1,0×
00:00/08:10
«Когда Волга текла и горела, я услышала голос отца»: война Красной Шапочки
«Я обнимала столбик. И столбик не дал мне утонуть. Меня выловили».
«Я гребла в ледяной воде, переправляя тяжелораненого. У меня отказали руки».
«В 20-х числах января я замерзла. Замерзла насмерть. Меня подобрали среди мертвых, раздели и положили на тележку с трупами. Тогда у меня дернулась нога…»
«Мы поехали в Сталинград 23 августа рано утром. Мы сели на скамеечку, пили ситро и ели булочки. И вдруг мы почувствовали: с воздухом и с землей что-то неладное. Мы услышали вой. Это была особая бомбежка. За два часа погибли 60 тысяч мирных жителей».
«Когда Волга текла и горела, мы шли вдоль берега. И я услышала голос отца. Я закричала не своим голосом: „Папа!“. Мы с ним встретились, обнялись. Мы плакали оба. Больше у нас встречи не было».
«На фронте меня звали Красной Шапочкой».
«Когда у меня отказали руки, врач приказала мне всю жизнь вязать крючком. Первое, что я связала, — красная шапочка. Красный берет. Я в нем ходила, пока меня не застукал командир дивизии».
«Я ушла из госпиталя, ушла».
«Меня комиссовали. А куда я пойду?».
«Мы пошли на бои под Прохоровкой на Курскую битву. Я видела, как один из танков утюжит наши окопы. Почти все погибли. Командир взвода Павел Шпетный был тяжело ранен. Он взорвал этот танк. Ценой своей жизни. Это место теперь называется полем Шпетного».
«В землянке ни капли воды, ни капли еды, 18 тяжелораненых. И вдруг начал греметь бой. Мы услышали, как немцы ходят вокруг нашей землянки, как гремят котелками. У меня была граната в кармане. Но я взяла автомат и стояла с автоматом у входа в эту землянку. И так было почти трое суток. Я ловила каждый шорох. Я боялась так, как не боялась и не боюсь никогда больше».
«Когда на третий день вечером мы услышали наше „Ура!“…»
«В землянку зашел офицер и начал целовать мне руки. Грязные, все в крови, в земле. А я задыхалась от плача, я плакала, я так ревела жутко, меня всю колотило от страха. И вдруг он мне предлагает: „Выходи за меня замуж“. Я его знала. Старший лейтенант Рохлин, командир батареи 76-миллиметровых пушек полковых».
«Я, Рохлина Мария Михайловна, в девичестве Коваль».
«Я живу потому, что я, кажется, осталась последней из тех, кто принимал клятву в Сталинграде. Я ее проживаю и за тех ребят, которых похоронила за длинные годы войны. Война во мне живет. Война не отпускает меня, поймите это, ребята! Кто еще скажет о тех ребятах, которые лежат на Мамаевом кургане?!»
Красная Шапочка. Позывной войны всегда останется с ней — в этом году ей исполнится 100 лет. Она чувствовала, как воздух и земля колыхались, когда бомбили Сталинград. Она видела, как горела Волга. Она слышала, как в соседнем окопе наших солдат вминают в землю фашистские танки. Она не может забыть, как ее товарищи отдавали жизнь за Победу. Она помнит, как они клялись. «…пока в груди есть дыхание, пока в жилах течет кровь, драться с врагом за святую землю…» Она живет и говорит за них.
Мария Михайловна Рохлина. Красная Шапочка. Посмотрите и послушайте ее историю
«Я гребла в ледяной воде, переправляя тяжелораненого. У меня отказали руки».
«В 20-х числах января я замерзла. Замерзла насмерть. Меня подобрали среди мертвых, раздели и положили на тележку с трупами. Тогда у меня дернулась нога…»
«Мы поехали в Сталинград 23 августа рано утром. Мы сели на скамеечку, пили ситро и ели булочки. И вдруг мы почувствовали: с воздухом и с землей что-то неладное. Мы услышали вой. Это была особая бомбежка. За два часа погибли 60 тысяч мирных жителей».
«Когда Волга текла и горела, мы шли вдоль берега. И я услышала голос отца. Я закричала не своим голосом: „Папа!“. Мы с ним встретились, обнялись. Мы плакали оба. Больше у нас встречи не было».
«На фронте меня звали Красной Шапочкой».
«Когда у меня отказали руки, врач приказала мне всю жизнь вязать крючком. Первое, что я связала, — красная шапочка. Красный берет. Я в нем ходила, пока меня не застукал командир дивизии».
«Я ушла из госпиталя, ушла».
«Меня комиссовали. А куда я пойду?».
«Мы пошли на бои под Прохоровкой на Курскую битву. Я видела, как один из танков утюжит наши окопы. Почти все погибли. Командир взвода Павел Шпетный был тяжело ранен. Он взорвал этот танк. Ценой своей жизни. Это место теперь называется полем Шпетного».
«В землянке ни капли воды, ни капли еды, 18 тяжелораненых. И вдруг начал греметь бой. Мы услышали, как немцы ходят вокруг нашей землянки, как гремят котелками. У меня была граната в кармане. Но я взяла автомат и стояла с автоматом у входа в эту землянку. И так было почти трое суток. Я ловила каждый шорох. Я боялась так, как не боялась и не боюсь никогда больше».
«Когда на третий день вечером мы услышали наше „Ура!“…»
«В землянку зашел офицер и начал целовать мне руки. Грязные, все в крови, в земле. А я задыхалась от плача, я плакала, я так ревела жутко, меня всю колотило от страха. И вдруг он мне предлагает: „Выходи за меня замуж“. Я его знала. Старший лейтенант Рохлин, командир батареи 76-миллиметровых пушек полковых».
«Я, Рохлина Мария Михайловна, в девичестве Коваль».
«Я живу потому, что я, кажется, осталась последней из тех, кто принимал клятву в Сталинграде. Я ее проживаю и за тех ребят, которых похоронила за длинные годы войны. Война во мне живет. Война не отпускает меня, поймите это, ребята! Кто еще скажет о тех ребятах, которые лежат на Мамаевом кургане?!»
Красная Шапочка. Позывной войны всегда останется с ней — в этом году ей исполнится 100 лет. Она чувствовала, как воздух и земля колыхались, когда бомбили Сталинград. Она видела, как горела Волга. Она слышала, как в соседнем окопе наших солдат вминают в землю фашистские танки. Она не может забыть, как ее товарищи отдавали жизнь за Победу. Она помнит, как они клялись. «…пока в груди есть дыхание, пока в жилах течет кровь, драться с врагом за святую землю…» Она живет и говорит за них.
Мария Михайловна Рохлина. Красная Шапочка. Посмотрите и послушайте ее историю
…