В чем главное отличие Москвы от Мехико? Оба города – гигантские урбанистические массивы с многомиллионным населением, развитой инфраструктурой, памятниками истории и архитектуры, от одного взгляда на которые незамедлительно развивается синдром Стендаля. Смотришь на красные звезды Кремля – дух захватывает, голова начинает кружиться, колени подкашиваются и голова уютно приземляется на многовековую брусчатку, по которой когда-то скакали опричники с собачьими головами и слонялись пронырливые купцы в золоченых кафтанах. Сегодня в этой брусчатке застревают шпильки негодующих выпускниц, но, подумать только, от купцов до выпускниц – какой был пройден путь. Открываешь глаза, а тебя уже оттаскивают два расторопных полицейских, а вокруг стоят хорошо одетые люди и смотрят на эту сцену в недоумении – чего это он тут разлегся в самом центре столицы – не положено.
Много интересного о других странах на hype.ru
Если кому-то вздумается полежать на главной площади Мехико, это не только не вызовет общественный резонанс, но и поможет завести новые знакомства: здесь и лежат, и сидят, и танцуют, и провозглашают скорое пришествие Христа на грешную землю, и продают трусики с носками, завешивая восхитительные фасады восемнадцатого века дешевым тряпьем. Одним словом, публичные пространства Мехико принадлежат народу и активно им используются. На городских площадях даже в самый поздний час можно встретить людей, занятых делами. Жизнь там никогда не останавливается. Старинные площади Мехико – это и есть сама жизнь, сентиментальная душа города.
Рядом с самой известной площадью мексиканской столицы, Сокало, находится другая, немного поменьше и поскромнее. Она носит название Санто Доминго (Plaza de Santo Domingo). Этому имени площадь обязана монастырю Доминиканского ордена 18 века, который к ней примыкает. Посередине стоит памятник сидящей грузной даме, одной из немногих женщин, чье имя вписано в книги по истории страны, – Хосефе Ортис дэ Домингес (Josefa Ortiz de Domínguez).
Рожденная в Испании и переехавшая жить в Мексику, Хосефа стала важной фигурой в борьбе за независимость своей новой родины. Она организовывала тайные встречи повстанцев и снабжала мятежников секретной информацией, которую получала от своего мужа, занимавшего должность мэра города Керетаро (Queretaro).
Прямо напротив металлической доньи Хосефы располагается здание Секретарии образования (SEP) с настенной живописными шедеврами Диего Риверы и магическим ботаническим садом, разбитым за его стенами. А за спиной у статуи находится продолговатое двухэтажное здание, которому со времен Мексиканской Революции отводилась роль печатного двора: там можно было нанять писцов для серьезной бумажной работы, сделать пригласительные на свадьбу и напечатать всё, что печатается. Когда узнаешь, чем промышляют в этом здании сегодня, становится понятно, почему великая мятежница Хосефа повернулась к нему спиной.
Санто Доминго в некотором роде продолжает выполнять функцию печатного двора, только писцов там уже не найти. Еще не заходя на саму площадь, сталкиваешься с сомнительными персонажами, которые чего-то нашептывают из-за угла. Их количество по приближению к месту стремительно возрастает, и постепенно начинаешь разбирать отдельные слова вроде “документы”, “срочно” и “дешево”. У здания стоят палатки, в которых продаются открытки, газеты и тапочки. Эти странные, полные абсурдного символизма штрихи, картину не дополняют, а только еще больше запутывают.
Я примостилась у фонарного столба понаблюдать за толпой, и совсем скоро ко мне подошел очередной сомнительный персонаж и представился Шеркенко Баллантайнсом. На моё перекосившееся от недоумения лицо он отреагировал, протянув свою визитную карточку. На ней был изображен мультяшный бодибилдер в красных трусах и надпись “Типография, офсет и трафаретная печать”. Я уставилась на господина Баллантайнс: “И качок?”. В ответ он напряг руку и улыбнувшись, потрогал пальцами пухлый мускул. Ну понятно.
Помимо того, что значится на визитке, Шеркенко также принимает заказы на производство студенческих, паспортов, медицинских справок, дипломов – короче говоря, всего, что можно подделать. Легальная типографская работа дает лишь небольшую часть заработка, основные деньги печатники Санто Доминго получают от подпольных заказов. Оттого на площади и стоит этот гул шепота. Интересно, что о репутации площади известно абсолютно всем в городе: от полицейских, стоящих за углом, до президента республики, однако по не известным мне причинам одни продолжают предлагать свои услуги шепотом, в вторые – притворяться, что этого шепота не слышат.
Поразмыслив над тем, какая фальшивка мне будет полезнее в быту, я остановилась на выборе студенческого – эхо брошенного в 2012 году журфака до сих пор будит меня по ночам, да и сколько уже можно ходить в музеи за полную стоимость. Шеркенко сказал, что студак мне обойдется в 500 песо (где-то 1500 рублей), когда я утвердительно кивнула, он широко улыбнулся и принялся кому-то звонить. Через несколько минут на горизонте показался коренастый смуглый парень с вытянутыми губами и многочисленными шрамами на голове – мой проводник в мир нелегальных документов и сомнительных сделок – и попросил меня следовать за ним.
Мы направились в дом, находившийся недалеко от площади – он казался заброшенным. Друг Шеркенко открыл тяжелую ржавую дверь, мы долго поднимались по винтовой лестнице, половина окон в здании была разбита – мне на секунду стало страшно, и даже хотелось написать кому-нибудь из друзей, предупредить, что я тут. Но как только я начала составлять в голове текст потенциального сообщения, он показался мне таким нелепым, что я оставила эту затею. Будь, что будет.
В крохотной комнатушке находится место лишь столу с компом, старому проигрывателю и паре стульев. Мой новый друг представляется Уилли и говорит, что ему срочно нужно доделать одну медицинскую справку: ему постоянно кто-то названивает, из приемника играет шершавый реггетон. Закончив со справкой, он удаляется, попросив меня “охранять” его офис. Из гулкого коридора доносятся голоса и смех.
Когда Уилли наконец возвращается, я уже сижу с готовым альтер-эго студентки пластических искусств в университете UNAM. Улли без энтузиазма смотрит на фотографии студаков, которые я сохранила в качестве примера, открывает шаблон в Word и вбивает мои данные.
Он выглядит сконцентрированным и усталым. Не до конца понимая, что в этой ситуации этично, а что нет, я решаюсь задать несколько вопросов. Больше всего меня интересует, что привело его на Санто Доминго. Как оказывается, Уилли даже и не мексиканец: много лет назад он покинул родной Эквадор в поисках лучшей жизни, десять лет подделывал документы в Нью-Йорке, пока его оттуда не депортировали, а затем приехал в Мексику - “здесь хотя бы можно спокойно работать”. Уилли замолкает.
Мой студак стал головной болью для нас обоих: о существовании фотошопа Уилли, похоже, не знает, к интернету его компьютер не подключен, и даже фотографии он умудряется редактировать в Word. В первом варианте моё фото налезало на буквы имени и цифры, во втором пришлось корректировать цвет, когда была готова третья версия, я тяжело вздохнула: всё выглядело не так, но какие-то конкретные комментарии мне в голову не приходили. Я поблагодарила Уилли и положила на стол его заслуженные 500 песо.
По дороге домой я заметила, что на обратной стороне студенческого я значусь как семинарский профессор административного факультета. Fake it until you make it, I guess.
На момент написания статьи студенческий себя полностью окупил, хотя иногда мне кажется, что тетеньки-билетерши смотрят на меня с укором, и мне становится немного стыдно. Но потом я вспоминаю, что я вообще-то семинарский профессор, и лишь декану административного факультета меня судить.
Много интересного о других странах на hype.ru