Эта республика родом из Беларуси
Бывали ли вы в Республике Амикейо? Нет? Зря. Очень милая страна. Самый центр Западной Европы. Правда, крошечная: всего 3 км². Все равно не слыхали? Ах, да, соседи же так и не дали Амикейо возникнуть.
Нейтральная территория
«Амикейо» переводится как «место дружбы». С какого языка? С эсперанто. Провозгласить «место» предложили в 1908 году на IV Международном конгрессе эсперантистов в Дрездене. Разместить предлагали на тогдашней нейтральной территории Морене, она же Морне или Мореснет, смотря на каком языке. Потому что сама территория — правовой казус той эпохи: в силу перекроек границ в XIX веке на стыке Бельгии, Германии и Голландии возник клочок ничейной земли, за который соседи вяло спорили, но воевать не собирались, и договорились до поры до времени признать нейтральной зоной. В реальности речь шла о старой шахте, поселке при ней и поле вокруг. Но шахта истощилась, поселок опустел. А местный доктор был энтузиастом эсперанто и предложил на конгрессе просить мировую общественность отдать Морене под Амикейо. На заседаниях наблюдателями присутствовали дипломаты из Японии и США. Их спросили: как вам идея? Те ответили дипломатично: не против, если согласятся другие страны (а чего им: Япония с Америкой далеко!). Но эсперантисты сочли это предвестием международного признания.
Маленький Вавилон
Эта история в Беларуси особенно интересна, поскольку некоторые страницы жизни создателя эсперанто доктора Лазаря (Людвига) Заменгофа (1859-1917) связаны с нашей землей. В Гродно на доме, где он некоторое время жил, сейчас мемориальная доска. Сама идея эсперанто возникла в Белостоке — городе, нам не чуждом. До революции это был маленький Вавилон, населенный белорусами, поляками, русскими, евреями, литовцами, немцами, татарами и так далее — вплоть до французов. Но именно в Вавилоне, согласно Библии, люди, некогда жившие вместе и говорившие на одном языке, решили бросить вызов Богу и возвести башню до небес. Бог в наказание за дерзость башню разрушил, а людей разделил на народы, причем каждый наделил своим языком, чтобы впредь не могли договориться.
Вот в Белостоке юный Заменгоф с горечью и думал о том, что все вокруг помнят, кто какой крови и веры, каждый знает, что его разделяет с соседями, и никто не хочет думать о том, что объединяет. Может, люди просто не понимают друг друга? И им опять нужно найти общий язык в прямом и переносном смысле? Такой язык Заменгоф и разработал. Вышедшая в 1887-м в Варшаве (он жил уже там) 40-страничная брошюра называлась «Международный языкъ. Предисловіе и полный учебникъ». Автором значился некий «Д-ръ Эсперанто» — так именовал себя сам Заменгоф. «Эсперанто» на его языке означало «надеющийся». Этим словом позже стали называть и сам язык.
Мировое братство
Сама по себе эта история довольно известна. Но интересно другое. Язык доктора-идеалиста очень скоро стал явлением мирового порядка. А как сказать иначе, если сегодня в разных уголках света более 1 300 объектов, связанных или с памятью о Заменгофе, или с эсперанто вообще. Если имя Заменгофа носит малая планета, если… В общем, продолжать можно долго. А ведь это же и белорусский бренд!
Почему так вышло? Конечно, главная прелесть «международного языка» в его простоте. Фанаты эсперанто говорили мне: только возьмись! Через неделю начнешь что-то формулировать, через две — понимать медленную речь, через месяц — общаться. По незнанию спорить не стану, однако на рубеже XIX и XX веков «международный язык» действительно помогал найти общий язык представителям разных стран. Что нужно было для изучения? Чуть-чуть свободного времени. Какой-то уровень общего развития, желание отыскать родственную душу без оглядки на границы, стремление расширить кругозор. При этом энтузиасты нового языка верили в идеалы всеобщего мира, добра, взаимопонимания. Получалось, что изучивший эсперанто как бы вступал в своеобразное международное братство.
Иногда это выручало практически. Вот минский пример: молодой сельский учитель Иван Федоров в 1904-м увлекся эсперанто, начал переписываться с единомышленниками за рубежом и стал одним из лидеров движения эсперантистов в Белоруссии. При этом пробовал себя в литературе и поначалу нередко на зарубежном материале: с источниками помогали друзья-эсперантисты из других стран. В итоге стал замечательным писателем Янкой Мавром, белорусским Жюлем Верном. Кстати, в 1920-е он вел на белорусском радио специальные программы для эсперантистов.
Эсперантистская жизнь в Белоруссии тогда кипела. Одно из подтверждений — публикуемое письмо Максима Горького минским эсперантистам (заметка из газеты «Звязда» предоставлена «МК» знатоком минской истории В. Зеленковым). Горький, как и Лев Толстой, Ромен Роллан, Бернард Шоу, Герберт Уэллс и другие знаковые люди той эпохи, считал эсперанто надеждой человечества.
Несбывшееся
Увы, идея Амикейо рухнула: страны-соседи заявили, что ничего никому отдавать не намерены. Хотя делегаты конгресса тоже были, как бы сказать, прелестными чудаками. О чем думают люди, решившие создать свое государство? О его завтрашних экономике, финансах, обороне… А эти тут же заспорили, какой в Амикейо будет театр, какие оперы нужно срочно перевести на эсперанто.
После Первой мировой войны решилась и судьба самой нейтральной зоны: ее передали Бельгии. Сейчас в тихом городке Мореснет лишь местные сувениры напоминают о невозникшей стране.
В начале 1920-х у эсперанто появился еще один шанс: его предложили сделать рабочим языком Лиги наций и начать изучение в школах по всему миру. Идею поддержали молодые страны, возникшие после Первой мировой: вот хороший способ завтрашней интеграции нашей молодежи в мир! Но против выступили «традиционные» государства: дети должны приобщаться к мировой культуре, для этого учить языки Шекспира, Вольтера, Сервантеса, а не упрощенное наречие. Франция вообще оскорбилась, мол, переход Лиги наций на эсперанто — ущемление престижа французского языка, тогда главного в дипломатии.
Позже эсперантистов преследовали и Гитлер, и Сталин. В 1950-е уже не трогал никто, да и золотые годы всеобщего интереса прошли. В наше время эсперанто не больше чем эдакий наднациональный клуб по интересам. Функции международного языка взял на себя английский, хоть и гораздо более сложный.
…А все же жаль, что государство Амикейо не состоялось. Была бы сейчас посреди Европы такая вот маленькая оригинальная державочка, наверняка симпатизирующая Беларуси. Как-никак, пусть частично, но корнями отсюда.
Шелуха или все лучшее
Известный писатель Константин Паустовский хоть и владел эсперанто, назвал его «шелуха от всех языков мира». Мои собеседники обижались: не шелуха, а лучшее от всех языков мира.
В эсперанто 28 букв (и звуков), ударение на предпоследнем слоге, лексика на романской основе, 60 % слов — интернационализмы, легкость словообразования, всего два падежа, произвольный порядок слов. Отсюда и простота изучения.
Сам Лазарь Заменгоф был против Республики Амикейо. Объяснял: нам нужна не своя страна, а взаимопонимание между людьми разных стран. Умер в 1917-м в Варшаве в 57 лет. Родня погибла во время холокоста. Уцелел лишь внук, ставший крупным французским инженером-бетонщиком. Среди тех, кто спасал мальчишку в годы войны, был и случайно встреченный поляк-железнодорожник, пламенный эсперантист, для которого помощь внуку самого Заменгофа стала делом чести.
Автор: Сергей Нехамкин