Автор Алиса Атрейдас

Начало здесь Лёшка не забыл Аню. Разве можно взять и забыть ту, что десять лет владела его сердцем. Ту, что с лёгкостью управляла им. И ту, что его отвергла. Где-то в глубине души он верил, что вот он выучится, станет известным учёным и тогда она... Но для чтобы случилось это "тогда" требовалось запереть на время все мысли о ней и сосредоточиться на учёбе. И у него получилось. Как только он взял под контроль свои чувства, его обучение понеслось со сверхсветовой скоростью. Он не просто поглощал знания...

Начало здесь Лёшка так и уснул около двери, обнимая Одуванчика и проспал до утра. Вчерашний волнительный день размылся красками сна, забылись сомнения и любовь к Ане вспыхнула с новой силой. Уже перед выходом он вспомнил про юбку и кинулся в ванную застирывать, затем аккуратно повесил её на батарею за шторой в своей комнате. Надеясь, что бабушка не заметит. Опять кольнуло неприятно – у него раньше не было от неё секретов. Одуванчик сегодня осталась без долгой прогулки, уже опаздывал – тоже неслыханное дело...

Как долго Лёшка лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к нежному сопению жены? Ему казалось, что вечность. На деле же стрелки часов ползли к полуночи. Впереди целая ночь. Ночь раздумий... Аня, Анюта, Ветерок – не потому, что ветренная, а от фамилии Ветрова, – так звали его мечту из 8"Б". Лёшка был влюблён в неё с первого класса. Вот как увидел на школьной линейке в этих её шарах-бантах, так и влюбился. Хотя, тогда он не знал, что это любовь, просто украдкой разглядывал тоненькую девчушку с непомерно огромными бантами, которые смешно подпрыгивали, когда она крутила рыжей головкой...

Деревня носила странное название – Ольховка, прямо как в песне. И её звали Оля. До смешного – Оля из Ольховки. Это ж надо... Да еще и внешность у неё типичная, деревенская. Одна радость – глаза. Цвет у них необычный, васильковый. Только Оля так всегда стеснялась, что эти свои глаза прятала. Воткнёт взгляд в землю и шагает вперёд, слегка вразвалочку, прихрамывая. За эту походку её Утей и прозвали. Да так к ней эта кличка прилипла, что по имени её только отец и звал. Мать рано померла, Оле тогда года...

У Антонины Григорьевны все всегда идеально: постельное белье ровными стопочками на полочке, отглажено с двух сторон; носки тоже отутюжены, пяточками вместе сложены; на рубашках мужа ни складочки! В доме ни пылинки, словно пыль ее квартиру стороной обходит. Ее борщи идеальны, котлеты сочны, бисквиты воздушны... Вот зайдешь к ней и начинаешь комплексовать по поводу своей неполноценности, как хозяйки. Мне белье гладить некогда, я его встряхну после стирки, чтобы висело, сохло ровненько, а потом сложу аккуратно и вроде и гладить не нужно...

- Хочу котенка! - Славка даже ногой притопнул и кулачки сжал, чтобы мама, наконец-то, поняла, он не шутит. - Славочка, деточка, это же шерсть по всему дому, ободранные обои, помнишь, как у Ковалевых? А воняет-то как, ты сам сказал, что больше к ним не пойдешь...