Любовь и Правда — единственное, что доступно каждому человеку. Это богатым и сильным, умным и образованным, красивым и здоровым не каждый может быть, но каждый может быть правдивым и любящим до конца, — только одолевай жалость к себе, не трясись над своей земной жизнью и репутацией и своеволие подчиняй Воле Бога — Воле Родителя и Хозяина жизни, Воле Источника Любви и Правды.
*
«Блаженны милостивые...», — да, да, вся жизнь сгорела ради милости, ради жалости к несчастным, больным, искалеченным, сиротливым: жизнь, силы, нервы, терпение, сон, еда, воля, молодость, здоровье — всё было отдано им, беспомощным и слабым, никому не нужным и всем противным; я стал их руками и их ногами, забыл о себе до конца ради них, и душа моя сошла вместе с ними в могилу. Жалость и любовь к ним давали мне жизнь; жалость и любовь к ним отобрали её у меня.
*
Только после смерти тела, не слушавшийся сердца человек поймёт, что Любовь и Жалость — это всё, ради чего стоило жить, работать, терпеть суету, издевательства, унижения, жертвование собой, исправление себя и умирание в мучениях и в одиночестве.
*
В цивилизации всё бессмысленно, всё ложно, всё нежизненно, и если бы не наша любовь друг к другу, не наша жалость к младшим, не наша милость к падшим, не наше сострадание к слабым и боязливым, то оставаться здесь незачем было бы даже и на минуту, потому что терпеть то, чтó мы терпим здесь, можно только ради того, чтó вечно, а вечна только Любовь.
*
Отсутствие ревности или чрезмерность ревности говорят об отсутствии Любви. Любовь никогда не живёт там, где нет страха потерять любимого, но Она также не живёт и там, где всё задавлено страхом его потерять. Она безбоязненно входит и спокойно живёт лишь в том сердце, которое прежде всего боится потерять Её, а страх потерять любимого умеряет надеждой на Того, Кто дал любимого, или обращает в слёзы от разлуки с любимым.
*
Праздники искусственные выдумываются там, где нет праздника естественного — взаимной любви.
*
«Свобода воли» — это удовольствие выдумано мерзавцами для мерзавцев. Совестливый и нравственно чуткий человек никогда не знает свободы, он всегда раб правды, любви и жалости к себе подобным; для него свобода — это лишь возможность подчинить себя тому, чтó он считает жизнью и благом для всех.
*
Всем нужны разнообразные и всяческие свободы — свобода торговать, свобода воровать, свобода клеветать, свобода болтать, свобода убивать, свобода передвигаться, а точнее шататься без дела, свобода вести себя как угодно и прочие вольности. Но Божественному сердцу нужна лишь одна-единственная свобода — свобода пропускать через своё сердце любовь и сострадание к ближним.
*
Бог предоставил человеку возможность существовать без Бога, и в этом явлена Его Любовь к человеку. Любовь же человека к Богу может выразиться только в отказе от предоставленной ему возможности. И только в этом Любовь Истинная.
*
Превыше всего надо любить вечную истину, то есть то, что есть вечно, а не то, что кому-то выгодно, чтобы оно было временно. А вечно есть только вечная любовь Бога ко всем без исключения людям, а не Его любовь к какой-то группе людей.
*
Мой Бог — это Тот, Который по моим мольбам убил во мне всё, что мешало мне любить и жалеть людей.
*
Если человек с детства не искал любви, дружбы, преданности, верности, честности, самоотверженности, он не обрадуется Богу, когда встретит Его, потому что Бог — это только любовь, это только дружба, это только честность, верность и самоотверженность, и от Него невыносимо тягостно тому, кто погряз в себялюбии, обособленности, лживости, предательствах и бесплодном самосохранении.
*
Твой переход в Мир Бога от мира людей произойдёт только тогда, когда самым ценным предметом для тебя станет другой человек, а не всё остальное в Мироздании.
*
Движение — это принадлежность внутреннего, а не внешнего мира; человека, а не истории. В истории ничего никогда не движется, не меняется, не улучшается. В ней во все времена всё строилось, строится и будет строиться только на лжи, насилии, подлости, бесстыдстве, обмане, самообмане, на подавлении Божественных чувств и мыслей, на одурманивании своей Совести, — в то время как человек, пожелавший вырваться из порочного круга истории, постепенно может отказываться от насилия, избегать обмана, раскаиваться в подлости, переставать лгать, совершенствовать проявление Божественных чувств и мыслей, углублять послушание Стыду и Совести, твёрдо и бесповоротно заменяя бесчеловечные и подлые средства добывания жизни — средствами человечными и благородными: молитвой к Богу, собственным самоотверженным трудом, надеждой на заботу Бога о нём, жертвенной любовью и жалостью к себе подобным.
*
Все любят мучеников. Никто не хочет быть мучеником. Мучеников любят потому, что мученик скромен, неприхотлив, тих, никому не мешает, ни у кого ничего не отбирает, нигде не путается под ногами, не вредит. Но никто не хочет быть мучеником, потому что скромность, неприхотливость, тихость, честность, беспомéшность и безвредность существования покупаются страшной ценой: ценой постоянных телесно-духовных ограничений, безжалостных нравственных самоистязаний, кристальной совестливости, ненависти к своим бредовым желаниям, недовольства собой, возвеличивания важности чужих нужд, сознательного незамечания своих, — одним словом, ценой смерти, а точнее медленного и мучительного умирания. Все хотят, чтобы им не мешали и не вредили другие; никто не хочет хотя бы на каплю стремиться к тому, чтобы самому не мешать и не вредить другим.
*
Зачем нам нужна эта жизнь, как не затем, чтобы отдать её тому, кому она ещё нужна ?
*
Почему наше сердце вздрагивает, когда мы слышим крик попавшего в беду человека ? Потому что у нас с ним Общее Сердце, мы связаны Сердцем Бога и потому чувствуем боль друг друга. Не вздрагивает сердце лишь у того, кто отделил себя от Божьего Сердца.
*
Воля Бога — жизнь человека, и честный человек добывает эту жизнь непрестанным духовным напряжением (молитвой), телесным трудом (служением беспомощным людям), путём проб и ошибок, путём раскаяния и новых устремлений, не жалея своего духа и тела. Тру́сы же и лжецы, не преодолевшие страха перед разрушением своего тела и духа, а также скрывающие свой страх перед позором за свою трусость и лживость, избегают телесных и духовных мук, стремясь в книгах своровывать всевозможные принципы, методики, механизмы жизни, чтобы, не потратив себя, иметь всё. Овладев способами лёгкого существования, постепенно превратившись в опытных духовных воров, они соблазняют молодых, духовно ищущих, людей, к достижению такого же беспроблемного бытия.
Не беги же за ними, не радуйся этой лёгкости, ибо то, что легко — непрочно, ненастояще, невечно, оно вредно и губительно для души, как и всё сворованное и добытое неправдой. Ищи не механизмов, не теорий, не формул счастья, ищи любовных отношений с людьми, с Богом, с Сердцем, с Разумом, с Совестью, ибо от сохранения и укрепления именно этих отношений зависит истинное счастье твоей души в Вечности. Любовь всегда сможет открыть тебе механизм какого угодно временного телесного или духовного наслаждения, если твоя душа будет нуждаться в подкреплении им в течении жизни, но знание даже всех механизмов Природы никогда не подарит тебе любви, и ты, утопая в телесных или в духовных усладах, будешь всегда глубоко одинок и несчастен, потому что любовь — это жизнь даже и без капли наслаждений, а отсутствие любви — это смерть даже и в море наслаждений.
*
«Просящему дай». — Отдавать другому человеку можно только лишнее — лишнюю пищу, лишнюю одежду, лишнее жилище, лишние деньги, лишние силы и проч. Если же, без его просьбы, ты отдашь ему ещё и необходимое для тебя, то так и знай: ты занят уже не любовью и жалостью к ближнему, а духовным самолюбованием.
*
Покаяние — это любовь, глубоко сожалеющая и сокрушающаяся о том, что не сумела выразить себя достойно себя и, желая блага, причинила вред.
*
Истинная свобода — это отсутствие того, что мешает проявлять любовь и быть правдивым по отношению к другому человеку.
*
Любовь — это бескорыстное и радостное желание блага каждому существу в Мироздании, и самоотверженное, тяжёлое, порой, горестное и безблагодарное служение этому вечному благу на своём, никому неизвестном и невидимом месте. И никаких особенных и даже неособенных признаков у этой любви нет и быть не может, потому что все её силы и всё её напряжение и всё её внимание направлены не на хлопоты о своей внешности, а на заботу о своей подлинности, вечности и чистоте.
*
Знáком любви к Тебе может быть лишь исполнение Твоей Воли. Потому у меня и нет ни форм, ни названий, что есть любовь к Тебе, любовь, которая выражается лишь в исполнении Твоей Воли, а исполнение Твоей Воли не имеет ни имени, ни видимости, ни слышимости, ни ощущения — оно есть сама Природа, сама жизнь, никем не названная и нигде не выставляемая напоказ.
Когда уйдёшь из земной жизни и предстанешь перед Лицем Бога — Отца всех людей на Земле, — то Бог, Который есть Вечная и Истинная Любовь, не спросит тебя о том, сколько книг ты прочёл, сколько раз посетил церковь, как аккуратно соблюдал праздники и исполнял обряды, — Он только посмотрит, насколько ты отдал себя другому человеку, и насколько сохранил то, что́ должен был отдать. И если тебе нечем будет похвалиться, то зачем и для чего ты живёшь на Земле ?
*
Истинная любовь — это не самому любить и жалеть человека, а пропускать через себя Твою любовь и жалость к нему.
*
Истинная любовь — это предоставление себя в Твоё полное распоряжение ради жизни и блага того, кого Тебе угодно облагодетельствовать и спасти в данную минуту.
*
Любовь — это понимание, чувствование и своевременное делание того, чтó нужно в данную минуту для вечного блага человека.
*
Ни к чему не стремись в жизни больше, чем к мягкости души. Мужество — лишь средство достижения мягкости; твёрдость — лишь средство сохранения мягкости; непоколебимость и жестокость — лишь средства спасения себя от мирской мягкотелости и безволия, — это только средства, а все средства перестанут быть нужны, когда будет достигнута цель. Не застрянь же в средствах, прорвись к цели, а цель — это мягкость душевная, без которой не сольёшься с Вечностью, не растворишься в Целом, не станешь частицей, ибо слиться может только то, что льётся, раствориться может только то, что течёт. А Вечность — это и мягкость и твёрдость, и подвижность и непоколебимость, и переливаемость и сопротивляемость, и многообразие форм и неизменность сути. Но чтобы слиться с Нею, ты должен вернуть себе мягкость души. Только на мягкой, разрыхлённой, ничему не сопротивляющейся почве можно высадить рассаду слабого растения. А Любовь — самый слабый росток среди всех ростков земных, ведь Её, кроме Вечности, никто не поддерживает в этом мире, и если твоя душа не станет мягкой, податливой и нежной, росток Любви не сможет пустить в ней корней и погибнет среди камней твоей чёрствости и страха. Если же на твоей мягкой почве уже выросло мирское древо, и ты уже наелся его ядовитых или пустых плодов, то срубай и корчуй его поскорее, умоляй Бога помочь тебе в этом, плачь, кричи, стенай, рыдай, вопи, но только не окаменевай свою почву, не ожесточай свою душу, пусть она остаётся такой же нежной и мягкой, какой была в самом раннем детстве, — просто храни её теперь от мирских семян ради семян Вечной Любви. Мягкость невозможна без бескорыстия и бесстрашия. Малейшая твёрдость в душе, малейший упругий комок в поведении говорит о наличии в человеке какой-либо мирской корысти, ложного страха или ложного стыда перед людьми, из-за которых он и становится твёрдым, окаменелым, жестоким, неприступным. Твёрдость, мужество, непоколебимость и даже жестокость нужны, но они нужны только для того, чтобы никогда не изменять мягкости души. Это твёрдость и непоколебимость высшего порядка, которые не огрубляют душу, а защищают её мягкость. Только мягкая душа, только беззащитное сердце, только гибкий и подвижный ум способны пропускать через себя Волю Бога, Любовь Бога, Заботу Бога, Мысли Бога, Чувства Бога, Отношение Бога, Жизнь Бога для твоего роста и роста других существ. Окаменелая душа, трусливое сердце, косный и лживый ум не способны к этому, и потому они не растут сами и не дают расти, двигаться и жить другим.
*
Моё желание быть с Тобою безразлучно, моё стремление обнять Тебя и успокоится на Твоей Груди навсегда — именно оно растягивает годы моего заключения на Земле в тысячелетия мучений. Мне кажется, что я живу здесь тысячи лет, и не могу представить, что они когда-нибудь кончатся. Ведь любовь — это жизнь. Разве можно жизни сказать: «Подожди, не живи» ? Разве можно сказать любви: «Подожди, не люби» ? — Нет, нельзя. — Вот я и не могу ждать и всегда буду проклинать и ненавидеть разделяющую нас жизнь и смерть на Земле.
*
Жалость Отца к ребёнку — это Его любовь для временной жизни ребёнка. Безжалостность Отца к ребёнку — это Его любовь для вечной жизни ребёнка.
*Любовь истинная — это абсолютная открытость перед любимым. Только абсолютной открытостью и незащищённостью доказывается истинная любовь.
*
Хочешь быть с Богом, учись жить, как Бог: Он никому не виден и едва кому-то слышен, но Он как Истинный Отец терпеливо служит детям Своим: открывает им истину, направляет к правде, согревает любовью, спасает жалостью, убирает за ними их духовные испражнения и нравственные нечистоты, восполняет Своей всеправильностью их ошибки и заблуждения, искупает Своей жизнью их вины и преступления. — Ты же, ещё не умея обслуживать людей духовно и нравственно, должен служить им телесно, но точно так же, как и твой Отец — скромно, тихо, незаметно, добросовестно и преданно.
*
Если люди живут ради любви и жалости друг к другу, им незачем устранять или облегчать тяготы и неудобства земной жизни, ибо любовь и жалость только тогда и видны, когда кому-то тяжело, трудно и горестно и есть возможность придти ему на помощь, но не для того, чтобы устранять тяжести его жизни, а для того, чтобы разделять их с ним. Тот же, кто занимается устранением тягот и мук земной жизни, занят не друголюбием, а себялюбием. Это прекрасно понимает тот, кто не страшится отдаваться любви и жалости к ближнему. Поэтому, когда приходишь служить больному или беспомощному человеку, можешь уверенно удалять из его быта только те предметы, которые вредят его телесному, духовному и душевному здоровью; но никогда без его просьбы или приказания не устраняй тяжестей и неудобств, наполняющих его быт, ибо тогда тебе нечем будет явить твою любовь и жалость к нему, а ему — искупить свою вину перед Богом, и жизнь ваша обессмыслится и зайдёт в тупик. Истинная любовь никогда не устраняет тяжестей жизни; она только разделяет их или берёт их полностью на себя.
*
Когда служишь больному, беспомощному человеку, то всё делай так, как делается в его доме, а не так, как делается в твоём, и делай всё так, как он скажет тебе, а не так, как тебе удобно и привычно, — чтобы человек имел дело с твоими руками и ногами, а не с твоими привычками, умом и характером.
*
Любовь к ближнему — это делание не того, что хочется или не хочется ближнему, а того, что действительно необходимо для поддержания его телесной, духовной и нравственной жизни.
*
Без крайней нужды, каковой является опасность для жизни и вред для здоровья людей и животных, никогда не меняй местоположения вещей и предметов ни в твоей комнате, ни в доме, ни в Природе, ни в мире. Пусть всё остаётся на тех местах, на каких оно было до твоего прихода. Попользовавшись вещью, положи её там, где ты взял её. Проходя по жизни, постарайся пройти по ней так, чтобы никто не заметил, был ты на Земле или не был. Истинно добрый след, который так хочется оставить после себя многим — это бесследность существования, скрытность жизни и смерти, незаметность бытия. Посмотри, кáк живут животные, растения, птицы, рыбы — после их жизни всё остаётся нетронутым. Посмотри, чтó творят на Планете люди и чтó оставляют они после себя. Так не уподобься же им, а стань их полной противоположностью — стань животным, растением, рыбой, птицей, стань Богом, Любовью, Природой, Вечностью.
*
Только больные и беспомощные благодарили Бога за то, что я, слушаясь Его, служу им в их горе и отдаю мою жизнь их последним дням на Земле. А все здоровые и ходячие обзывали меня сумасшедшим, смеялись надо мною и с омерзением отворачивали от меня свои взгляды.
*
Они улыбаются, довольные своей физической или духовной силой, а мы плачем о тех, кого некому было сохранить в детстве, направить в юности, спасти в зрелости, досмотреть в старости. Мы ненавидим свою силу, когда другие слабы; мы стыдимся своего счастья, когда другие несчастны; мы не имеем жизни, когда другие в смерти; мы не рады себе, когда другие не могут найти себя.