Вчерашний капрал вооруженных сил Швеции проснулся утром чисто гражданским человеком в своей кровати, в своей квартире. Не открыв глаза, молодая женщина знала, что на прикроватном коврике привычно сидит ее собака и терпеливо ждет, когда хозяйка зашевелится, откроет глаза и ласково потеребит ее за ушко.
И вот чудо – она действительно открывает глаза, улыбается, вытаскивает руку из-под одеяла и запускает свои пальцы в густую шерсть черного терьера и непривычно, не спеша, садится на край дивана и ласково говорит: – Икарчик, сегодня, завтра, послезавтра мы с тобой никуда не торопимся! Не расходимся! Мы начинаем новую жизнь! С чистого листа! И без кредитной задолженности за обучение в Готебурском университете на факультете журналистики! Гип- гип - Ура! Мы с тобой победили!
Икарчик – год назад сам выбрал ее. Его мама была знаменитой розыскной собакой полиции. На ее счету десятки раскрытых преступлений, самым главным из которых было опознание преступника по тридцать лет назад законсервированному запаху с места убийства. В провинциальном отделении крупного банка Швеции произошла «тихая кража». На месте преступления под столом криминалисты нашли, какой то, лоскуток тряпки. Анализ запахов работников провинциального отделения банка не совпадал с запахом лоскутка, и криминалисты начали работать над версией, что «тихая кража» совершена по наводке или даже с участием высокопоставленного сотрудника того же банка. Кинологи начали проверять архив законсервированных запахов, и мама Икарчика села перед банкой с не раскрытым убийством тридцать лет назад. Криминальная полиция решила проверить сотрудников головного банка, и не ошиблась – кражу организовал пятидесяти летний ответственный служащий банка, который через некоторое время также признался в убийстве своей подружки…. Ну, а последний помет этой знаменитой служебной розыскной собаки специалисты – кинологи забраковали!
Когда капрал Вооруженных Сил Швеции подошла к вольеру со щенками, те беспардонно лазили по лежащей маме. Щенков было семь. Им было всего лишь месяц. Вокруг знаменитой мамы вертелась живая карусель, и все ее щенки были бесподобно красивы и забавны – черные, пушистые, озорные и неуклюжие медвежата!
-Четыре девочки и три мальчика! - пояснила рядом стоящая сотрудница питомника. – Которого вы хотите взять?
- Они все такие… ну просто - прелесть! – нерешительно промямлила молодая женщина в военной форме.
- Тогда присмотритесь к ним, а я не буду вам мешать! – сотрудница деликатно посоветовала и удалилась.
Служивая осталась одна, и как собачница с пятилетнего возраста стояла и просто любовалась этим живым щенячьим муравейником. Некоторые сорванцы подбегали к решетке, посмотрели на нее и опять колобками катились к своей знаменитой маме. Вдруг из очередного вояжа в ее сторону, один щенок пролез между прутьями, обошел ее вокруг, сел чуть с боку и поднял голову вверх… Так ее выбрал Икарчик!
Собаке было уже больше года. Сегодня предстояло много работы, и молодая женщина медленно оделась в гражданское платье.
Мама отставного капрала и зеленой журналистки – шведская журналистка познакомилась с ее папой – молодым офицером Советского Военного Флота в Эрмитаже, куда юная корреспондентка любила заглядывать, а советский морской офицер как-то привел в экскурсию своих моряков с военного корабля. Когда о странной дружбе советского морского офицера кто-то доложил начальству, молодого лейтенанта – секретаря комсомольской организации военного корабля поставили перед выбором: шведская шлюшка или блестящая карьера военного политрука!
И вот они завтра с Икарчиком летели на целый год в далекую Сибирь – родину своих предков по папиной линии. Папа целый год решал дочкой поставленную задачу – ибо она хотела год прожить в глухой сибирской деревне, в дали от цивилизации, и за это время написать диссертацию, тема которой уже была согласовано с ее родным университетом.
Икарчик был хорошо обучен передвижению на любом виде транспорта. Его личностные документы также были в полном порядке. Смущала длительность перелета из Москвы в Омск. Но, выручили прекрасные девочки – стюардессы. Они собаку взяли к себе и там ее кормили, поили и даже в туалет водили и потом смеялись, что такого опрятного пассажира встречает первый раз в своей летной жизни. К концу перелета девочки дали свои визитки и взяли с нее слово, что домой они с Икарчиком будут возвращаться в их же компании.
Из Омска в районный центр они летели на менее комфортабельном двухмоторном самолетике. Он как-то странно скрипел и вибрировал во время полета, так что два часа в воздухе она здорово понервничала, хотя Икарчик преспокойно спал прямо на ковровой дорожке прохода.
Из районного центра в конечный пункт они летели на «кукурузнике». По пути делали четыре промежуточные посадки, во время которых они вдоволь нагулялись с Икарчиком по местным аэродромам, на которых паслись коровы и овечки. Такую живность собака видела впервые, но все обошлось без громких разборок, хотя на какой- то остановке рябая, агрессивная корова хотела поднять Икарчика на свои рога, но пес увернулся, презрительно гавкнул на рогатинку, и на этом конфликт был исчерпан.
На конечном аэродроме их ждала старая - советская «Волга». Шофер, пожилой дядечка с ухоженной бородкой, набил багажник машины вещами пассажирки, и они отправились в восьми часовую поездку по таежным дорожкам.
Отцом выбранная деревня состояла из сотни старых, добротных домов, разделенных высоким забором. Где-то на окраине деревни визжала пилорама. Когда машина остановилась перед открытыми воротами большого деревянного дома, молодая пассажирка поняла, что их трехсуточное путешествие закончилось. Она открыла заднюю дверцу, и Икарчик спрыгнул на землю. Собака осмотрелась, деловито подошла к открытым воротам, и подняла ногу. Шофер, Иван Николаевич, громко засмеялся:
- Молодец, ваш Икар! Ехал и гадал, как этот городской интеллигент приживется в деревне? Ведь у нас тут местные собаки мало, чем отличаются от волков! Почти все собаки – охотничьи! С рождения натасканные, даже на медведя. Хозяин Вашего дома – Трофим Трофимович! – на своем счету имеет двадцать восемь медведей! Да вот и он сам вышел вас встречать!
На крыльце дома стоял крепкий, высокий, седобородый мужчина, и молодая женщина вышла из машины.
-Добрый день, Трофим Трофимович! Вот и мы! – она громко поздоровалась, краям глаза следя за собакой, которая уже обследовала большой двор. Трофим Трофимович также смотрел на черного пса, потом спустился с крыльца, подошел к машине и поздоровался с шофером. Потом он пожал руку молодой женщине.
- Ну, здравствуй, дочка! Я твоего отца ни разу не видел, хотя мы и одной крови… Сибирской! Да вот мой отец и твой прапрадедушка по папе разошлись по молодой дурости…Мой отец остался вольным сибиряком, а твой папа из рода большевиков… Когда-то бились насмерть! Брат с братом! Отец с сыном! Но, круг замкнулся – внучка большевиков вернулась к истоку своего рода! Я рад такому событию! Твое имя Сента… Иван Николаевич! – Трофим Трофимович повернулся к шоферу, который освобождал багажник машины. – Ты как директор школы, как думаешь? Иностранное имя как-то не звучит в сибирской тайге! Если не возражаешь, мы тебя тут будем называть просто Саней!
Так полушведка – полурусская Сента вмиг стала Саней! А Трофим Трофимович молодой журналистке не только понравился, но и дико заинтриговал своим признанием, о разделе рода на два враждующих лагеря. Она знала, что ее отец был активным ребенком с детского сада. В школе был секретарем комсомола, в военном училище и на корабле также комсомолил. И он карьеру политрука сдал во имя любви!
Молодая женщина с интересом смотрела на Трофим Трофимовича, который рассматривал ее багаж. Вдруг он наклонился и взял в руки футляр с охотничьим ружьем, открыл его и не спеша, собрал двустволку.
- Сань, не уж то ты умеешь стрелять из такой дорогой игрушки? – Трофим Трофимович хитро спросил, глядя через ствол на солнце.
Молодая гостя промолчала, ибо не хотела при шофере – директоре школы говорить о своем солдатском прошлом.
- Авось, пригодится! – она засмеялась. – Ведь кругом тайга!
Трофим Трофимович разобрал охотничье ружье, закрыл футляр и внимательно посмотрел на гостю.
- А твоя собака не будет зайцев пугаться? Ведь сибирские зайцы по нраву те же медведи! Окружат твоего нежинку и побьют!
- Про ваших – сибирских зайцев не могу ничего сказать, а вот с коровой на деревенском аэродроме мой нежинка предпочел не связываться!
- Ну да, куда уж таежному зайцу тягаться с летной коровой! – Трофим Трофимович громко засмеялся, и новоиспеченная Саня облегченно вздохнула, поняв, что первое собеседование, видать, прошла удачно!
Дом Трофим Трофимовича был большим, крепким и состоял из двух частей – жилой и гостевой. Обе части имели свой отдельный вход и большие русские печки. Молодую женщину разместили в гостевой части дома со своей кухней, холодильником и кладовкой, битком набитой мешками и бочками с различными продуктами питания, в основном, собственного производства.
В жилой части дома ютилась большая и дружная семья из четырех поколений. На выходные и на праздники зажиточный дом был битком набит гостями – родственниками. Как правило, кроватей и диванов не хватало, и молодежь летом спала во дворе, под открытым небом, а зимой – на полу в обеих частях дома.
Через две недели Сента - Саня жила полнокровной жизнью таежной деревни – летом с односельчанками собирала ягоды и грибы, возила на повозке сено для домашнего скота, таскала на коромыслах воду из никогда не замерзающего родничка, зимой с мужиками валила деревья для пилорамы и на дрова, ходила на охоту. Икарчик без кровопролитных боев сошелся с местной собачьей братвой. Как охотник он был далек от пьедестала, хотя во время гона старался не быть последним. Когда хозяйка собиралась на охоту, он как-то грустно отходил в сторонку, ложился на свой коврик и притворялся спящим, всем своим видом намекая, что он не восторге от перспективной и изнурительной гонки по глубокому таежному снегу. Пес с удовольствием ходил с ней в тайгу за ягодами, грибами. Бегал по лесоповалу, а вот к охоте как-то не прикипел. Однако, ему очень нравились дети, и его многократно от охоты избавляли правнуки Трофим Трофимовича – дети запрягали Икарчика в сани и он, под ребячий визг, пулей носился по всей деревне.
Как-то после удачной утренней охоты охотники решили сделать привал среди вековых сибирских елей. Их было восемь человек и дюжина собак. Мужики быстро распотрошили двух зайцев на корм собакам, развели костер, нагрузили шампура домашними колбасками, открыли солдатские фляжки с сибирским самогоном. Благодать! Вековая таёжная тишина и зверский - первобытный аппетит!
От костра у Сенты - Сани горело лицо, а через овечью шубку к спине пробирается сибирский морозец. Подошел и сел рядом Икарчик. Остальные охотничьи собаки возились на стороне.
Среди охотников единственная женщина была самой молодой, а Трофим Трофимович самым опытным человеком. Остальные охотники были местными, бывалыми ребятами. Все они работали на единственном предприятии деревни – пилораме, и знали друг друга с пеленок. Двое из них воевали в Афганистане, и, как правило, разговоры на охотничьих привалах всегда велись про армейские дела. Внучка Трофим Трофимовича для них была то ли студенткой, то ли ученым, которую в пылу своих воспоминаний они просто не замечали. Так оно было и на сей раз. Молодая женщина поставила на костер треногу с чайником и, садясь на свое место, вдруг заметила на елке белку. Зверек сидел в метрах двадцати над ними и, видимо, до нее доходил дым и тепло от костра. Вокруг белки на ветках ели было очень много шишек, и белочка на этом фоне смотрелась просто как изумительно красивая и натуральная Новогодняя открытка. От костра до деревни было километров двадцать, в этих местах лесорубы еще не работали, и Сента - Саня подумала, что белка, наверно, видит людей первый раз в своей жизни. Она сидела на ветке не подвижно, вот только ее маленькая головка дергалась из стороны в сторону, как маятник часов! Белке явно было интересно наблюдать! А может, ей просто хотелось очень кушать…
Вдруг рядом прогремел выстрел, и белка камнем полетела в низ. Наступившую тишину прервал необычайно тихий голос Трофим Трофимовича:
- Это ты зря, Паша! Тайга ведь не Афган!
Молодая охотница взглянула на трапезников – стрелял один из афганцев. Он держал в руках карабин, и Сента - Саня подумала, что такая пуля валит кабана, медведя. Охотники как-то странно молчали, смотрели на костер, и женщина встала. Она на пару со своей собакой по глубокому снегу пробралась к месту падения белки.
- Ищи белочку! – Саня тихо сказала собаке, голова которой торчала из глубокого снега. Пес стоял как вкопанный, и руки женщины погрузились в снег. Через минуту она нащупала теплый комок…Черно коричневый пушок, был прямо воздушный, не имел веса! Пуля карабина пробила шею белки! В руках женщины в страшном ритме билось маленькое сердечко живого существа, и Сента-Саня вдруг поняла, что это бедное существо очень хочет жить! Глаза белочки гасли, сердечко билось, все тише и тише… Она поднесла умирающую белочку к носу собаки, но пес отвернулся…
Домой молодая журналистка с собакой возвращались с теми же девочками – стюардессами. Икарчику тогда шел третий год, а великолепное охотничье ружье осталось девяносто шести летнему Трофим Трофимовичу на память от внучки Сани.