В июле 1949 года рабочие Куйбышевского кабельного завода могли наблюдать странную картину. По территории, то и дело присматриваясь к земле, бегал мужичок, а за ним с лопатами ходила целая толпа военных. Наконец-то мужичок остановился и ткнул пальцем в еле видный холмик. Военные начали рыть, выкидывая сначала землю, а потом щебень, толщина слоя которого была не менее полуметра. Наконец, когда все окончательно умаялись, из ямы был извлечен запаянный железный гроб. Так была найдена всеми забытая могила Николая Александровича Щорса.
Николай Щорс, младший офицер российской армии, во время революции примкнул к большевикам и сформировал из партизанских отрядов и местных жителей первый советский украинский полк имени Богуна, который вошел в состав первой Украинской повстанческой дивизии под командованием Николая Григорьевича Крапивянского.
Щорс воевал на территории теперешней Украины, защищая территорию Малороссии сначала от немецких и польских интервентов, а после схлестнулся и с армией генерала Деникина. Его войска, по ряду проверок, были названы наиболее боеспособными соединениями, спаянными железной дисциплиной и отлично ведущими боевые действия.
Там же, под Киевом, защищая от деникинцев Коростеньский железнодорожный узел, он и погиб от пули, прилетевшей в голову. Кто-то скажет, что в смерти в бою нет ничего странного, о каких тайнах тут автор говорит. И я бы с ним согласился, если бы не одно огромное «но» - эксгумация тела показала, что Николай Александрович был убит выстрелом в затылок. То есть, кто-то из своих же, подло и по-предательски оборвал жизнь любимого всей бригадой командира. Кто именно это сделал, до сих пор не выяснено окончательно, однако у исследователей есть на этот счет очень хорошие догадки.
Первым из подозреваемых был помощник и заместитель Щорса Иван Дубовой. Во время смерти легендарного комбрига, он находился рядом, первый заметил ранение и даже сам забинтовал Николаю Александровичу голову.
Дубовой утверждал, что видел, как Щорс смотрит в бинокль на не в меру разбушевавшееся пулеметное гнездо на позициях деникинцев: «Противник открыл сильный пулемётный огонь и, особенно помню, проявлял «лихость» один пулемёт у железнодорожной будки… Щорс взял бинокль и начал смотреть туда, откуда шёл пулемётный огонь. Но прошло мгновение, и бинокль из рук Щорса упал на землю, голова Щорса тоже…» А еще он был уверен, что пуля вошла в висок комбрига и вышла из затылка.
Странности начались, когда он не дал сменить повязку подоспевшей медсестре. По-видимому, это было сделано для того, чтобы никто не увидел, что входное отверстие пули было как раз в затылке. Так же по распоряжению Дубового тело было отправлено для захоронения без медицинского освидетельствования.
Хотя с другой стороны, уже будучи арестованным в 1937 году за измену родине, Дубовой признался в убийстве Щорса из личных мотивов и желания занять его место. Протокол допроса от 3 декабря 1937 года сохранил такие признательные показания: «Когда Щорс повернул ко мне голову и сказал эту фразу («хороший пулемет у галичан, черт побери»), я выстрелил ему в голову из нагана и попал в висок. Тогдашний командир 388-го стрелкового полка Квятек, который лежал рядом со Щорсом, закричал: «Щорса убили!» Я подполз к Щорсу, и он у меня на руках, через 10-15 минут, не приходя в сознание, умер». Но ведь эксгумация показала, что Щорс был убит в затылок!
Зачем врал Иван Дубовой? А может он просто не знал, куда попала пуля и прикрывал кого-то другого, беря вину на себя? На этот вопрос ответили исследователи смерти красного командира, найдя еще одного человека, который мог желать смерти легендарного красного командира. Этим человеком оказался уполномоченный Реввоенсовета 12-й армии Павел Самуилович Танхиль-Танхилевич, бывший доверенным лицом Семёна Аралова. У последнего, как оказалось, были весьма натянутые отношения с Николаем Александровичем, и он давно хотел его арестовать. Однако открыто предъявить Щорсу какие-либо, тем более надуманные, обвинения Аралов не мог – боялся бунта солдат, боготворивших своего командира. Поэтому заказал убийство Щорса своему доверенному лицу.
Был у Аралова и еще один повод, о котором мало кто помнит. В.С. Гроссман в своем романе «Жизнь и судьба» на одной из страниц упоминает «о молоденьком офицерике Щорсе, приказавшем выпороть в своем вагоне членов комиссии, присланной Реввоенсоветом ревизовать щорсовский штаб». Такое в те времена могло стоить суда и расстрела! Но, как уже упоминалось, открыто арестовать Николая Александровича попросту боялись.
Танхиль-Танхилевич во время боя так же находился рядом со Щорсом и даже вел по неприятелю стрельбу из личного браунинга. У него так же была отличная возможность в суете боя незаметно выстрелить в затылок комбригу и косвенным свидетельством этому может послужить вскрик одного из солдат, находившегося позади начальства. По свидетельству Дубового, когда солдату на голову отлетела горячая гильза, он вскрикнул: «Какая это сволочь с ливорверта стреляет?..» Ему эта фраза показалась забавной.
Подводя итог, я наверно соглашусь с мнением старших товарищей, которые считают, что скорее всего имел место сговор между Танхиль-Танхилевичем и Дубовым. Первый совершил убийство, а второй сделал все, что мог, чтобы скрыть его. Вот такая невеселая история.