Субъективный путеводитель

На одной из сопок в Бурятии мы заметили людей, и я уже знал - там празднуют обок, как произносят буряты название своего сезонного праздника Обоо Тахилга. Вообще слова "обоо", обозначающее у большинства степных народов жертвенник духам места, где оставляют камни, лоскутки или монеты, буряты странно избегают, словно всуе не хотят повторять: обоо как место они называют бурхан, а в названии праздника я отчётливо слышал "к" на конце, хотя традиционно обоком назывался обряд основания новых родов при разделении крупного и разветвлённого рода. В общем-то, верно здесь и то и другое: в июне на этих праздниках (с плавающей датой) буряты съезжаются со всего света в свои родовые сёла, читают молитвы под началом лам, кропят бурханы молоком для белых духов и чаем и водкой для тёмных, оставляют подношения, ну и конечно общаются между собой, родства не забывая. С бурятом, собиравшимся на обок, я ехал в маршрутке до Кяхты, откуда начинался наш (уже втроём) автомаршрут, а бурят, возвращавшийся с обока в Улан-Удэ, потом довёз меня обратно в город.

Пройдя пологий лесистый перевал километров за 70 южнее Улан-Удэ, спускаемся в Тугнуйскую долину - одна из крупнейших в Бурятии, она вытянулась на 130 километров (!) вдоль знакомой нам с прошлой части речки Сухары, что впадает в Хилок у Меркитской крепости, и её притока Тугнуй. Если же кто-то из местных посоветует вам пообедать "в Баре" - то знайте, что он имеет в виду село Бар на борту долины, где позная "Амтатай" в паре деревянных юрт по количеству машин на парковке даст фору иному ТЦ. Столица Тугнуйской долины - село с забористым названием Мухоршибирь (4,2 тыс. жителей), известное с 1720 года, в 1764 заселённое семейскими, а в 1927 ставшее райцентром. Теперь по виду это небольшой городок на склоне сопки, среди прочих райцентров Бурятии непривычно ухоженный. Не знаю, много ли тут осталось семейских, но весьма убедительно сделанная под старину Никольская церковь (2002-06) - не их: Сравнимая размерами с Баргузинской долиной, Тугнуйская долина точно так же делится на две части сырой поймой. Федеральная трасса идёт по её южному борту (где сняты 3 первых кадра), но жизнь есть и на северной стороне. У "Амтатая" грунтовка на восток уводит в такие пейзажи, которые видел Темуджин раньше, чем стал Чингисханом. Крошечные сёла по дороге - не запоминаются. Наиболее примечателен Галтай, из которого можно подняться в Калиновку, основанную в 1929 году как высёлок Большого Куналея - буряты даже говорят, что между ними есть дорога, но на карте её не видать. У нашей дороги же встречает Тугнуйский (Галтайский) дацан с типичными обликом и историей: основан в 1773 году, снесён до основания в 1934 и возрождён в 2000:

Сопка Чупан-Ата образует своеобразные ворота Самарканда у выезда на Ташкент, над которыми нависает характерный "пупырь" на вершине холма. Это остатки памятника русским воинам, 1 мая 1868 года под руководством Константина Кауфмана разбившим бухарское войско на этих высотах, перейдя Зерафшан. Несмотря на господствующие высоты и многократное численное превосходство, бухарцы были разбиты за несколько часов, а русские потеряли всего 40 бойцов из 3500. Дальше, впрочем, было ещё восстание самаркандцев против русского гарнизона, увековеченное Василием Верещагиным в своих картинах, но вошла в город царская армия именно здесь, и конечно степень её превосходства над войсками Бухары и Коканда поражает. Причём превосходства не только технического, но и морального: удалые русские "туркестанцы" воевали азартно, отыгрываясь в том числе за десятилетия возни на Кавказе и проигранную Крымскую войну, а узбеки и таджики не очень-то спешили за своих баев умирать. И лишь удивлялись потом, почему же добрый белый царь не отрубил ни одной головы? Памятник был установлен в 1904 году, а снесён уже в недавнем прошлом. Старое фото - 1983 года, автор Олег Киселёв.

Северо-восточный угол Самарканда упирается в сопку Чупан-Ата, или Кухак (826м), сложенную из необычных для окружающей степи разновидностей глины и сланца. Есть легенда, что она прилетела сюда из Сирии да рухнула на головы врагов, подошедших к тогда ещё языческому Самарканду, жители которого видя безысходность своего положения и молчание своих богов обратили молитвы к Аллаху, и конечно же уверовали после того, как Он их таким фантастическим образом спас. Что характерно, на прилетевшей ночью горе жителям сразу повстречался явно не местный пастух (пилот?), в честь которого гору и назвали Чупан-Ата (Пастух-отец): На самом деле гора, видимо древний останец, служила источником глины для жаростойкой посуды и плитняка для строительства, пошедшего к примеру на фундамент Гур-Эмира. У её подножья была обсерватория Улугбека и один из Садов Тамерлана. А на вершине виден одинокий мавзолей, который молва считает могилой того самого Чупан-Ата. Зловредные археологи, впрочем, могилы там вообще не нашли, но установили, что мавзолей построен во времена Улугбека, в 1420-30-х годах, и служить мог в принципе чем угодно - беседкой, ориентиром, смотровой башней или как-то взаимодействовать с обсерваторией. К началу ХХ века он был совершенно гол и смотрелся исключительно фактурно, но не так давно его вновь "одели" в изразцы. И всё бы ничего, но стоит мавзолей то ли около, то ли внутри действующей воинской части, куда таксист ехать отказался наотрез. Внизу у дороги заброшенный ресторан "Чупан-Ата" недалеко от того же места - по словам Икрома, раньше он был известен всему городу, а зал его частично под землёй, но недавно всё это плохо кончилось в каких-то криминальных разборках. Рядом был ещё один ресторан в корпусе списанного самолёта.

Километрах в 30 южнее Улан-Удэ по трассе "Байкал" встречает увенчанная смотровыми площадками Омулёвская сопка, по-бурятски Хапсагай, а по-туристски - Спящий Лев. На обращённый к трассе пологий склон народ раньше заезжал машинами, пока за дело не взялись волонтёры из "Большой Байкальской тропы", строительство которой на самом Байкале так и буксует с 1970-х. Здесь они поставили резные ворота с очень толковым инфостендом о красотах Тарбагатайского района, а для надёжности ещё и проложили по колее деревянную лестницу. Поднимаемся вдоль скального гребня. Пишут, что в его камнях есть две ниши, оставшиеся вероятно от меркитских (см. прошлую часть) сигнальных огней, а уже в современных повериях слывущие чашами Огня и Воды. Якобы, брошенные в них монетки сулят соответственно бурное, яркое время с шансом на успех или, напротив, покой и стабильность. Но мы никаких чаш не приметили - всё внимание оттягивают виды Селенги. Текущая из глубин Монголии река масштабов Дона или Днестра, - полноводнее обоих (до 935 м³/с), но короче (1024м), - главный приток и главный загрязнитель Байкала. Здесь она уже переродилась из степной змеи в спокойную и широкую сибирскую реку, приняв показанные в прошлой части Чикой и Хилок. Вот - вид вниз по течению, где за дальними сопками раскинулся Улан-Удэ. Ближе - село Кардон с неожиданно изящным мостом (1939) Трансмонгольской железной дороги. В речном русле раскинулся остров Тобольск, название которого я сразу же отождествил с каким-нибудь пароходом, ходившим в златокипящую Кяхту... хотя знающие люди в комментах написали, что парохода "Тобольск" на Селенге никогда не водилось. Выше по течению интересных деталей нет - просто очень красиво. Ну а чтобы увидеть Спящего Льва - нужно проехать чуть дальше по трассе.