А ночами она боится закрыть глаза,
И совсем не может об этом она сказать.
Она пыталась. Говорила маме, папе и брату,
Но таким речам они были совсем не рады.
Человек человеку в их доме как будто остров.
Они все ей твердят: «Не бывает совсем монстров».
Но она их видит. Становятся они её явью
Каждую ночь. А спасает лишь одеяло.
И она старается, держится всё молодцом,
Чтоб опять не ругали за всё мать с отцом.
Чтоб заслужить хоть каплю любви и ласки,
Чтоб не повторяли, что чудища – враки и сказки.
Только брат порою точно вспоминает,
Но вслух говорит, что тоже о монстрах не знает.
Лишь во взгляде его мелькнёт на секунду страх,
А потом говорит: «Слушай, хватит уже врак!»
Так и ждёт каждый вечер со страхом. Кричать не смеет.
А ещё постоянно в последнее время болеет.
А врачи никак не могут найти у болезней причины.
Предлагают на море, на дачу, попить витамины.
Но рецепты врачей не дают никакого эффекта.
Мама злится. Доходит порой до аффекта.
Маму люди, конечно, очень всегда жалеют:
«Вот достался ж ребёнок! Трусишка и вечно болеет».
А врачи говорят, что пока что не стоит сдаваться.
И не знают, что нужно ей лишь высыпаться.
Но, увы, не заметил врач своим взглядом острым,
Что в глазах у неё только страх. Страх перед монстром.
Постеснялись признаться врачу мама с папой,
Что им дочь говорит, о монстрах, об их лапах,
Об их щупальцах, что тянутся под покровом ночи.
Как такое расскажешь? Никак. Стыдно очень.
И врачи говорят: «Попытайтесь ещё значит».
Предлагают за воздухом свежим уехать на дачу.
А родители, конечно, хоть и устали,
Только спорить с врачами они не стали.
Им болезни порой её кажутся мнимыми.
Вот опять. Лишь приехали, а у неё ангина.
Вот и лежит она целый день под пледом,
Ждёт с опаскою тех, кто приходит за ночью следом.
Вот опять уже мать погасила весь свет.
И опять говорит: «Тут чудищ совсем нет!»
И она схватилась за плед, пытаясь унять страх.
Только в эту ночь всё пошло, вдруг, совсем не так.
У неё от страха стоял уж в ушах звон.
Только вот вместо них появился внезапно он.
Испугалась сначала. Спрятаться норовит.
Только взгляд его совсем не о зле говорит.
Колыбельную вспомнила. В ней был тоже волчок.
— Ты меня утащишь теперь за бочок?
Головой помотал и слегка заскулил в ответ.
Нет, такой не утащит к себе. Точно нет.
Шрам на шее под шерстью. И видно – болит.
Он подходит поближе. Тихонько скулит.
Есть вода и бинт. Для компрессов брала мама.
Их берёт. Обработать ведь нужно рану.
Не поймёт она, а с чудищами теперь как.
Вдруг, догадка пронзает: «Они тебя так?
Это они оставили на тебе этот шрам?
Это ты их прогнал и в обиду меня не дал?»
Он кивнул. А потом опять заскулил.
И остался он с ней. Хорошо было ей с ним.
А потом он поднялся и лапой толкнул дверь.
— Погоди! Постой! Неужели уйдёшь теперь?
И по взгляду она поняла: он придёт.
А раз так, то она его подождёт.
Не соврал. Он пришёл. А потом опять и опять.
Каждый день уж с утра начинала она ждать.
И сидели они в обнимку, смотрели в окно на звёзды.
Хорошо ей с ним было. Легко, тепло и так просто.
Разрешал ей себя аккуратно по шерсти гладить,
С ним уютно ей было. Им было легко поладить.
Каждый вечер так было. Но вот, день последний на даче.
Им придётся расстаться. Тихонько она плачет.
Обняла. «Вот забрать бы с собой. Ну и что, что зверь?»
Только он отстранился. Затем указал ей на дверь.
Было страшно идти за ним в темноту ночи,
Но пошла она, ведь ему доверяла очень.
Он отвёл её за собой далеко-далеко в лес.
Только в лес не простой, а в сказочный, в мир чудес.
Показал ей, что ночь может быть и без чудищ,
Дал поверить, что так навсегда теперь будет.
Этой ночью она потеряла совсем счёт времени.
— Оставайся, волчок! Милый, добрый мой, серенький.
Только сказке ночной пришлось к рассвету прерваться.
Ей пора уезжать. Им пора навсегда расставаться.
Он за лето так много, так много успел ей дать.
На прощанье даёт аккуратно себя ей обнять.
Он ушёл в свой лес. Но его она не забудет
Ведь теперь никогда-никогда уже чудищ не будет.
Он стал тем, кто смог её полюбить,
Защитил и о монстрах помог забыть.
Ну а он? У него впереди их так много,
Тех детей, что ночами не спят подолгу,
У кого вокруг человек человеку остров,
Тех, кого предстоит уберечь от монстров.
