Субъективный путеводитель

Помимо знаменитого острова Русский, пришитого к материку мостом, в архипелаге Императрицы Евгении есть и "полноценные" острова. Часть из них обитаема, другие населены отдыхающими в тёплый сезон, а на иных и причалить-то некуда. Но и те, и другие, и третьи входят в черту Владивостока. И с острова Попова, следующего за Русским, но без моста, за узким проливом виден остров Рейнеке. Он меньше острова Попова втрое - 4,5 квадратных километра, но тем не менее отсюда не влезает в кадр. В его единственном посёлке около 20 постоянных жителей, но рядом есть ещё научная база ТИНРО, а в сезон ещё и многочисленные гости. Далёкую Облачную гору (149м) венчает домик Мумий-Тролля - на самом деле смотровой пункт воинской части, в которой служил срочную Илья Лагутенко. Ещё на Рейнеке есть Кентерберийский лес, или просто Кентер - дальневосточное местечко вроде крымской Лисьей бухты или кубанского Утриша. Там от лета к лету живут одни и те же странные обитатели, но приехать можно хоть вообще без ничего - по традициям Кентера, всё забытое отдыхающими на "шашлычках" или принесённое морем остаётся на острове навсегда и переходит в коллективную собственность. Только по тапочкам забавный перекос - на Рейнеке они в основном правые, а на следующем необитаемом острове Рикорда левые: видимо небольшой разницы в геометрии достаточно, чтобы течение несло их к разным островам. В остальном же у Рейнеке и Попова схожая история, которую писали французские фермеры Менарды в 19-м веке и военные, покинувшие острова в 1996-м. Над посёлком - одинокий ветряк (2013), энергии которого теперь хватает немногочисленным островитянам.

Приезжих из центральных губерний Российской империи в Закавказье представляли не только чиновники и военные, но и сектанты: Карабах и Зангезур с 1830-х годов стали одним из центров закавказского переселения молокан. С молоканскими сёлами ассоциируются степи Азербайджана и север Армении, но чуть ли не первым молоканином у персидского порога был Гурей Петров из Тамбова, в 1831 году поселившийся на реке Воротан, тогда красноречиво называвшейся Базарчаем. Ещё в Закавказье были духоборы Джавахетии и субботники Севана, но по-своему на этой пёстрой карте сект отметился и Горис, столица Сюника (Зангезура) на юге Армении: в 1890 году на окраине местечка появился Герюсский лагерь для ссыльных по религиозным убеждениям. В первую очередь - yкpaинских баптистов во главе с киeвлянином Созонтом Капустинским, когда-то отославшим свой жандармский мундир лично Константину Победоносцеву с запиской "Отныне я вам не слуга, теперь я слуга Христу". Позже к баптистам добавились штундисты и субботники, и к началу ХХ века население лагеря достигало 40 человек. Это было что-то среднее между ссылкой и тюрьмой - "ссыльные по религиозным убеждениям" размещались не в бараках, а в домиках с огородами, могли покидать лагерь, выходить в лес или искать работу, но жили под постоянным надзором, проверкой любых писем и гостей. Полицейские в горной глуши и вовсе возомнили себя помещиками эпохи крепостничества, обложив ссыльных оброком на большую часть огорода. Но помещику и не престало за чудаками бегать по горам: когда погожим днём весь лагерь разбредался за околицу, надзорные не спешили вникать, чем "ссыльные по религиозным убеждениям" там занимаются. В 1905 году, после манифеста о веротерпимости, большинство ссыльных покинули Кавказ и в итоге нашли кров в Румынии, однако зёрна баптизма с их руки укоренились в молоканской почве: я уже как-то показывал баптистскую церковь в молоканском квартале Баку...

Пещерный Хндзореск близ армянского Гориса был хоть и самым большим, но далеко не единственным из пещерных городов Арташенского плато. Вот в каком-то селе дальше по трассе (их там два - Карашен и Тех) высокий холм. Он изрыт полуземлянками, над которыми стоит ещё одна базилика 17 века с резным порталом в боковой стене и густой травой на крыше. Техские пещеры изучены гораздо хуже хндзоресских, но в них больше производственных объектов вроде виноделен или маслобоен. Странных селений в этом углу Армении в принципе множество. Например, Хнацах в 30 километрах севернее, где есть сравнимый с хндзоресским пещерный город, пара церквей весьма необычного для Армении возраста (1610), видимо построенных беженцами от Исфаханской ссылки, апаранак (дворец) каштагского малика (князька) Ахназара I и легенды об авгурах - местных жрецах, гадавших по полёту ворона. Вдоль дороги - то часовенка, то старый, по виду 19 века, мост. Каменные сёла, старая техника, тревожные ветра. За той долиной реки Ахавны, в 1920-30-х годах слывшей Красным Курдистаном, синеют горы, на которых - Карабах, на момент съёмки этих фото (в 2019 году) ещё не покинутый армянами. Над долиной - въездной знак в виде пары пирамид, последний в цепочке роскошных советских стел, начинающейся на Воротанском перевале под Сисианом. И не вполне очевидно, что обращены эти стелы не на Еревана, а на Баку - когда строились они, здесь была дорога в Армению из Азербайджана. Теперь у пирамид - воинские стелы и надгробия.

Нынешний Пустозерск, первый русский город Крайнего Севера и колыбель русской литературы - это всего лишь заснеженный луг с крестами и колышками. Самый дальний от остальных, на фоне Устья, отмеченный лодкой в снегу у подножья, стоит Крест Ушкуйников (1992). "Ушкуйники" - в данном случае не речные пираты Древней Руси ("Это московская версия! А мы, как и новгородцы, считаем их в первую очередь первопроходцами!" - сказали нам в музее), а экспедиция энтузиастов, в 1991-92 на сделанных в Новой Ладоге по старинным образцам лодках "Печора", "Сурож" и "Ильмень" за два отпуска (которые были немногим короче северных навигаций от льда до низкой воды) прошли через древние волоки путь от Новгорода до Пустозерска: по Волхову в Ладогу, по Свири в Онего, по Водле через Кенский волок в бассейн Онеги-реки, через Емецкий волок в бассейн Северной Двины, через Пинегу и Кулой в устье Мезени, и с Мезени наконец через самый сложный Пёзский волок - на Цильму и дальше в Печору. Волоки, впрочем, много веков не обслуживались, и где-то лодки даже застряли так, что их пришлось вывозить вертолётом - экспедиция, несмотря на бурное время, курировалась СМИ и МЧС. В музее Пустозерска остался подлинный парус, одежда под старину ("ушкуйники" не пользовались ничем современным) и многочисленные сделанные ими в глухих местах находки, в том числе загадочные тамги на деревьях у волоков.