Субъективный путеводитель

Один из древних артефактов Осетии - Махческий Лабиринт, в 1875 году впервые попавшийся на глаза археологам в селе Махчески в глухом Дигорском ущелье. Местные знали эту плиту и раньше, и считали её неким ключом от жилища Сырдона - аланского Локи, главного трикстера нартских былин, красноречию которого покорялись даже каменные скалы. Любимым занятием Сырдона была сеять вражду, стоять в сторонке и посмеиваться над незадачливыми героями, а вот когда один из нартов пришёл к нему в дом и порешил 12 сыновей - злодею стало не до шуток и он с горя даже арфу изобрёл. Ну а чтобы окончательно запутать следы, такие лабиринты Сырдон разбросал по всему миру вплоть до Соловецких островов, так что не обремененные нартовской силой, но перегруженные знаниями учёные ломают голову, пытаясь найти параллели. Ныне Махческий Лабиринт лежит в музее Северной Осетии, что на главой улице Владикавказа.

Впервые увидев в древних городах Узбекистана птиц в висящих клетках, я было подумал, что это перепёлки - те таинственно квохчут на разные голоса, и гроздь перепелиных клеток создаёт потрясающий звуковой фон. Но это оказались куропатки, по-местному говоря кеклики, способные издавать лишь жалобные скрипучие звуки. Но присев рядом с клеткой отдохнуть, я быстро понял, зачем вывешивать таких здесь: кеклик то ходил по клетке мультяшной походкой, то совершенно уморительно чесал себе пузо красным клювом, и как я узнал от других туристов - умилился с этой птицы-толстячка не я один.

С первого взгляда мечеть Балянд, что в непарадной части Бухары, оправдывает своё название - в переводе это значит Высокая. Но оценить её красоту и ценность можно, лишь попав внутрь - построенная на рубеже 15-16 веков, она прекрасно сохранила с тех пор убранство, многие элементы которого все полтысячи лет своей истории не знали реставраций. И хотя деревянный потолок с тех пор выцвел, старинные изразцы всё такие же вечные - секрет керамики, не тускнеющей от времени, был утрачен в 18-19 веках и не разгадан до сих пор. Последняя по времени и самая малоизвестная из тимуридских построек, Высокая мечеть - пожалуй, самая яркая из малоизвестных красот Бухары.

Гостиница в Бухаре, где я останавливался, стоит на древнем канале Шахрируд ("Городской ручей") в двух шагах от зелёного Ляби-хауза, и от неё уже виден Так-и-Саррафон, один из четырёх торговых куполов 16 века, под которым сидели ростовщики и менялы (последние и ныне там сидят вместе с торговцами сувенирных развалов). За ним - обширная площадь с руинами бань в окружении караван-сараев: справа виден Ногайский караван-сарай, у нас бывший бы Крымским подворьем - ногайцами тут называли крымских татар. Ну а своеобразным "русским караван-сараем" был Торговый дом Саввы Морозова (1912) - текстильный магнат из Подмосковья закупал в Бухарском эмирате хлопок, а здесь продавал готовые изделия русских фабрик. Ныне дом занят художественным музеем, куда я так и не сходил. Задворки дома Морозова да один из караван-сараев - их тут три, фасадами на другую сторону, в ряд Ахмаджон, Футкулложон и Улугбек-Такифуруш, все 18 века. Из под них выныривает и канал Шахруд, весной ещё худо-бедно проточный, а осенью превратившийся в вонючую канаву.

В Бухаре, как и в Самарканде, я пошёл в знакомую гостиницу Рустема и Зухры, и монументальная Зухра в ремонтируемом фойе сидела как и раньше, и точно так же, как и Икром, и сыновья Баходира, узнала меня с первого взгляда. В том году я останавливался один за 20 долларов, сейчас вдвоём за 25 - номера всё равно двхуместные. Если у Баходира интернет в номере работал еле-еле, а для более-менее адекватной работы он доверил мне свой домашний вай-фай в одном из двориков, то у Рустема и Зухры интернет в принципе был предусмотрен лишь во дворе. А как-то в день отъезда я услышал краем уха разговор юной горничной (либо внучки, либо жены внука Зухры) с какой-то туристкой: "...а вообще мы по происхождению арабы, хотя я арабского языка и не знаю". Меня это привело в восторг - сколько времени я "охотился" за встречей со среднеазиатскими арабами (а их, прибывших сюда несколькими волнами со времён Халифата до времён Русского Туркестана, в Узбекистане и Таджикистане несколько десятков тысяч, и даже диалектов арабского образовалась два - "бухарский" с таджикским влиянием и "кашкадарьинский" с узбекским), а оказалось, что жил у них ещё в свой прошлый приезд! Конечно же, ничего специфического арабского здесь не было, но всё же на память я сфотографировал вот этот расписной сосуд.

У самаркандской гостиницы Баходира, где я праздновал день рождения, мне повстречался Икром - безмерный обаятельный таксист, с которым в прошлый приезд я делал несколько поездок. Увидев меня, Икром едва ли не обниматься кинулся, и даже слегка огорчился, что мы уже уезжаем. Я попросил его отвезти нас на автостанцию, и хотя в любом путеводителе пишут, что в Бухару коллективные такси отправляются с Поворота (шумный, но невзрачный перекрёсток в советской части города), нынешняя "автостанция", или вернее десяток лежбищ по всем направлениям, растянутых на пару километров по расходящимся улицам, обнаружилась чуть дальше обсерватории Улугбека. Икром опять был в своём репертуаре, посоветовав нам выбирать не коллективное такси, а автобус: первые, мол, всё равно только с пересадкой в Навои ездят. Мы вняли его совету, и за последующие 6 часов не раз об этом пожалели. Автобус в Узбекистане - это по факту то же коллективное такси, и хотя он вдвое дешевле, представьте, сколько времени надо, чтобы набрать в реальном времени 40 пассажиров? По мере набора автобус постепенно смещается к выезду, каждое его положение свидетельствует об определённой степени заполненности. В итоге автобус ушёл полным, с заваленным всяческим барахлом проходом, куда вскоре начали втискивать ещё и стоячих пассажиров, подбираемых по дороге. Драндулет тарахтел и пыхтел, двое водителей суетились на остановках, в жарком салоне пахло выхлопами и потом, блокпосты областей мы объезжали по просёлкам, а в Навои остановились не на автовокзале, а за полкилометра до него. Ещё на выезде из Самарканда зашли менты и проверили документы, один из пассажиров долго не мог найти свой паспорт, сказал было, что потерял его в аэропорту, а потом таки нашёл... и менты сочли это подозрительным, поэтому на полчаса уволокли его на обыск, а мы всем автобусом сидели и медленно сваривались. И даже колоритнейшие деды-аксакалы покинули нас на полдороге.