Субъективный путеводитель

Казбек - вот он, нависает над первым от российской границы грузинским городком Степанцминда во все свои 5033 метра. Вернее, так-то он издавна был Мкинварцвери ("гора с ледяной вершиной"), в крайнем случае Урсхох ("Белая гора" у осетин) и Бешлоамкоарта ("Тающая вершина" у ингушей), но мнения горцев русские офицеры не спрашивали, а грузинское название произносить - быстро вывихнули себе языки, так что даже "Никак нет!" и "Так точно!" стало не вымолвить. Поэтому в обиходе Мкинварцвери стал "горой Кази-бека" по местному князю Казибеку Чопикашвили (чьи потомки стали родом Казбеги), что с годами и превратилось в официальное название Казбек. И если со стороны Ингушетии это узкий, лишь наверху скруглённый пик, обитель самой злой богини Фурки (она же "мать вьюг" Дарза-Нана), а со стороны Осетии и Кабарды слегка раздвоенный Малый Эльбрус, то над Грузией силуэт Казбека абсолютно самобытен. Направо с его вершины спускается Девдоракский ледник, который периодически (только со времён присоединения к России - 7 раз) обрушивается в Дарьяльскую теснину, на недели перекрывая Военно-Грузинскую дорогу и оставляя колоссальные валуны. В другую сторону с окрестных гор порою падает ледник Колка - тот самый, что убил в 2002 году Сергея Бодрова. Ненадёжность ледников - от того, что этот наименьший и самый одинокий пятитысячник Кавказа вполне себе вулкан, последний раз извергавшийся порядка 40 тыс. лет назад, а его склоны и теперь порой глухо дрожат и греются. Но путь на вершину не зарастает, и крик петуха, которым Дарза-нана предупреждала не входить в её владения, пока гостя не вышвырнули в пропасть её сыны-ветра, уже никого не пугает. Там на высоте 3653м стоит с 1933 года метеостанция, слегка напоминающая Приют Одиннадцати на Эльбрусе, а ещё выше, около 4100м над уровнем моря, недавно установили похожую на звездолёт металлическую часовню, наследницу Бетлемского скита. Подняться к ним в общем не трудно (10 сентября 2013 года к вершине даже лично Саакашвили ходил)... но я всё ж рассудил, что горы есть горы.

Если в Красноярске пойти по улице Декабристов пройти в сторону Енисея - выйдешь к весьма неожиданному здесь на первый взгляд храму: это Преображенский костёл, с которым соседствует изящный деревянный дом ксендза. На самом деле - неотъемлемая часть сибирских городов, причём не только губернских, но и даже уездных: поляки и литвины (белорусы), попадавшие сюда как ссыльные после трёх восстаний и десятилетий подпольной деятельности, успели обжиться так, что стали полноценными сибиряками и сыграли свою роль в освоении этого края. Енисейская губерния была самой "полонизированной" в Сибири - к началу ХХ века тут жило около 6 тысяч поляков, составляя 1,2% населения всей губернии и около 3,5% в самом Красноярске. При Советах в костёле была радиостудия расположенного через улицу завода, в 1983 смонтировали чешский орган, и ныне большую часть времени это зал филармонии, и лишь во время служб - костёл. Здесь мы второй раз за час (после камеры хранения) столкнулись с "синдромом вахтёра". Сначала наши фотоаппараты заприметил бродивший у ворот сторож, и принялся сначала нудеть на тему шпионов и террористов, потом - на тему того, что вот ходютъ тут всякие, фотографируют, в интернете выкладывают, в журналах всяких публикуют, денюжки на этом делают, а с хозяевами здания не делятся! С нами, к счастью, был местный человек, пожилой инженер из ЗАТО Железногорска, довольно быстро со сторожем нашедший общий язык. В фойе же сидела очередная тётка, сразу нам нервным голосом заявившая, что "посмотреть тут ничего нельзя", "тут проходят службы и концерты, берите билет, приходите и смотрите"... но Алексей не слушая её молча открыл дверь зала и сделал кадр. Я последовал его примеру, а затем тётка оправилась от вызванного такой наглостью шока и сама заперлась в уже безнадёжно осквернённом фотографиями храме. Костёльные башни красиво довлеют над окрестным кварталом, часть которого составляет типично сибирский бревенчатый барачник. А часть - старинные деревянные особнячки - таким, наверное, был по большей части дореволюционной Красноярск. Уже не первый год этот квартал хотят сделать пешеходно-музейной зоной, но по старой русской традиции - всё не могу договориться, как именно (хотя с момента моей поездки - может, и сделали уже). Из отдельных красот выделяются зелёный дом Гланца (1911) примерно на одной линии к костёлом, он же на позапрошлом кадре, наличники соседнего особняка и кручёные колонны балкона.

У вокзала на Транссибе - Красноярский музыкальный театр, основанный как Театр оперетты в 1944 году - ведь не секрет, что тогда создавалось немало добрых и беззаботных спектаклей и фильмов, чтобы люди могли отвлечься от ужасов и тягот. Тот театр просуществовал 5 лет, затем возродился в 1959-м, и первоначально обитал к ДК Железнодорожников. Когда построен нынешнее здание - точно не знаю, больше всего похоже на 1980-е годы, и жизнь тут, как видите, кипит: За театром - внушительная административная высотка станции и тот самый ДКЖД, по виду 1920-х годов, примыкающий к тетру вплотную.

Вокзал от Енисея в Красноярске отделяла вытянутая на 2,5км (в том числе вдоль перспективы с кадра выше) площадка бывшего Красноярского завода комбайнов, эвакуированного сюда в 1942 году из Запорожья и бывшего в войну единственным в стране производителем зерноуборочных машин. Впрочем, судя по наличию старых корпусов и труб, привезли его не на пустое место - возможно, это были какие-нибудь железнодорожные мастерские. Улица вдоль завода ведёт в сторону центра, слева "хрущовский" ДК Комбайностроителей. В 2010-х завод закрылся, сохранившиеся мощности перевели на тракторный завод в Чебоксарах, а площадку предполагается застроить. Ещё в те годы, когда я учился в институте, Красноярск в числе лидеров разных промышленных отраслей упоминался чаще, чем любой другой город, а лет 15 назад пролетавший тут транзитом с Дальнего Востока отец описывал мне вид Красноярска с заходящего на посадку самолёта как "туча смога, из которой торчат самые высокие трубы". Ныне город стремительно деиндустриализуется - крупные заводы в вымирают один за другим, и быстрее всего из Красноярска утекает именно тяжёлое машиностроение. Впрочем, характерной для этих процессов депрессивности в Красноярске нет, на город продолжают работать бесчисленные рудники и промыслы Красноярского края, и ныне это город не работяг и инженеров, а разного рода офисных служащих. Впрочем, 2-го по величине в мире Красноярского алюминиевого завода и ракетного завода "Красмаш" никто не отменил.

Первый вокзал в Красноярске был построен в 1895 году, когда город пусть и являлся центром грандиозной Енисейской губернии (размером примерно с Аргентину и чуть покрупнее нынешнего Красноярского края), а всё же был одним из самых маленьких губернских центров России (27 тыс. жителей). Второй вокзал открылся в 1961-м, и куда больше соответствовал крупном промышленному городу. Ну а теперь... теперь у Красноярска третья ипостась, претензия на Столицу Сибири, уже не столько промышленного, сколько административно-делового центра, и третий по счёту блестящий новенький вокзал воздвигнут в 2004 году. При этом заметно сходство Третьего и Второго вокзалов, и на местных ресурсах кипят нешуточные споры - то ли вокзал просто отреновировали и слегка надстроили, освоив бюджет строительства "с нуля", то ли всё честно, а сходство - частично от того, что новый вокзал на старом фундаменте, а частично - сознательный замысел. Я в эти споры вешиваться не буду, скажу лишь, что вокзал тут хорош. Обратите внимание также на крытый путепровод с входом в отдельной башне; за ним стоит традиционный паровоз-памятник со стихами на тендере, а иногда тут случается застать вагон-храм, окормляющий посёлки у глухих таёжных станций. В довольно тесном зале ожидания - стенд с детскими рисунками: РЖД, как и многое в России последних лет, пытается быть "с человеческим лицом". В коридорах - много разного общепита, в том числе фастфудница местной сети "Big Yorker" без наценок. На площади, помимо колонны с геральдическим львом-работягой - очень красивая советская мозаика, коими Красноярск вообще богат. А в перспективе параллельной вокзальному фасаду улицы - Восточная Сибирь. Она начинается сразу за Енисеем, и это видно невооружённым глазом - бескрайняя равнина сменяется покрытыми тайгой покатыми горами. В левом верхнем углу - скала Токмак, одна из доминант красноярского пейзажа и часть знаменитых Столбов.

Машиностроительность Беларуси видна хотя бы по общественному транспорту: за исключением метро в Минске можно наблюдать автаркию в масштабах даже не страны, а города! Новые троллейбусы и электробусы АКСМ-433 "Витовт МАХ" (производятся с 2019 года, а сама система пущена в 1952 году) с необычной острой мордой, низкопольным салоном и запасом автомноного хода и чуть менее новые трамваи АКСМ-60102 (2001-15, а система работает с 1929 года) определяют "лицо" наземного транспорта белорусской столицы. На маршруты все они выезжают чуть ли не прямо с завода "Белкоммунмаш", основанного в 1973 году как Минский ремонтный трамвайно-троллейбусный. В 1990-х он начал заниматься сборкой и модернизацией техники, а с 2000-х и собственное производство развернул. Теперь эти машины катаются по городам Беларуси, да и в России не редкость.

Мы долго пылили по краю Тугнуйской долины, что лежит юго-восточнее Улан-Удэ. Просёлочная дорога, которой мы ездили смотреть на странную скалу Пять Пальцев Чингисхана, образует гипотенузу с двумя катетами изогнутой федеральной трассы, в вершине которых стоит райцентр Мухоршибирь. И вновь выходит на неё в крупном русском селе Никольск (1,3 тыс. жителей) с довольно богатой историей. Первую заимку тут поставил в 1737 году некий казак Никола, изгнанный из Удинского острога. В 1740-х к нему присоседились семеро вернувшихся из китайского плена албазинцев (см. здесь) с как-то по пути образовавшимися семьями, а в 1767 - всё те же семейские, для которых Никольск и ныне один из главных центров культуры и ремёсел. Для остальных же это последнее село перед Забайкальским краем, где на заправке у трассы - вечная очередь: дальше бензин на 6 рублей дороже и качественным бывает не всегда. В центре, у типового ДК - неожиданно симпатичная церковь "с иголочки": А прежде стоявшая тут Никольская церковь (1901-02) единственная в Семейщине пережила 1930-е годы, и потому ещё в 1971 году оказалась в Верхней Берёзовке - музее деревянного зодчества на окраине Улан-Удэ.

В Бурятии, в Тугнуйской долине в стороне от проходящей южнее трассы "Байкал", есть крошечное село Нарсата. А рядом с ним выложен на сопке крупнейший в России геоглиф - надпись "Ом мани падме хум" 175 метров в длину и 85 в ширину.