Марусе сейчас тридцать пять. Дважды разведена. Сын подросток. Она больше не верит в любовь, чувствует себя пустой, выгоревшей дотла. Уже почти не расстраивают неудачи в отношениях, не радуют удачи. Не счастлива и не несчастлива. Мужчины все больше вызывают раздражение - сказывается привычка быть самостоятельной. Режим отупения. Так сложилась жизнь, что большая и настоящая любовь уже была, а на новую она теперь, кажется, и не способна. Да и, если честно, жива до сих пор любовь, крохотный уже совсем, зверек все скребется внутри, никак не хочет уходить. Стоит немного зверька покормить, вырастает, перестает умещаться, совсем жить с таким невозможно становится, а с маленьким ладить научилась со временем. Так они и живут, уже, без малого, двадцать лет.
Часто так бывает, меняются обстоятельства и в жизнь размеренную и привычную, вихрем врываются события нежданные и незапланированные. Маруся верит что, то, что нами не предусмотрено, уже давно там, наверху решено, что должно случиться – случится. У многих эти перемены связаны с изменением обстоятельств, так было и у Маруси. Закончились школьные, не самые счастливые годы, не наполненные ни школьной любовью, ни крепкой дружбой, ни особыми успехами в учебе. Лето незаметно пролетело в заботах о поступлении в колледж, а осенью, как и все остальные, Маруся погрузилась в увлекательную студенческую жизнь. Новые подруги и друзья, увлечения, поездки. Учеба начала приносить удовольствие, все получалось, все ладилось. Очень подружилась Маруся с Милой. Милка- первая красавица, модель, ноги от ушей, Маруся ей и до плеча не доставала. Дружили крепко, все время проводили вместе, не смотря на несхожесть и внешнюю и внутреннюю. Милка, старше Маруси на год, намного опытнее и рассказами об ее романах можно было заслушиваться часами. На майских праздниках Мила познакомила Марусю со своим двоюродным братом Мишей, он был студентом института. Взрослый, уверенный в себе, спокойный и уравновешенный, разочаровавшийся в первой любви Миша, отчего-то был совершенно очарован Марусей. А ее подталкивало к нему собственное любопытство, его внимание и забота. К слову Миша был в целом очень серьезно настроен, они начали встречаться, через несколько месяцев он привез ее к своим родителям, был знаком с мамой Маруси. Остановлюсь на том, что были у этих отношений определенные сложности. Маруся, откровенно, не только не влюблена была в Мишу, но и не могла взглянуть ему в лицо, настолько он внешне не соответствовал ее каким-то внутренним представлениям и ощущениям. Все остальное в нем ей вполне нравилось, его к ней трепетное отношение она ценила, но в глаза не глядела. Это было бы можно отнести на счет стеснения, но скорее просто боялась, что увидит он в ее глазах равнодушие.
В середине лета Милкина мама организовала подругам отдых в лагере. Лагерь крупный, всероссийский – дети и подростки практически со всей России. Именно там и началась история. На второй день пребывания, в лагере появилась еще одна группа отдыхающих, добиравшихся поездом из Сибири и Урала. Как Маруся оказалась на первом же построении рядом с ним она и сама не поняла. Соединились души, кто-то свыше привел к ней красивого, зеленоглазого мальчика, вложил Марусину руку в его, такую родную, так запросто, так непринужденно. Стоило ей заглянуть раз в эти глаза – поняла, что пропала. Все кусочки сложились, все половинки так ловко встали на свои места, как будто времени, прошедшего без него никогда не существовало, и не осталось больше стеснения, и в зеленые глаза этого уральского мальчика Маруся могла смотреть, не отрываясь, дни напролет. Тогда и поселился в ней большой и лучистый зверек, горячий и очень счастливый, разливающий свое теплое счастье по всему телу, заставляя светиться изнутри. Вместе с ним поселилась в душе тревога о будущем, так несвойственная совсем еще юным, девочкам. Маруся начала отсчитывать дни со страхом, в предвкушении боли, какой никогда еще не испытывала, но уже чувствовала, что больно будет очень. А пока время шло тягучими, жаркими, летними шагами. Длинными днями и теплыми вечерами Маруся открывала в себе незнакомую раньше девичью нежность и ласку, пылкие поцелуи, кажется, прерывались только на еду и сон. Весь мир словно сжался до их объятий, да и не было никакого мира, они были первыми и последними людьми на земле, ничего не замечая и ни на что не обращая внимания. И было конечно имя у этого мальчика – Денис. Но как-то не умещалось оно во рту Марусином, так хотелось называть его ласково, так хотелось, что бы всегда был настолько рядом, что бы и звать не пришлось. Прорасти в него, добраться до самых дальних уголков его души, стать его второй кожей, быть для него всем, чем только может стать женщина для мужчины. Простое и такое естественное, первобытное, тысячи раз описанное, но первое и, быть может, единственное для них обоих чувство. И зверек внутри – как будто один на двоих. Таким странным казалось, что она Дениса когда-то не знала. Всю дальнейшую жизнь свою Маруся спрашивать себя будет, если мы приходим в эту жизнь из прошлых и встречаемся с уже родными нам душами, то кем, кем же должен был быть для нее этот до боли, родной человек?