А старый дракон совсем не выносит ноябрь,
Ему в этом месяце как-то уж очень не весело.
Тоскует и ждёт, когда же настанет декабрь.
Его в ноябре всякий раз накрывает депрессией.
А всё начиналось обычно, как в каждой сказке.
Есть крошка-принцесса. Её похищает он.
Читает ей книжки, катает зимой в салазках,
Поёт колыбельные на ночь огромный дракон.
Он охраняет её от всяких коварных принцев —
Охотников до наследства (самих-то давно лишили),
Которых у башни и день, и ночь вереницы.
Ах, не было б всех их, так жили бы — не тужили.
Он охраняет её от опасностей и недобрых вестей,
Подскакивает каждое утро, не дожидаясь рассвета,
Чтоб только успеть завтрак и кофе подать в постель,
Он любит принцессу, но вовсе не ждёт ответа.
Заботится о ней неловко, по-драконьи, как умеет,
Он окружил её любовью и вниманьем,
И только в глубине души драконьей тихо тлеет
Надежда на взаимность с пониманием.
И так бы бесконечно продолжалось,
И жил дракон, да горя бы не знал,
Любил, заботился бы, не ругал за шалость,
Вот только в сказках должен быть финал.
Она однажды полюбила принца.
Сказала: «Так должно быть. Без обид?»
А тот увёз её с собою заграницу.
Дракон повержен. «Жаль, что не убит».
Ноябрьским утром принц забрал принцессу.
Уплыл, не попрощавшись, поутру.
И с той поры не любит этот месяц
Дракон. Впадает в ноябре в хандру.
С тех пор один живёт он три столетья,
И гулкими раскатами стучит
Мысль лишь одна: «Их нет давно на свете,
А я живу. А лучше б был убит».
Его убеждают: так и должно быть в сказках,
Что всё это правильно, что жил не зря…
И он соглашается. И, вроде бы, жизнь прекрасна,
Но с горьким послевкусием от каждого ноября.
