- Шапку не забудь!
Ухмыляюсь. Вроде по-доброму, но с толикой ностальгической грусти. Шапку, говорит, не забудь. Да как тут забудешь?
Хватаю её, цепляю кое-как на голову, быстрым шагом спускаюсь по лестнице. По старой привычке хочу дотронуться до перил, и, может, как в детстве, скатиться по ним вниз. Но нет. Коснёшься их и примёрзнешь намертво. Это все знают.
Долго стою перед подъездной дверью, не решаясь дотронуться до обмотанной тряпками ручки. Мои собственные руки покрылись испариной, хотя перчатки (а сверху ещё и варежки) от внешнего холода не особо спасают. Собрался, открываю.
Обжигающе ледяной воздух осколками снежинок ранит лицо, желая разорвать его как фото бывшей, которая изменила ему с лучшем другом. Натягиваю шапку пониже, шарф - повыше.
Нужен хлеб. Его, конечно, уже давно не делают. Когда наступила Мерзлота все такие предприятия погибли из-за простой нехватки ингредиентов. Но мы не унываем: как завещала Катя Первая, едим пирожные. Не шучу, хотя бессильная в своей злобе и горечи ухмылка так и просится испортить мою уже хорошо припорошенную снегом мину. Пирожные ещё есть. Замороженные, сплющенные, давно потерявшем вкус. Но есть. И есть надо. Так что что есть, то и надо есть.
Не могу сдержаться и ржу с голос. Тут же жалею об этом – нос, чуть показавшийся из-под шарфа, мгновенно набивается снегом и блокирует мне возможность дышать. Рот будто изнутри смазали вареньем из хурмы, холодным таким, из самой лютой морозилки какого-нибудь профессионального мясника. Отплевываюсь, иду дальше.
Затихло. Откидываю капюшон, не веря своим глазам.
Понимаю, что мне не суждено вернуться домой. Так же, как маме поесть пирожных вместо хлеба.
Волна, размером, наверное, с шесть полей для американского футбола, уже разинула свою пасть и вовсю летит на меня. А я застыл. Раньше времени, да, но бежать бессмысленно.
А нас ведь предупреждали. Последней моей мыслью будет только вопрос: «А что с другими?». Я никогда не узнаю, что мы - последние люди на Земле. Были.
Анастасия Васильева