Субъективный путеводитель

На первом фото за водохранилищем Зарамагской ГЭС видна Транскавказская автомагистраль, а само оно снято с Военно-Осетинской дороги. Второе фото - наоборот. И нет, пушка у поворота не при чём - тяжёлые зенитки КС-19, делавшиеся в 1950-х годах в Ленинграде и Воткинске, теперь защищают Кавказ от лавин, сбрасывая их в удобные людям моменты. А вот в 19 веке перевальными трактами через Кавказ, где даже по окончании войны свирепствовали банды абреков, в Российской империи занималось военное ведомство. Следом за легендарной Военно-Грузинской дорогой были проложены Военно-Осетинская, Военно-Сухумская (Баталпашинская - Сухум) и Военно-Ахтынская (Ахты - Нуха) дороги, в ХХ веке ставшие путями в никуда. Но может именно поэтому, став достоянием истории и туризма, они сохранили звучные названия, от которых так и веяло мундирами, кокардами, дуэлями и обмороками столичных дам. У Военно-Осетинской дороги нет яркой истории: в 1823 году её трассу разведал отряд по приказу Ермолова, а в 1856-97, то есть за почти 40 лет, колёсный тракт протянулся на 275 километров от Владикавказа до Кутаиса. И здесь ни Толстой не удосужился проехать, ни белые красным дать бой, ни отряд партизан сдержать натиск фашистов. Проработав сотню лет как менее удобный дублёр Военно-Грузинской дороги, в конце ХХ века ВОД частью влилась в Транскам, а частью - распалась на два глухих тупика по разные стороны пограничного Мамисонского перевала. В один из них мы и свернули под начало сумерек:

На самом краю Верхней Берёзовки, огромного музея деревянного зодчества в Улан-Удэ, дорожка приводит к Сойотскому комплексу - тут речь про небольшой народ из глуши самого западного и самого труднодоступного Окинского района. И легко ли представить, что оттуда, с гор Саяна, давным-давно спустились ненцы, теперь каслающие с оленьими стадами на просторах полярной тундры? Их относят к северной ветви самодийских народов, а есть ещё южная ветвь, которую ныне представляют селькупы на реке Таз и в Томской области. Железно звенящий селькупский язык ни с чем не перепутать, но ещё в 18 веке такие языки звучали в горах Западного Саяна. История сохранила названия тамошних племён - каргасцы, койбалы, маторы, тайгийцы, камасинцы, в основном растворившиеся среди хакасов и русских уже в 19 веке. Ещё раньше, в 17-18 веках, перешли на язык, схожий с тувинским, самодийцы Восточных Саян - но сохранили самосознание отдельного народа сойотов. В Тунке с её плодородными степными долинами они без следа растворились среди бурят-хонгодоров, а вот на гористой Оке уже бурятам пришлось перенимать сойотский образ жизни. По-бурятски здесь заговорили лишь в ХХ веке: сойотский помнят многие старики и успели изучить лингвисты. В переписи 2002 года сойоты, прежде числившиеся бурятами, вновь выделились в отдельный этнос, и набралось их около 4000 - третий народ Бурятии после русских и титульной нации. Пока жива и главная сойотская особенность - горно-таёжное оленеводство, совсем не похожее на тундровОе: в первую очередь олень здесь - транспорт (причём - верховой и гужевой, а не упряжный), и лишь потом еда и стройматериал. Все остальные особенности сойотской этнографии и вовсе стали достоянием даже не музеев, а этнографических статей: древние ремёсла и обычаи забылись ещё в 19 веке, а на смену им пришли сильно упрощённые и огрублённые под таёжный быт бурятские аналоги, как например одежда из выделанных шкур, но абсолютно по бурятскому фасону. Всё богатое и красивое сойоты просто у бурят покупали, и даже на их святилищах обосновались Будда и Гэсэр. На пастбищах уже в 19 веке оленей стали теснить сарлыки (яки), хвосты которых и здесь висят на шестах. За оградой всего 3 три постройки - аригун-субурган (культовая постройка) и две урсы (маленьких чума) - летняя крыта корой, зимняя - меховая. Богатые сойоты жили в юртах, но с шкурой вместо войлока. Причём не только оленьей - особым шиком у саянской глуши считалось жить под шкурами медведей.

Мчимся вверх по Алагирскому ущелью, прекрасному даже несмотря на опустившуюся хмарь. А порой в пейзаж вторгаются и техногенные элементы. Алагирское ущелье буквально пронизывает Зарамагская ГЭС, разраставшаяся по нему в 1974-2020 годах - почти полвека. У Мизура стоит её машзал, на который вода хлещет по трубам с высоты 619 метров - по этому параметру (на языке гидроэнергетиков - "напор") ЗарГЭС хотя и отстаёт почти втрое от мирового лидера, Бьердонская ГЭС (она же Клезон-Диксенс) в Швейцарии, но не имеет равных в бывшем СССР. Да и мощность как у больших: 342 МВт, сравнимо с Рыбинской и гораздо мощнее Цимлянской. Поправочка: всё вышесказанное относится к пущенной в 2020 году Зарамагской ГЭС-1 у Мизура, до которой воде ещё течь 14 километров через самый длинный в России деривационный тоннель, уступающий лишь некоторым линиям метро да Северо-Муйскому тоннелю на БАМе. У его начала с 2009 года работает небольшая Головная ГЭС (15 МВт), а над ней разделяется трасса: На предпоследнем фото виден Транскам, а само оно снято со старой Военно-Осетинской дороги; последнее - наоборот.

На стыке Севера и Юга у нынешнего Транскама был духовный центр средневековой Осетии, куда в нартских преданиях упали Три слезы Бога, пролитые о Батрадзе (Бетрозе), сильнейшем воине всех времён. Он считался сыном местной царевны-лягушки из племени водяных людей Бицента, которую носил за пазухой Хамыц, брат-близнец прародителя нартов Урызмага. Выношенный матерью, Батрадз родился из спины отца и был закалён небесным кузнецом Курдалагоном в пламени из угля драконов и молоке волчицы, от чего его кожа превратилась в булат. На земле Батрадз появлялась лишь когда нарты не справлялись сами - ибо был настолько сильнее всех нартов, что мог случайным вздохом их просто сдуть во все концы Земли. Ведь Батрадз был рождён противоестественно, помимо воли Хуацао (бога), а значит и его смерть не была в Божьих руках. А тем временем борьба за мировую справедливость привела Бетроза к тому, что он обратил оружие против Неба. Хуацао пытался остановить его мешочком, что тяжелее, чем вся Земля; нитью, что длиннее, чем все корни растений, и наконец заставил Солнце за день испустить больше света и жара, чем за тысячи лет - по сути дела взорвал над головой у смутьяна сверхновую! Это сработало: если нарта Сослана Курдалагон закалил, держа за колени, по которым в итоге проехалось разумное Колеса Балсага, то Бетроза кузнец держал... как бы помягче сказать... в общем вроде петрушки. Неуязвимый снаружи герой оказался обычным человеком внутри, а потому Солнце оставило от него лишь булатную оболочку. После чего и проронил Хуацао три скупые слезы, а там, где упали они, появились три самых чтимых дзуара (святилища) - Реком, Сидан и Таранджелоз. Тут стоит добавить, что Алагирское общество делилось на три явных клана наподобие индийских варн, запечатлённых также и в осетинском варианте нартиады. К ним теперь и относят кувандоны (святые места) - на Рекоме молились воины, на Сидане - служители культа и судьи, а на Таранджелозе - труженики и торговцы. И Реком я показывал в прошлой части, а вот Сидан... в наше время он более известен как Мыкалгабырта - по осетинскому божеству плодородия, с которым отождествлялись Архангелы Михаил и Гавриил. Но - не стоит думать, что явно современные постройки с майоликовыми сюжетами нартских былин и являются древним дзуаром. Скорее - это его проекция на трассу, а само святилище стоит выше по горам, на гребне между Алагирским и Кассарским ущельями. Фотографий его в интернете нет, а на спутниковых снимках видны какие-то здания с блестящими крышами. Среди трёх святынь Мыкалгабырта всегда была самой закрытой, оставляя непосвящённым лишь возможность помолиться у дороги. В старину, есть версия, это было единственное духовное учебное заведение осетин, где готовили дзуаралагов - сейчас так называют хранителей святилищ, но когда-то они были и полноценные жрецы. В отличие от Рекома, Сидан не был серьёзно изучен, и даже как он был разрушен - я так и не смог узнать. В музее Владикавказа, что на проспекте Мира, целая витрина его фрагментов, по которым можно предположить, что выглядит Сидан примерно так же, как Реком, отличаясь лишь в узорах и деталях: Чуть дальше глядят на юг ворота, открытые дай бог пару раз за год.

Почти у ворот Верхней Берёзовки, огромного музея деревянного зодчества на окраине Улан-Удэ,, лежит Археологический комплекс: Который открывает самый загадочный экспонат - с этим львом много фото вида "я на фоне" (в основном детей или сельского вида девушек), стоит он на самом приметном месте, а вот информации о нём - никакой. Ни в табличках, ни в блогах, претендующих хотя бы на минимальную серьёзность. В одном месте он подписан как "стоянка Ошурково" палеолитических времён, одна из ключевых в Восточной Сибири... но в палеолите так явно не строили. Скорее, то барельеф с дворца каких-нибудь монголов или гуннов. Добавьте описание Первыми, кто оставил зримые следы на просторах Бурятии, примерно 3300 лет назад стали плиточники. И нет, речь не о гастарбайтерах при дворе богдыхана, а о культуре плиточных могил, две из которых (из Хоринска и Иволгинска) представлены в музее. Другие памятники той культуры или каких-то её непосредственных предшественников - это оленные камни (то есть стелы с изображением животных), как вот этот с горы Пунцук над Агинским. Тонкие стелы на заднем плане справа к оленным камням не относятся - это Большой и Малый сторожевые камни из Хоринска, которые считаются прототипами сэргэ. Стерегут они керексур из окрестностей Кяхты - небольшой булыжный курган в центре выложенной окружности. Также на этих фото - каменная кладка неясной сущности, ещё две маленькие плиточные могилы и малые оленные камни (из села Верхний Мангиртуй Бичурского района) с высеченными изображениями (трещинки правее главной зарубки - тоже они), в которых оленя признать мог лишь современник или погружённый в его времена археолог. И всего этого немерено разбросано по бурятским степям - нужно лишь вглядеться в их травы... По основной версии, плиточники - это прото-монголы, и прямыми предками людей, живущих ныне вдоль Селенги, их нельзя назвать лишь потому, что кочевые племена за тысячи лет тасовались судьбой, как карточная колода. Примерно 1100 лет назад на землях плиточных могил образовалась и первая монгольская орда - Дунху, лишь на излёте своей истории в 3 веке до нашей эры заставшая Цинь Шихуанди и первое объединение Китая. Чуть в стороне (последний кадр) - привет курыканам (предкам якутов и прибайкальских бурят): шатровые кладки курумчинской культуры 7-10 веков из Приольхонья:

Кавказ, который я чуть ли не в каждом посте сравниваю с лестницей горных хребтов, почти по всей длине устроен схоже. Лесистый, Пастбищный и Скалистый хребты часто "слипаются" друг с другом, но в последнем всегда будет глубокая неприступная теснина, а дальше - плодородная укромная долина перед Боковым хребтом, в которой есть место для пастбищ и даже для пашен. В таких долинах лежат и Тагаурия (сердце Иристона), и вся Дигория, и Алагирское ущелье. Ну а Двалетия - это Алания за Боковым хребтом, который здесь хоть и на километр выше Главного хребта, но в отличие от него - прерывист. Если дигорцы и особенно иронцы пахали землю (используя специальные лёгкие горные плуги), торговали на плоскости и крайне редко набегали на кого-то, то туальцы - это чистые, безусловные горцы, жившие скотоводством, охотой и войной. Они не имели князей, а их земля делилась на семь небольших "демократических" обществ: собственно Туальское в верховьях Ардона (единственное в теперешней России), Урс-Туальское, Ксанское, Джавское и в прошлом самое людное Кударское в Южной Осетии, Трусовское и Кудское в Грузии. До 19 века все эти ущелья представляли собой суровый мир каменных башен, кровных уз и кровной мести, где за человеком в каждую секунду его жизни шли по пятам враг, зверь, лавина, чума или голод. Настоящими горцами, диковатыми, но душевными, "кударцы" (как называют их всех в обиходе) слывут среди северных осетин и ныне. Но при всех отличиях образа жизни, туальские диалекты, в отличие от дигорского, никогда не выделялись в отдельный язык, и в общем наука сходится на том, что заговорили по-осетински тут не так уж и давно. Прижатые к горам гуннами в 5 веке и окончательно загнанные туда Золотой Ордой и Тамерланом в 13-14 веках, ещё не растерявшие культуру, торговую сноровку и государственный уклад осетины ассимилировали племена, жившие выше по ущельям. А вот что это за племена - вопрос отнюдь не этнографии: в Грузии принято считать, что двалы - это сваны, древнейший картвельский народ, около 3000 лет назад пришедший в южные предгорья Кавказа. Другие подозревают в туальцах нахские племена, а то и вовсе беженцев Урарту, нашедших укрытие в горной глуши. В осетинских легендах ходят предания о могущественном народе царциата, что когда-то грозил даже нартам, а в итоге бросил вызов Богу да и сгинул без следа: говорят, и теперь, если у осетина что-то внезапно пропало, он лишь руками разводит - "царциаты диссæгтæ!" ("чудеса царциатские!"). И кто-то слышит в этом названии слово "царь" и намёк на Царазонта - алагирский клан, вероятно происходивший от двора и дружины бежавший с плоскости аланских правителей... но есть и другое созвучие. Если сам Васо Абаев допускал, что дигорцы - это адыги, то чего бы и царциатам черкесами не быть? Ну а я в свою очередь предположу, что жили в этих горах те, и другие, и третьи, а черкесские корни стоит искать именно с северо-кавказской стороны: первая волна ассимиляции после нашествия гуннов образовала Дигорию с её архаичным диалектом, а вторая после краха Алании создал Туалгом, у истоков Ардона сменяющий Алагирское общество, самое крупное и влиятельное в Иристоне. Зодчество Двалетии - то же, что в остальной Осетии. С важным отличием: дзоппадзы (мавзолеи) здесь крайняя редкость, а на кладбища чаще надгробия в виде каменных крестов и стел.

Амбар из села Цаган-Челутай под Кяхтой, ныне оказавшийся в Верхней Берёзовке на окраине Улан-Удэ, принадлежал революционеру Цыремпилу Ранжурову, убитому белыми в 1918 году, и в 1984 году был подарен музею его сыном. Без революционного пафоса можно сказать, что в скансене он представляет наследие Бурятских казаков, из которых происходили Ранжуровы. Если в Прибайкалье буряты сопротивлялись русской экспансии, то забайкальские племена буквально с первой встречи восприняли Россию как свою страну и ни разу за три с половиной сотни лет не давали поводов в себе усомниться. С 1680-х годов буряты охраняли русскую границу и Нерчинскую каторгу заодно. Фактически их казачество сложилось уже в начале 18 века, а в 1764 были официально организованы полки Атаганов, Ашигабатов, Сартулов и Цонголов. Специфика понятна из названий: комплектовались они по племенному признаку, хотя каждое племя было скорее ядром своего полка - служить в нём могли и другие буряты. Необычно устроена была и служба: если русские станицы ставились около границ и их обитатели служили "с пашни", то бурятские посты комплектовались сменами по графику "год через трое" - зато несли службу в совсем уж непролазной глуши. Как я понимаю, четыре Бурятских полка были самостоятельной единицей до 1851 года, когда вошли в Забайкальское казачье войско. Неподалёку срубленная русским плотником Степаном Зуевым усадьба забайкальского бурята Ринчина Цыремпилова (1912) из села Арбижил (помните кузницу из прошлой части?) Заиграевского района. Её хозяин занимался отгонным скотоводством, и был достаточно богат: думается, смена юрты на избу тогда означала некий статус. В квадратное помещение избы с русской печью, однако, он попытался вписать круглый мир степняка с его очагом: почётная часть осталась напротив входа, а мужская (слева) и женская (справа) половины оказались по разные стороны печи. Ну а решётка здесь просто лишила посетителей половины экспозиции - за печью осталась, например, буддийская божница.

Важное отличие Прибайкалья от Забайкалья - религия: в большинстве своём буряты двоеверы, но вот пропорция буддизма и шаманства в их мировоззрении неуклонно меняется с запада на восток, от шаманского полюса на Ольхоне до буддийского на Аге. Для прибайкальцев будды и бодхисаттвы сродни онгонам (духам-помощникам), хатам, эжинам и тенгриям (богам разных миров), для забайкальцев шаманские поверья облегчают жизнь, а к шаману там ходят тогда, когда врач и лама бессильны. В общем, главный экспонат забайкальского сектора Верхней Берёзовки, уникальный объект для всех российских "скансенов" - Деважин-дуган 1890-х годов из центрального в те времена Тамчинского (Гусиноозёрского) дацана: Дуганом буряты называют монастырский храм с какой-то дополнительной нагрузкой: например, Манба-дуган - медицинский факультет и клиника, Чойра-дуган - философский факультет, а Цокчен-дуган - собор. Большие каменные дуганы, да и то редко больше 1-2, могли себе позволить лишь самые крупные и чтимые дацаны, а вокруг них как правило стояли вот такие вот маленькие деревянные храмики. В том же Гусиноозёрском дацане их было 17, а теперь не осталось ни одного, да и по всей остальной Бурятии исторического малого дугана я не припомню. То есть этот Деважин-дуган - последний осколок целого архитектурного пласта. Когда-то вмещавший модель буддийского "рая" Суквати, ныне он занят экспозицией бурятской деревянной резьбы, большинство мастеров которой были из улуса Оронгой на Кяхтинском тракте и ходили от дацана к дацану. Обильнее всего они украшали, конечно, близлежащий Янгажинский дацан - когда-то один из самых чтимых в Бурятии: нетленный Даши-Доржо Итигэлов из Иволгинского дацана в своё время был его настоятелем. В 1938 обитель была разрушена практически до основания, но здесь - уцелевшие фрагменты её убранства: Самый крупный из них - панно "Тунши", или "Четверо дружных". Так называется притча о том, как Слон, Заяц, Обезьяна и Птица сперва оставались голодными, так как мешали друг другу срывать плоды с дерева, а потом помирились и собрали плоды на всех, выстроившись пирамидой. Рядом - пара молитвенных камней маани-шулуун с выбитыми мантрами на санскрите. Не таких уж, кстати говоря, и древних - на склонах священной горы Алханай подобные камни поставлены в 19 веке.

От тюркской юрты бурят-монгольский гэр отличает конструкция: тут жерди (уняа) прямые, а там - изогнутые. Свод юрты у тюрок выглядит куполом, а у монголов - пологим усечённым конусом. Как я понимаю, такая конструкция лучше держит ветер и сохраняет тепло лютыми монгольскими зимами, но в техническом плане куда менее совершенна: почти половина веса гэра приходится на пару центральных столбов (тээнги), поддерживающих обруч потолочного оконца. Оно как раз есть у всех степных народов, и заменяло им красный угол... вернее, синий: кочевники обожествляли Вечное Небо, иконой которого и выглядел круг в потолке. А вот называют его все по-разному: у казахов - шанырак, у туркмен - туйнук, а у бурят - тооно. Занавеси скрывают канат - складные сетчатые стенки, иногда дополненные циновками: этакое "нижнее бельё" сборно-разборного дома. Войлочная "одежда" юрты у бурят включала урхэ ("клапан" тооно), туургэ ("стены") и дээбэри (дополнительная защита со стороны господствующих ветров), а фиксировали всё это волосяные верёвки зээг и пояс хошлон. Помещение юрты кажется единым только на первый взгляд: с юга (у входа) была "прихожая" и место для незваных гостей; восточная (правая) и западная (левая) половины считались соответственно женской и мужской, а напротив входа жили старики, садились почётные гости и располагался буддийский алтарь. Он тут представлен, а вот мебели и снаряжения на забайкальскую юрту музею почему-то не хватило - но на прошлых кадрах можно заметить, что кумысные бадьи стабильно стоят справа. Лишь у входа на кадре выше видны абдары, а на кадре ниже - гобелены из конского волоса. Как материал для плетения чего-то бы то ни было он был у бурят популярен всегда, но в таком виде это искусство возродили в 1982 году Светлана Ринчинова и Тамара Тимина в декорациях для Улан-Удэнского драмтеатра.