подсказывало: мужчины вроде Бориса одинокими остаются недолго и ждать избранницу три-четыре месяца попросту не умеют.
Конечно, Борис не подлец и не изменщик, однако, сама природа предназначила его даже и в тридцать пять лет оставаться объектом восторженной влюбленности многих молоденьких девушек и зрелых женщин. А если вспомнить, сколько он зарабатывает, то и вовсе становится понятно, что за спиной Арины стоит очередь потенциальных невест. Надеяться, что за три месяца без субботних свиданий ее место не займет другая, попросту наивно. Ему ведь лишь стоит щелкнуть пальцем, и почти любая знакомая с радостью заменит Арину. Тем более, что Арина-то его по-настоящему любит, а он… Он просто выбрал ее в постоянные подруги, как выбирал предпочитаемый сорт вина и оставался ему всегда верен, но, прекрати производитель выпуск нужной марки — тут же перешел бы на другую. Арина, несмотря на сильное увлечение Борисом, достаточно трезво мыслила, чтобы отдавать себе в этом отчет. От нее требовалось немногое, всего лишь видеться с ним хотя бы по субботам, однако это немногое являлось обязательным условием отношений.
«Я бы сдала», - подумала Арина, - «если бы вчера не поссорилась с Борисом». Дмитрий Валерьевич не заставлял отрабатывать пропуски и не придумывал изощренных интеллектуальных наказаний для легкомысленной молодежи.
- Первую помощь ты или умеешь оказать или не умеешь, - говаривал он. - В учебниках каждый метод расписан дотошно и пошагово. Симуляторы, когда нет занятий, доступны всем студентам до позднего вечера. Зачем же устраивать отработки? Хочешь зачет — готовься к нему. Пока не покажешь результат на тренажере, ничего не получишь, потому что стыдно доктору не уметь того, чему учат их пациентов.
Арина была уверена, что успеет выучить предназначенный к освоению материал и набить руку на хитрых манекенах с электронной начинкой. Так оно и выходило, но накануне вечером дала о себе знать нервная перегрузка. Она зачем-то позвонила Борису и повздорила с ним по пустякам. Видимо, это выбило ее из колеи. Арина снова и снова прогоняла на киноэкране памяти кадры позорного фиаско на зачете. Осматривая куклу-пациента, она с ужасом обнаружила в своей голове абсолютную пустоту, будто кто-то за ночь упрятал изученное в глубочайшую кладовую и навесил на ее дверь пудовый амбарный замок. После третьей «гибели» манекена Дмитрий Валерьевич устроил ей допрос с пристрастием, по итогам которого и отправил на пересдачу.
Арина так глубоко погрузилась в себя, что не сразу заметила, как в скрипящую мелодию колеса вплелся какой-то посторонний дерганый звук. Девушка соскочила на пол и придержала колесо рукой, чтобы остановить вращение. Колесо нехотя подчинилось, напоследок протестующе взвизгнув. В наступившей тишине Арина сначала слышала лишь отдаленное ворчание ветра, но потом ухо выделило странный звук. Надрывный свист в рваном ритме, словно злющий пес силится разразиться громким рассерженным лаем или чахоточный больной изнывает, стараясь прокашляться, но никак не может, потому что… Потому что не хватает дыхания! Это хрип!
Арина завертела головой, пытаясь определить источник звука. Это удалось не сразу: мешала гулкая пустота помещения. Наконец она догадалась взглянуть вверх и обнаружила искомое прямо над собственной головой.
Пробивающиеся через дырявую крышу цеха солнечные лучи высветили в полутьме коричневое пятно, повисшее на покосившемся обломке потолочной балки. Арина сосредоточилась, и пятно обрело отчетливые очертания отчаянно вцепившегося в доску мальчика детсадовского возраста в коричневой куртке. Ноги в черных штанинах обхватили балку, руки сплелись, крепко обнимая ее. Ребенок висел над смертельной пустотой, хрипя и трясясь мелкой дрожью. С ним явно творилось что-то неладное. Приступ астмы?
Арина хотела было позвать его, но вовремя сообразила, что в таком состоянии любой резкий окрик может напугать мальчугана, и тот свалится со своего насеста. Черт, как же он туда попал? Забрался с крыши через одну из дыр? Или залез по ржавым скобам примитивной настенной лестницы, которую в прошлом использовали для обслуживания и ремонта какого-то крепившегося на потолке оборудования? Лестница! Да, это мысль…
Не позволяя себе как следует задуматься, чтобы не испугаться, Арина быстро положила сумочку на колесо, скинула пальто и через несколько секунд уже карабкалась вверх по качающимся ненадежным опорам.
Кое-какие ступеньки совсем отвалились, но, слава богу, ей доставало силы в руках, чтобы подтянуться. «Главное — ни в коем случае не глядеть вниз», - подумала девушка и, конечно, тут же воззрилась на разверстую под ногами пропасть. Расстояние от пола до потолка цеха равнялось примерно тридцати метрам и половину его Арина уже преодолела. Не так уж и высоко, но все равно страшно. Глаза упорно притягивало к торчащему посреди колеса штырю. Теперь Арина четко видела, что его вершина заострена наподобие копья. Колесо стояло далеко в стороне от возможной траектории падения девушки, однако, Арине вдруг померещилось, что оно, крадучись, движется потихоньку к ней. Сейчас Арина отвернется, и колесо сделает еще один крохотный шажок. Голова закружилась. Вспотевшие в перчатках руки пиявками впились в скобы. Арине показалось, что она сжимает старый металл с чудовищной мощью. Того и гляди, гнилая лестница рассыплется в зелено-рыжий прах и тогда…
Хрип усилился. Арина встряхнулась и поползла дальше. Она приближалась к потолку короткими частыми рывками, назначая себе конкретные задания: пройти вот этот отрезок, достать пальцами до той ступени.
Так она, пыхтя, отдуваясь, испортив лучшие перчатки и ободрав на локтях дизайнерскую кофточку, на которую копила три месяца, доскреблась до потолка. Отдыхая перед последним броском по балке, Арина снова заколебалась: не предупредить ли мальчика о своем приближении? Взглянув на него, она отказалась от своего намерения. Ребенок закрыл глаза, его лицо явственно начинало синеть. Вот-вот он потеряет сознание и ухнет прямо на проклятый штырь. Теперь-то Арина видела, что колесо никуда и не думало перемещаться. Оно оставалось на месте, алчно поджидая маленькую жертву. Если раньше мальчик не задохнется. Тогда штырю достанется лишь его остывающий трупик.
Арина заторопилась. Тело ее действовало как бы само по себе, без участия мозга находя единственно возможные решения и сразу воплощая их в реальность. Кисейная барышня Арина, не умевшая и котенка достать с невысокой березки, изумленно наблюдала как ее внезапно возникшее альтер эго по-обезьяньи решительно и ловко забралось на балку. Частично сорвавшаяся с креплений потолочная опора опасно качалась, норовя отсоединиться окончательно. Тогда прости-прощай и поминай как звали. Колебания доски под весом девушки могли и ребенка сбросить. Арина едва не заорала, когда ее левая нога при попытке опереться на носок соскользнула с края балки. Долбаные сапожки! Удивительно, как она в них не навернулась, поднимаясь по лестнице. Надо было снять обувь перед тем, как забираться на стену. Теперь уже поздно.
Когда Арина добралась до ребенка, лицо того блестело от пота и имело ярко выраженный синеватый оттенок.
- Максимальное время выживания при удушье — 10 минут!
Прозвучавший в голове Арины голос до того напоминал Дмитрия Валерьевича, что девушка от испуга чуть не упала с балки. Но это, конечно, были всего лишь ее собственные мысли. Что же происходит с мальчиком и как ему помочь?
- Да у него просто язык запал, подруга!
Теперь мысль прозвучала голосом Светки Пичугиной. Конечно же, это западение языка. Необычно для бодрствующего ребенка, однако, чего не бывает на свете? Только как же ему помочь, балансируя на раскачивающейся узкой доске?
- Есть лишь один гарантированный способ, милочка.
Приторный голосок вредной деканши. Ольга Алексеевна та еще фифа, но доктор от Бога, как говорят ее пациенты. Она плохого не посоветует.
- Плюнь на все, берись и делай!
Чей голос произнес последние слова Арина не вспомнила, да и не пыталась. Не тратя больше ни мгновения на догадки, она сняла правую перчатку, запустила пальцы в распахнутый жаждущий кислорода рот мальчугана и отыскала спрятавшееся у стенки гортани препятствие. Ловким отработанным на вечерних тренировках движением Арина вынула язык, обеспечив легким пациента доступ к получению воздуха.
Мальчик вдохнул. Некоторое время он, расслабив тело, просто жадно глотал живительный газ, а улыбающаяся радостная девушка страховала его левой рукой. Правой она продолжала удерживать вытянутый язык, тогда как ноги Арины крест-накрест обхватили балочную доску, препятствуя хозяйке совершить полет до разочарованного лишенного добычи колеса. Когда Арина ощутила, что мальчик пришел в себя, она отпустила язык, позволив ему втянуться в рот как трапу на борт отчаливающего корабля.
- Тебя как зовут? - спросила она спасенного.
- Олежиком, - сипло прошептал мальчик. Совсем дите, явно младше пяти лет. Кажется, он был готов разреветься от испуга. Арина решила оставить прочие вопросы до момента, когда их ноги ступят на твердый цементный пол цеха.
- Олежек, нам надо спуститься. Сейчас я повернусь, и, когда скажу тебе, забирайся мне на спинку, крепко обними, и мы поедем. Хорошо?
Малыш хлюпнул сопливым носом и прошептал что-то. Слов Арина не разобрала, но в интонации уловила согласие. Девушка отпустила Олежека, снова надела перчатку, чтобы не занозить руку, чуть отползла, создавая пространство для маневра, и вдруг выполнила поворот в упоре лежа на животе. Последний раз она проделывала подобное упражнение года три назад в школе на гимнастическом бревне, однако, тело послушно вспомнило необходимую последовательность движений и без протестов напрягло нужные группы мышц.
Достигнув намеченного положения на доске, Арина расстегнула ремень джинсов и вытащила его из петель. Что же, Борис всегда нахваливал ее бедра за ширину. Вот и проверим, хватит ли ее, чтобы удержать на ногах брюки. Арина вытянулась в рост и позвала:
- Давай, Олежек, иди ко мне на спинку!
Больше всего Арина опасалась, что мальчик затупит или напугается, но Олежек оказался для своего возраста умным и волевым человеком. Не зря он, задыхаясь, сумел удержать контроль над конечностями и не свалился с балки. Многие ли взрослые способны на такую выдержку?
Когда Олежек обнял ее, Арина пропустила за его спиной ремень и максимально жестко прикрепила ребенка к себе. Возможно, мальчик смог бы спуститься и самостоятельно. Только Арина не собиралась рисковать. Ремень, конечно, слабая страховка, но он придавал девушке спокойствия, делая ее движения более свободными и уверенными.
- Держись крепко! - велела она Олежеку и поползла.
Когда Арине удалось добраться до конца балки и встать на ступени лестницы, она почти поздравила себя с победой, но удержалась. Когда преодолела четыре пятых пути и до пола осталось всего десять скоб, все-таки поздравила. Оказалось, что рано. Вторая по счету опора подалась под дополнительным весом ребенка и вылетела из пазов, а следующая провалилась под каблуком. Сапожки все-таки подвели Арину.
Пару секунд она висела на руках, вцепившись пальцами в ступеньку. Потом часть скобы, за которую схватилась девушка, просто отломилась. Падая, Арина постаралась сгруппироваться. Ей удалось приземлиться на полусогнутые ноги, но резкий хруст и острая боль в правом колене сразу возвестили, что полет закончился не без последствий. Арина повалилась на живот и, корчась от боли, освободила своего пассажира от привязи.
- Олежек, принеси с колеса мою сумку! В ней телефон! - Арина прикусила губу, чтобы не напугать ребенка воплем. Ей хотелось выть и материться, но, набрав номер «Скорой помощи», она поговорила с оператором удивительно спокойно и деловито. А потом отключилась.
Очнулась Арина на носилках в салоне движущейся медицинской «Газели». Укрытый одеялом Олежек был тут же на боковом сиденье. А напротив Арины находился одетый в синий с белыми вставками зимний костюм «скоропомощника» Дмитрий Валерьевич. Насупившись, он рылся в ее сумочке. Арина хотела было возмутиться наглостью преподавателя, но не чувствовала в себе сил даже шевельнуть языком.
Наконец, Дмитрий Валерьевич отыскал нужный предмет — книжечку в синей обложке. Достав из кармана простенькую оранжевую ручку, он расписался в зачетке и, не закрывая, протянул ее Арине. На странице практических занятий в строке «Основы первой помощи» Дмитрий Валерьевич поставил отметку «зачтено», а ниже добавил примечание: «на отлично».
Нравится рассказ? Поблагодарите Николая Соснова подарком, указав в комментарии к нему назначение "Для Николая Соснова".