Мила Суркова

Из коляски, что стояла в тени старого дерева возле дома, раздался плач. Выбежала пожилая женщина, взяла ребенка на руки, села на скамейку, достала из кармана передника бутылочку с молоком, покормила, прикачала немного и положила, укрыв розовым пледом. Собрала седеющие волосы в низкий пучок, открыла книгу, что лежала на скамейке, но не читала, а наблюдала, как сентябрьское солнце мигало сквозь листья янтарными пластинками, и они, как жидкое золото, стекали вниз.          Женщина приподняла верх коляски, чтобы блики не разбудили ребенка...

Кошмары не приходят в мой сон. Иногда тревожат другие миры, странные люди, необычные ситуации, таинственные слова. «Чужие сны» – так их называла бабушка, пела свою волшебную песню-речитатив, и они исчезали.           Детские тревоги скоротечны, счастье – безвременно. Впереди – вечность. Я не понимала конечность личного времени и конечность жизни. Все будет существовать всегда. Неизменно.            Вижу прошлое сквозь сияющее крылышко стрекозы. Оно благоухает ароматом детства, обдает жаром степного лета, звенит весенним дождем и расцветает радужными всполохами...

Юный Сентябрь.                 Яркая осень впорхнула в мой сад. С утра еще нежна акварель сентябрьского неба, но в полдень уставшее солнце красит его не тонкими золотистыми лучами, как летом, а густыми медовыми кистями.                 Сладкий запах груш и яблок привлекает шмелей – повзрослевших, отяжелевших, полусонных.                 Цветы тянут свой стан к солнцу, испускают нежный аромат в ожидании того, кто прилетит на их осенние флюиды и нежно поцелует.                 Любимое занятие Сентября – летать...

Я готовились к заключительному концерту в музыкальной школе. Было совсем темно, когда репетиция закончилась. Уложив скрипку в футляр, пошла на второй этаж. Музыка звучала из-за каждой двери.         Обычно Петя  ждал меня, и мы шли домой вместе. Заглянула в его кабинет и увидела... Нет, не Петю, а моего Музыканта.  С первого взгляда, с первого звука я поняла: это Он.         Золотистый саксофон в его руках дышал и разговаривал со мной – так мне казалось. Или это сердце моё задрожало и пыталось выскочить?...

Антре             Ночью приходят видения, преобразовывая дневные впечатления в волшебные. Дождь монотонно бормочет, льнет к окнам, желая заглянуть в детский сон. Что он хочет увидеть? Как танцует девочка?             Легки и изящны ее движения. Юбка-солнце скользит по ногам, взлетает вверх. Ручки подняты и трепещут – как крылья голубки.             Дождь замирает и стекает последними каплями.             Девочка бежит на улицу, выходит на сцену, где занавес – прозрачный воздух, музыка – небесная свирель, зрители – весь мир...

Этот город для меня как недосягаемая мечта, как безответная любовь, которая отдаётся болью там, где находится душа. Трепет ожидания, жажда прикосновения  и познания невероятной красоты и музыки необычного города в призрачной молочности белых ночей живет во мне.          Он меня не знает, не чувствует моего преклонения перед ним, не слышит моих признаний…          Город, манящий  всполохами зарниц из того мира, который давно ушёл от меня, но остался послезвучием, послесловием, последней паутинкой, связующей с ним...