Субъективный путеводитель

Сопка Чупан-Ата образует своеобразные ворота Самарканда у выезда на Ташкент, над которыми нависает характерный "пупырь" на вершине холма. Это остатки памятника русским воинам, 1 мая 1868 года под руководством Константина Кауфмана разбившим бухарское войско на этих высотах, перейдя Зерафшан. Несмотря на господствующие высоты и многократное численное превосходство, бухарцы были разбиты за несколько часов, а русские потеряли всего 40 бойцов из 3500. Дальше, впрочем, было ещё восстание самаркандцев против русского гарнизона, увековеченное Василием Верещагиным в своих картинах, но вошла в город царская армия именно здесь, и конечно степень её превосходства над войсками Бухары и Коканда поражает. Причём превосходства не только технического, но и морального: удалые русские "туркестанцы" воевали азартно, отыгрываясь в том числе за десятилетия возни на Кавказе и проигранную Крымскую войну, а узбеки и таджики не очень-то спешили за своих баев умирать. И лишь удивлялись потом, почему же добрый белый царь не отрубил ни одной головы? Памятник был установлен в 1904 году, а снесён уже в недавнем прошлом. Старое фото - 1983 года, автор Олег Киселёв.

Северо-восточный угол Самарканда упирается в сопку Чупан-Ата, или Кухак (826м), сложенную из необычных для окружающей степи разновидностей глины и сланца. Есть легенда, что она прилетела сюда из Сирии да рухнула на головы врагов, подошедших к тогда ещё языческому Самарканду, жители которого видя безысходность своего положения и молчание своих богов обратили молитвы к Аллаху, и конечно же уверовали после того, как Он их таким фантастическим образом спас. Что характерно, на прилетевшей ночью горе жителям сразу повстречался явно не местный пастух (пилот?), в честь которого гору и назвали Чупан-Ата (Пастух-отец): На самом деле гора, видимо древний останец, служила источником глины для жаростойкой посуды и плитняка для строительства, пошедшего к примеру на фундамент Гур-Эмира. У её подножья была обсерватория Улугбека и один из Садов Тамерлана. А на вершине виден одинокий мавзолей, который молва считает могилой того самого Чупан-Ата. Зловредные археологи, впрочем, могилы там вообще не нашли, но установили, что мавзолей построен во времена Улугбека, в 1420-30-х годах, и служить мог в принципе чем угодно - беседкой, ориентиром, смотровой башней или как-то взаимодействовать с обсерваторией. К началу ХХ века он был совершенно гол и смотрелся исключительно фактурно, но не так давно его вновь "одели" в изразцы. И всё бы ничего, но стоит мавзолей то ли около, то ли внутри действующей воинской части, куда таксист ехать отказался наотрез. Внизу у дороги заброшенный ресторан "Чупан-Ата" недалеко от того же места - по словам Икрома, раньше он был известен всему городу, а зал его частично под землёй, но недавно всё это плохо кончилось в каких-то криминальных разборках. Рядом был ещё один ресторан в корпусе списанного самолёта.

Километрах в 30 южнее Улан-Удэ по трассе "Байкал" встречает увенчанная смотровыми площадками Омулёвская сопка, по-бурятски Хапсагай, а по-туристски - Спящий Лев. На обращённый к трассе пологий склон народ раньше заезжал машинами, пока за дело не взялись волонтёры из "Большой Байкальской тропы", строительство которой на самом Байкале так и буксует с 1970-х. Здесь они поставили резные ворота с очень толковым инфостендом о красотах Тарбагатайского района, а для надёжности ещё и проложили по колее деревянную лестницу. Поднимаемся вдоль скального гребня. Пишут, что в его камнях есть две ниши, оставшиеся вероятно от меркитских (см. прошлую часть) сигнальных огней, а уже в современных повериях слывущие чашами Огня и Воды. Якобы, брошенные в них монетки сулят соответственно бурное, яркое время с шансом на успех или, напротив, покой и стабильность. Но мы никаких чаш не приметили - всё внимание оттягивают виды Селенги. Текущая из глубин Монголии река масштабов Дона или Днестра, - полноводнее обоих (до 935 м³/с), но короче (1024м), - главный приток и главный загрязнитель Байкала. Здесь она уже переродилась из степной змеи в спокойную и широкую сибирскую реку, приняв показанные в прошлой части Чикой и Хилок. Вот - вид вниз по течению, где за дальними сопками раскинулся Улан-Удэ. Ближе - село Кардон с неожиданно изящным мостом (1939) Трансмонгольской железной дороги. В речном русле раскинулся остров Тобольск, название которого я сразу же отождествил с каким-нибудь пароходом, ходившим в златокипящую Кяхту... хотя знающие люди в комментах написали, что парохода "Тобольск" на Селенге никогда не водилось. Выше по течению интересных деталей нет - просто очень красиво. Ну а чтобы увидеть Спящего Льва - нужно проехать чуть дальше по трассе.

Вырулив из глухих просёлок на юге Бурятии, мы встали ночевать километров за 30 до Улан-Удэ в придорожной гостинице Таинственной хотя бы тем, что на яндексе она имеет рейтинг 5 и 539 отзывов, чисто по стилистике не очень-то похожих на накрутку. Скидку за отзыв тут не предлагают, и даже не просят по-человечески его оставить - всё вполне искренне, так что заселялись мы с ожиданием чего-то потрясающего. Не смутило нас отсутствие мобильной сети и весьма средненький по качеству вай-фай. Столь же средненьким оказалось кафе на первом этаже, а над столами телевизор с каким-то федеральным каналом портил аппетит кадрами танков и руин. Номер мне дали чистый и просторный, однако - со сломанным дверным замком. На весь этаж - два унитаза, одна раковина и один душ, очереди в который пришлось ждать под вечер больше часа. Лёг я поэтому за полночь, спал крепко, а на утро в мой сон вдруг вторглась незваная музыка. Следом взревел мотор: вся гостиница просыпается ровно тогда, когда садится за руль первый водитель фуры или самосвала. А случается это немногим позже рассвета: Фуры - и немалая часть трафика на трассе "Байкал", этом звене самой дальней на свете дороги.