Ночная собеседница

Мне не хотелось никуда идти, не хотелось ни о чем думать. Все вокруг казалось бессмысленным, как и сама жизнь. Я шел по вечернему парку, помогая легкому ветру гнать по аллее листву. Осенние сумерки наступают рано, и парк почти опустел. Деревья шумят, горят неяркие фонари вдоль аллеи, прохладная влажность делает воздух свежим. А надо всем этим висит темное набухшее небо, которое вот-вот разразится дождем. Где-то там, за оградой парка слышен шум города. Люди спешат по домам, боясь попасть под дождь...

Жизнь текла спокойно и размеренно. Не было больших забот, и свободного времени у Павла Андреевича было хоть отбавляй. Хотя нет, отбавлять не надо. Сколько ему еще осталось? Десяток лет с небольшим? А время летит быстро. Семьдесят пять исполнилось недавно. Вот и считай… Но он на свою жизнь не жаловался. Жил в семье дочери, всегда помогал, чем мог. А сейчас только так, по мелочи. Дочь с зятем справляются по хозяйству сами. Да внучка Лизочка подрастает. Помощница. Из-за внучки Павел Андреевич и прижился в дочкиной семье...

Две деревни, Боброво и Кузьминка, располагались недалеко друг от друга. Между ними пролегал негустой лесок с оврагом, и текла речушка Студёная, не очень широкая и мелководная. А когда-то она была настоящей рекой с омутами и холодными родниками. Такой ее и застали Семен и Надюша, приехавшие в Боброво больше двадцати лет назад. Он – молодой врач, прибыл сюда по распределению, а с ним и молодая жена, учительница. Впереди их ждала счастливая семейная жизнь. А с собой было всего два чемоданчика, рюкзак и стопка книг, перевязанная крепкой бечевкой...

Ну что может быть хуже больничной палаты, когда на улице лето, в окошко проглядывает солнышко, на синем небе ни облачка, а тебе туда нельзя. Вернее, в парк нельзя, постельный режим. А вот на небо…. Только попадешь ли туда, вот в чем вопрос. Любовь Михайловна лежала на высокой, чуть жестковатой койке и пристально вглядывалась в лицо врача, рассматривающего ее снимки. Пыталась угадать его настроение и даже о чем он думает. Но лицо было непроницаемым. Наконец он посмотрел на нее и сказал: - Ну что ж, не вижу больших причин для беспокойства...

Семейная жизнь Варвары и Бориса протекала в обычной пятиэтажке, в небольшой двухкомнатной квартире. Жили дружно, растили дочь Верочку. С малых лет приучали ее к домашнему труду, следили за учебой, особо не баловали. Да и не на что было. Конец восьмидесятых, перестройка. Но в их спокойную и размеренную жизнь она не внесла больших перемен. Варвара работала бухгалтером в домоуправлении, а Борис там же электриком. Считали, что на жизнь им хватает, сами росли не в шикарных условиях. Да и что это за условия такие, они и не представляли...

Проверенное временем деловое общение по интернету не наводило Светлану на мысли о том, что оно может перерасти в нечто большее. Виктор ее коллега, оба работают в дочерних компаниях, занимающихся логистикой. И это все, что их связывает: деловая переписка. Приятельница Светланы Анечка, счастливая замужняя женщина тридцати с небольшим, как-то спросила ее: - А ты видела этого Виктора когда-нибудь? Может быть, вам стоит поближе познакомиться? - Аня, ты о чем? Мы по работе связаны и только. К тому же как...

Тот самый длинный день в году С его безоблачной погодой Нам выдал общую беду На всех, на все четыре года. Она такой вдавила след И стольких наземь положила, Что двадцать лет и тридцать лет Живым не верится, что живы...

Его настроение трудно было описать двумя словами. Тоска, скука, однообразие. Все смешалось в один невкусный коктейль, от которого сводило скулы. На работе, в офисе еще можно было как-то отвлечься, а вот дома в одиночестве становилось уже невмоготу. Хотя кто его заставляет коротать одинокие вечера и ночи? Было бы желание, а пару себе всегда можно найти. Если не в своем отделе, то в соседнем. Много у них таких же как он, не пристроенных по жизни симпатичных девушек. Выбирай любую. Все смотрят, улыбаются…...

Ну вот не получается без опозданий никак! Вчера то с мамой по скайпу проболтала целый час, а она всегда забывает о том, что у них существенная разница во времени. Потом сына спать укладывала буквально силком. Так с наушниками и лег. Приборка на кухне, душ, книжка в постели. А с утра проспала слегка, сына в школу отправила, собралась на скорую руку и в родную пробку влилась вместе с равнодушным таксистом. А что ему волноваться: солдат спит, служба идет. Лучше бы на маршрутке поехала! Марина нервничала слегка, не любила опаздывать...

- Ну и глупая ты, Алка! Швед! Швед позвал с собой! А ты? Неужели ты не понимаешь, что такими вещами не разбрасываются одинокие женщины? Подруга Зойка, красивая и самоуверенная блондинка сидела напротив и недоумевала, как можно быть такой безрассудной? Алла слушала, не реагируя на ее повышенные интонации. Она мельком глянула на свое отражение в большом зеркале за спиной Зои. Лицо ее не огорчило: оно было немного усталое, но вполне ничего себе, ухоженное. Она улыбнулась и ответила Зое, вопросительно смотрящей на нее: - Мне надо завтра подготовиться к выступлению по-хорошему...

Георгий Алексеевич лежал в постели с закрытыми глазами, но уснуть не мог. На сердце тяжелым камнем лежала не то, чтобы обида, а глубокое разочарование и жалость к самому себе. И эти чувства, как крошки на простыни, нервировали и не давали покоя. Тридцать с лишним лет его жизнь была четко расписана по дням и неделям. Он знал, где окажется на следующий день или в следующем месяце. Он работал с чувством ответственности за себя и за свою команду. Он водил свой красавец корабль по морям и океанам и гордился этим...

Золотистая табличка «Главный редактор» на двери внушала Олегу Иванченко некоторую робость. Он немного помялся у порога, но набравшись смелости, все же открыл дверь, поздоровался с секретаршей Олечкой и вошел в кабинет главного. За большим офисным столом сидел крупный мужчина, сосредоточенно изучающий бумаги. Наконец он оторвался от своего занятия и посмотрел на Олега поверх очков, как бы пытаясь вспомнить, кто это. - А, Иванченко. Чем обязан? – наконец произнес он. Олег слегка растерялся и нерешительно произнес: - Вы вчера меня вызывали, Петр Моисеевич...