Субъективный путеводитель

Почти у ворот Верхней Берёзовки, огромного музея деревянного зодчества на окраине Улан-Удэ,, лежит Археологический комплекс: Который открывает самый загадочный экспонат - с этим львом много фото вида "я на фоне" (в основном детей или сельского вида девушек), стоит он на самом приметном месте, а вот информации о нём - никакой. Ни в табличках, ни в блогах, претендующих хотя бы на минимальную серьёзность. В одном месте он подписан как "стоянка Ошурково" палеолитических времён, одна из ключевых в Восточной Сибири... но в палеолите так явно не строили. Скорее, то барельеф с дворца каких-нибудь монголов или гуннов. Добавьте описание Первыми, кто оставил зримые следы на просторах Бурятии, примерно 3300 лет назад стали плиточники. И нет, речь не о гастарбайтерах при дворе богдыхана, а о культуре плиточных могил, две из которых (из Хоринска и Иволгинска) представлены в музее. Другие памятники той культуры или каких-то её непосредственных предшественников - это оленные камни (то есть стелы с изображением животных), как вот этот с горы Пунцук над Агинским. Тонкие стелы на заднем плане справа к оленным камням не относятся - это Большой и Малый сторожевые камни из Хоринска, которые считаются прототипами сэргэ. Стерегут они керексур из окрестностей Кяхты - небольшой булыжный курган в центре выложенной окружности. Также на этих фото - каменная кладка неясной сущности, ещё две маленькие плиточные могилы и малые оленные камни (из села Верхний Мангиртуй Бичурского района) с высеченными изображениями (трещинки правее главной зарубки - тоже они), в которых оленя признать мог лишь современник или погружённый в его времена археолог. И всего этого немерено разбросано по бурятским степям - нужно лишь вглядеться в их травы... По основной версии, плиточники - это прото-монголы, и прямыми предками людей, живущих ныне вдоль Селенги, их нельзя назвать лишь потому, что кочевые племена за тысячи лет тасовались судьбой, как карточная колода. Примерно 1100 лет назад на землях плиточных могил образовалась и первая монгольская орда - Дунху, лишь на излёте своей истории в 3 веке до нашей эры заставшая Цинь Шихуанди и первое объединение Китая. Чуть в стороне (последний кадр) - привет курыканам (предкам якутов и прибайкальских бурят): шатровые кладки курумчинской культуры 7-10 веков из Приольхонья:

Кавказ, который я чуть ли не в каждом посте сравниваю с лестницей горных хребтов, почти по всей длине устроен схоже. Лесистый, Пастбищный и Скалистый хребты часто "слипаются" друг с другом, но в последнем всегда будет глубокая неприступная теснина, а дальше - плодородная укромная долина перед Боковым хребтом, в которой есть место для пастбищ и даже для пашен. В таких долинах лежат и Тагаурия (сердце Иристона), и вся Дигория, и Алагирское ущелье. Ну а Двалетия - это Алания за Боковым хребтом, который здесь хоть и на километр выше Главного хребта, но в отличие от него - прерывист. Если дигорцы и особенно иронцы пахали землю (используя специальные лёгкие горные плуги), торговали на плоскости и крайне редко набегали на кого-то, то туальцы - это чистые, безусловные горцы, жившие скотоводством, охотой и войной. Они не имели князей, а их земля делилась на семь небольших "демократических" обществ: собственно Туальское в верховьях Ардона (единственное в теперешней России), Урс-Туальское, Ксанское, Джавское и в прошлом самое людное Кударское в Южной Осетии, Трусовское и Кудское в Грузии. До 19 века все эти ущелья представляли собой суровый мир каменных башен, кровных уз и кровной мести, где за человеком в каждую секунду его жизни шли по пятам враг, зверь, лавина, чума или голод. Настоящими горцами, диковатыми, но душевными, "кударцы" (как называют их всех в обиходе) слывут среди северных осетин и ныне. Но при всех отличиях образа жизни, туальские диалекты, в отличие от дигорского, никогда не выделялись в отдельный язык, и в общем наука сходится на том, что заговорили по-осетински тут не так уж и давно. Прижатые к горам гуннами в 5 веке и окончательно загнанные туда Золотой Ордой и Тамерланом в 13-14 веках, ещё не растерявшие культуру, торговую сноровку и государственный уклад осетины ассимилировали племена, жившие выше по ущельям. А вот что это за племена - вопрос отнюдь не этнографии: в Грузии принято считать, что двалы - это сваны, древнейший картвельский народ, около 3000 лет назад пришедший в южные предгорья Кавказа. Другие подозревают в туальцах нахские племена, а то и вовсе беженцев Урарту, нашедших укрытие в горной глуши. В осетинских легендах ходят предания о могущественном народе царциата, что когда-то грозил даже нартам, а в итоге бросил вызов Богу да и сгинул без следа: говорят, и теперь, если у осетина что-то внезапно пропало, он лишь руками разводит - "царциаты диссæгтæ!" ("чудеса царциатские!"). И кто-то слышит в этом названии слово "царь" и намёк на Царазонта - алагирский клан, вероятно происходивший от двора и дружины бежавший с плоскости аланских правителей... но есть и другое созвучие. Если сам Васо Абаев допускал, что дигорцы - это адыги, то чего бы и царциатам черкесами не быть? Ну а я в свою очередь предположу, что жили в этих горах те, и другие, и третьи, а черкесские корни стоит искать именно с северо-кавказской стороны: первая волна ассимиляции после нашествия гуннов образовала Дигорию с её архаичным диалектом, а вторая после краха Алании создал Туалгом, у истоков Ардона сменяющий Алагирское общество, самое крупное и влиятельное в Иристоне. Зодчество Двалетии - то же, что в остальной Осетии. С важным отличием: дзоппадзы (мавзолеи) здесь крайняя редкость, а на кладбища чаще надгробия в виде каменных крестов и стел.

Амбар из села Цаган-Челутай под Кяхтой, ныне оказавшийся в Верхней Берёзовке на окраине Улан-Удэ, принадлежал революционеру Цыремпилу Ранжурову, убитому белыми в 1918 году, и в 1984 году был подарен музею его сыном. Без революционного пафоса можно сказать, что в скансене он представляет наследие Бурятских казаков, из которых происходили Ранжуровы. Если в Прибайкалье буряты сопротивлялись русской экспансии, то забайкальские племена буквально с первой встречи восприняли Россию как свою страну и ни разу за три с половиной сотни лет не давали поводов в себе усомниться. С 1680-х годов буряты охраняли русскую границу и Нерчинскую каторгу заодно. Фактически их казачество сложилось уже в начале 18 века, а в 1764 были официально организованы полки Атаганов, Ашигабатов, Сартулов и Цонголов. Специфика понятна из названий: комплектовались они по племенному признаку, хотя каждое племя было скорее ядром своего полка - служить в нём могли и другие буряты. Необычно устроена была и служба: если русские станицы ставились около границ и их обитатели служили "с пашни", то бурятские посты комплектовались сменами по графику "год через трое" - зато несли службу в совсем уж непролазной глуши. Как я понимаю, четыре Бурятских полка были самостоятельной единицей до 1851 года, когда вошли в Забайкальское казачье войско. Неподалёку срубленная русским плотником Степаном Зуевым усадьба забайкальского бурята Ринчина Цыремпилова (1912) из села Арбижил (помните кузницу из прошлой части?) Заиграевского района. Её хозяин занимался отгонным скотоводством, и был достаточно богат: думается, смена юрты на избу тогда означала некий статус. В квадратное помещение избы с русской печью, однако, он попытался вписать круглый мир степняка с его очагом: почётная часть осталась напротив входа, а мужская (слева) и женская (справа) половины оказались по разные стороны печи. Ну а решётка здесь просто лишила посетителей половины экспозиции - за печью осталась, например, буддийская божница.

Важное отличие Прибайкалья от Забайкалья - религия: в большинстве своём буряты двоеверы, но вот пропорция буддизма и шаманства в их мировоззрении неуклонно меняется с запада на восток, от шаманского полюса на Ольхоне до буддийского на Аге. Для прибайкальцев будды и бодхисаттвы сродни онгонам (духам-помощникам), хатам, эжинам и тенгриям (богам разных миров), для забайкальцев шаманские поверья облегчают жизнь, а к шаману там ходят тогда, когда врач и лама бессильны. В общем, главный экспонат забайкальского сектора Верхней Берёзовки, уникальный объект для всех российских "скансенов" - Деважин-дуган 1890-х годов из центрального в те времена Тамчинского (Гусиноозёрского) дацана: Дуганом буряты называют монастырский храм с какой-то дополнительной нагрузкой: например, Манба-дуган - медицинский факультет и клиника, Чойра-дуган - философский факультет, а Цокчен-дуган - собор. Большие каменные дуганы, да и то редко больше 1-2, могли себе позволить лишь самые крупные и чтимые дацаны, а вокруг них как правило стояли вот такие вот маленькие деревянные храмики. В том же Гусиноозёрском дацане их было 17, а теперь не осталось ни одного, да и по всей остальной Бурятии исторического малого дугана я не припомню. То есть этот Деважин-дуган - последний осколок целого архитектурного пласта. Когда-то вмещавший модель буддийского "рая" Суквати, ныне он занят экспозицией бурятской деревянной резьбы, большинство мастеров которой были из улуса Оронгой на Кяхтинском тракте и ходили от дацана к дацану. Обильнее всего они украшали, конечно, близлежащий Янгажинский дацан - когда-то один из самых чтимых в Бурятии: нетленный Даши-Доржо Итигэлов из Иволгинского дацана в своё время был его настоятелем. В 1938 обитель была разрушена практически до основания, но здесь - уцелевшие фрагменты её убранства: Самый крупный из них - панно "Тунши", или "Четверо дружных". Так называется притча о том, как Слон, Заяц, Обезьяна и Птица сперва оставались голодными, так как мешали друг другу срывать плоды с дерева, а потом помирились и собрали плоды на всех, выстроившись пирамидой. Рядом - пара молитвенных камней маани-шулуун с выбитыми мантрами на санскрите. Не таких уж, кстати говоря, и древних - на склонах священной горы Алханай подобные камни поставлены в 19 веке.

От тюркской юрты бурят-монгольский гэр отличает конструкция: тут жерди (уняа) прямые, а там - изогнутые. Свод юрты у тюрок выглядит куполом, а у монголов - пологим усечённым конусом. Как я понимаю, такая конструкция лучше держит ветер и сохраняет тепло лютыми монгольскими зимами, но в техническом плане куда менее совершенна: почти половина веса гэра приходится на пару центральных столбов (тээнги), поддерживающих обруч потолочного оконца. Оно как раз есть у всех степных народов, и заменяло им красный угол... вернее, синий: кочевники обожествляли Вечное Небо, иконой которого и выглядел круг в потолке. А вот называют его все по-разному: у казахов - шанырак, у туркмен - туйнук, а у бурят - тооно. Занавеси скрывают канат - складные сетчатые стенки, иногда дополненные циновками: этакое "нижнее бельё" сборно-разборного дома. Войлочная "одежда" юрты у бурят включала урхэ ("клапан" тооно), туургэ ("стены") и дээбэри (дополнительная защита со стороны господствующих ветров), а фиксировали всё это волосяные верёвки зээг и пояс хошлон. Помещение юрты кажется единым только на первый взгляд: с юга (у входа) была "прихожая" и место для незваных гостей; восточная (правая) и западная (левая) половины считались соответственно женской и мужской, а напротив входа жили старики, садились почётные гости и располагался буддийский алтарь. Он тут представлен, а вот мебели и снаряжения на забайкальскую юрту музею почему-то не хватило - но на прошлых кадрах можно заметить, что кумысные бадьи стабильно стоят справа. Лишь у входа на кадре выше видны абдары, а на кадре ниже - гобелены из конского волоса. Как материал для плетения чего-то бы то ни было он был у бурят популярен всегда, но в таком виде это искусство возродили в 1982 году Светлана Ринчинова и Тамара Тимина в декорациях для Улан-Удэнского драмтеатра.

Теоретически, в Цейском ущелье Северной Осетии есть какие-то деревни - но очень мелкие и висящие высоко на горе. Глухая окраина, задний двор Алагирии, когда-то Цей был, видимо, охотничьими угодьями правящего воинского клана Царазонта, которые несли черепа добытых животных на далёкий дзуар (святилище) Реком. Память об этом, увы, не спасла от истребления горных лосей и кавказских зубров в эпоху Российской империи. А вот целебный воздух остался, и помня, что горцы тут лечились от чахотки, местный выходец-железнодорожник Бабу Зангиев построил деревянный дом и стал сдавать в нём комнаты. Дальше дело продолжили Советы: в 1930-х годах в Цейском ущелье появились первые альплагеря, в 1972 их дополнили горнолыжки, а туда зачастили барды с Юрием Визбором во главе. В 1980 году большая часть ущелья, кроме курорта и дороги к нему, вошли в состав существующего с 1967 году Северо-Осетинского заповедника. Словом, Цейское ущелье - это колыбель туризма в Осетии и одно из немногих её мест, знаменитых на всю страну ещё при Союзе. При всём том, ущелье небольшое - что-то около 13 километров по гладкой и пустой дороге, от Рога Изобилия взбирающейся на мучительно крутой подъём. Почти у начала ровного места - валун с изображением Сослана Дзугаева Иосифа Джугашвили Сталина на одной стороне и Коста Хетагурова на другой, куда как более заросшей. В местной трактовке оба - лучшие из осетин. И в общем дорога оставляет странное чувство. С одной стороны, ты понимаешь, что летишь на вертолётных высотах - за ветвями по левую руку то и дело разверзается узкая бездна, с края которой наверное дна не видать, а над верхушками деревьев показываются зубастые, необычайно крутые и скалистые горы. Но всё это - именно мелькает за деревьями: вблизи Цейское ущелье - это густой, непроходимый лес. На одном из валунов у обочины - Три слезы Бога, официальный символ ассианства.

Бурон среди горных сёл вдоль Транскавказское магистрали выделяется наличием какой-то да инфраструктуры. В частности - пары кафе, в одном из которых компания военных отмечала, видимо, благополучное возвращение. Зашли туда и мы, и бабушка с внучкой за буфетом встретили нас радушно, да и пирогами мы остались вполне довольны. Но вот когда пришло время идти - счёт оказался явно большим, чем ожидалась. Внучка, потупив глазки, невиннейшим тоном сказала, что это вот бутылка лимонада стоила 300 рублей... и ведь теперь не поспоришь! В целом, осетины - народ честный, но именно в таких местах совершенно забываешь о привычке держать ухо востро. Ныне в Буроне живёт около 300 человек, а в 1950-х числилось 1,7 тысяч - рудников тут не было, но многие ездили работать в Мизур и Садон. Две достопримечательности Бурона же видны на первом кадре. Слева с бугра глядит Афсати - бог леса, покровитель охотников и их добычи, и более всего удивителен этот памятник тем, что поставили его в 1975 году, когда ещё не расцвело пышным цветом ассианство: А вот Рог Изобилия, в который упирается мост - последний в моей серии из Десяти символов Осетии, расставленных в 2020 году по горам энтузиастами из мастерской "Мах-Конд". По ним можно строить оглавление: в Куртатинском ущелье я видел Стеклянного барса, в Тагаурии - Букву Ӕ и Скифский Акинак и чуть поодаль Колесо Балсага; в Дигории - Стрелы Сослана и гигантский Фандыр (музыкальный инструмент) на пути в Галиат. Остались за кадром Танец с Кинжалами в Згиде, куда мы просто не доехали, Коста Хетагуров выше по ущелью, которого не заметили в упор и Скамья-Рог у въезда в Дигорию, в первый же год уничтоженная набегом вандалов. Этот рог - тоже у въезда: за мостом начинается Цейское ущелье.