Её или обожают, или ненавидят: об этой книге Венедикта Ерофеева промежуточного мнения, кажется, нет. И я, скажу честно, склоняюсь в отношении поэмы «Москва — Петушки» ко второму… Но не по тем же причинам, что и большинство.
Как бы то ни было, отрицать нельзя: книга историческая и влиятельная. Хотя в какую сторону влиятельная, то уже второй вопрос. А значит — в день её юбилея мы просто обязаны посмотреть пристальнее и разобраться: что это, чёрт подери, было? Давайте приступать.
С чего начинались «Москва — Петушки»?
С чего начиналась вся эта история? Каков был автор и замысел написания книги?
В 1973 году Венедикт Ерофеев, простой поэт и писатель из рабочей семьи, живший на скудные зарплаты его разнорабочих профессий и не имевший высшего образования, решил отдохнуть от тяжёлой жизни и написал поэму «Москва — Петушки».
Это было его первое крупное творение, поэма, которую он писал «для души» и никогда не планировал издавать.
В те времена написание чего-то подобного было чревато неприятностями, а потому Ерофеев делился книгой лишь с самыми близкими друзьями… Но, как гласит народная мудрость, «слово — не воробей, вылетит — не поймаешь». Так что поэма стала распространяться в диссидентской среде даже и вопреки авторской воле, постепенно превращая Ерофеева в подпольную знаменитость.
Сам автор, узнав об этом, лишь посмеивался: он писал «Москву — Петушки» исключительно для собственного удовольствия и никогда не питал иллюзий относительно возможности её публикации. В какой-то момент Ерофеев даже порывался её уничтожить — но друзья его отговорили. И в 1973 году поэма все-таки вышла на свет, на Западе…
Как (почти) всегда в истории подобных книг аж с «Доктора Живаго» начиная — не без помощи ЦРУ.
Грязные копыта ЦРУ
В 1971 году текст поэмы стал известен западным спецслужбам, которые решили его тайно вывезти из страны для публикации за границей. Цель? Как всегда, пропаганда «правды о жизни в Советском Союзе» и идеологическая диверсия, разумеется.
Микрофильмы с текстом поэмы были контрабандно вывезены из СССР и переданы издателям журнала «Ами» в Израиле. Именно там, без ведома и разрешения автора, в 1973 году вышел первый номер с полным текстом книги Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» тиражом в 300 экземпляров. Первый, но не последний.
Сам Ерофеев об этих махинациях не знал и своего согласия на публикацию не давал, в отличие от многих других диссидентов, шедших на контакт с разведкой добровольно (Пастернак, молчать!). Более того, другие попытки опубликовать его поэму за рубежом Ерофеев, узнав о них, резко отвергал — что, прямо скажем, даже вопреки моему мнению о книге (и авторе), делает ему честь.
Таким образом, «Москва — Петушки» попала к читателю вопреки желанию самого Ерофеева. Это редкий случай в истории русской литературы, когда писатель так активно самоустранялся от посредничества между своим текстом и публикой…
Но сделать уже ничего было нельзя: если ЦРУ в книгу вцепилось, то это навсегда. Заработали «полуподпольные» типографии разведки, а книга сала бодро и весело тиражироваться как за рубежом, так и ввозиться в СССР через контрабандные каналы.
Впрочем, вмешательство ЦРУ в «самиздат» — это совершенно отдельная история, заслуживающая совершенно отдельной статьи. Для нас важно просто знать: они там были, мёд-пиво пили.
О чем была книга «Москва — Петушки»?
«Москва — Петушки» — это поэма-путешествие, повествующая о странствиях главного героя Венички Ерофеева из Москвы в Петушки, где его ждёт возлюбленная. Веничка — типичный представитель советской «рабочей интеллигенции» своего времени: пьющий, циничный и разочарованный в жизни.
Накануне поездки Веничка, как обычно, напился до беспамятства, поэтому его воспоминания о событиях размыты и фрагментарны. На вокзале он вынужден выпить ещё, чтобы не протрезветь в пути.
В поезде герой продолжает пить, размышляя о судьбах России, революции, любви и смерти. Он знакомится и разговаривает с попутчиками, рассказывает байки проводнику, чтобы тот не штрафовал его за безбилетный проезд. Постепенно Веничка напивается всё сильнее и начинает мечтать о захвате Петушков и своём президентстве.
В конце концов, выясняется, что поезд почему-то едет в Москву, где Веничку избивают четверо хулиганов. Он пытается от них убежать, но его догоняют и убивают. Вот, собственно, и весь сюжет книги Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки», если вырезать из него сцены пьянства:-)
Кстати, о нём…
Вредительство книги Венедикта Ерофеева
А теперь пришло время поговорить о том, почему я считаю поэму вредной. Если не, вообще, вредительской.
Книга «Москва — Петушки» была вредной своим пропагандированием алкоголизма и социально опасного поведения. Все (то есть вообще все) герои поэмы без исключения пьют, и это подаётся как норма жизни. Автор и сам, судя по всему, страдал от алкогольной зависимости, о чём свидетельствует его биография…
Хотя смешивать прозу и реальность вредно, так что забудем об этом.
В поэме алкоголь — едва ли не главный персонаж. Все разговоры и события происходят либо прямо во время, либо под влиянием выпивки. Алкоголь возведён в ранг чуть ли не единственного средства выживания в суровых реалиях советской жизни. А постоянное пьянство героев подаётся как нечто совершенно нормальное и естественное. Пьёт он, пьют собеседники, пьют все.
Такая пропаганда алкоголизма, безусловно, оказала негативное влияние на читателей, особенно с учетом без того «неблагоприятной алкогольной обстановки» в стране.
Книга закрепляла в общественном сознании мысль о том, что пьянство — норма жизни, а выпивка — единственный способ справиться с тяготами существования. Что, мягко говоря, было весьма вредоносно.
Но и это ещё не всё: не меньший вред нанесло (хотя и не по авторской воле) то, как диссидентское и западное сообщество трактовало эту книгу…
Претензия на диссидентский постмодернизм
Диссидентская общественность и западные любители «правды о Советском Союзе» трактовали поэму «Москва — Петушки» как произведение диссидентской литературы и раннего постмодернизма… Что, на мой взгляд, говорит о книге (и о них самих) очень нелицеприятно.
Ерофеев никогда не позиционировал себя как диссидента и не ставил целью критику советского режима. Он просто писал для себя, отдыхая от жизни, как умел. А умел он, по сути, только писать да пить. Да, текст получился циничным и ироничным — но это скорее отражение общей атмосферы в стране, нежели политическая позиция.
Представлять же текст как сознательную диссидентскую критику — значит, просто не понимать ни текст, ни эпоху, ни автора. Это желание увидеть в любом произведении из СССР «крамолу» и выискивание её там, где её нет. Венедикт Ерофеев никогда не претендовал на роль диссидента или борца с режимом. Он просто жил и выражал свой взгляд на мир так, как умел.
Вот только… Автора уже никто не слушал. А это значит, что вред был нанесён. Вдобавок к тому, что был «достигнут» пропагандой алкоголизма.
Да, за это нельзя в полной мере возложить ответственность на автора… Но книга была, она была такой, и вызвала такую реакцию. Не без помощи ЦРУ, диссидентства и откровенно прогнившей советской системы, установленной ещё Сталиным партократии, да, но и полностью снимать вину с книги я не могу.
Даже не считая, повторюсь, её роли в алкоголизации народа, особенно с девяностых.
Фактор времени
Все эти события происходили во время, которое само по себе было чрезвычайно противоречивым. В СССР тех лет царила атмосфера расцвета диссидентского движения и противостояния властям, при одновременном углублении кризиса коммунистической идеологии. Эта идеология откровенно гнила на корню, отбрасывая последние остатки марксизма в угоду личной выгоде партийных бонз.
Такие как Ерофеев, разумеется, не могли не ощущать и не отражать эту атмосферу. Да, он не был диссидентом — но жил в том же обществе, что и они, и не мог избежать влияния тех же настроений.
Кроме того, именно в эти годы в СССР развернулся настоящий культ пьянства. Алкоголизм стал массовым, и выпивка воспринималась многими как едва ли не единственное развлечение и способ отвлечься от тягот существования.
В этом смысле книга Ерофеева «Москва — Петушки» была, по большому счету, закономерным продуктом своего времени… Но отнюдь не оправданием.
Да, Троцкий, при всём моём (крайне) спорном к нему отношении, оказался прав, как минимум, в своих предсказаниях относительно вырождения советской системы. К сожалению.
Но это никоим образом не оправдывает ни Ерофеева, ни его книгу, ни тот вред, который она нанесла. Скорее — лишь констатирует неизбежность появления подобного в тех условиях… Но ответственность всё равно лежит на авторе и его творении.
И всё же, что это было?!
Так что же это было? Каков итог? Можно ли считать «Москву — Петушки» шедевром, как полагают некоторые, или всё-таки пошлостью, способной принести только вред?
Для меня ответ очевиден: эта книга была порождением своего отвратительного времени, неизбежным следствием комплекса объективных обстоятельств.
Но от этого она не стала менее вредоносной и негативной. Появление подобного в то время было предсказуемо и закономерно… Но это не делает поэму Ерофеева менее опасной, циничной или вредительской.
Да, время было тяжёлое. Да, людям нужно было хоть как-то выживать и отвлекаться от серости бытия. Но пропаганда пьянства, как едва ли не единственного доступного «развлечения» — это уже перебор. Тем более в таких масштабах, какие обрела эта книга. Взятие поэмы на вооружение пропагандистами и диссидентами, пусть вопреки воле автора, тоже не делает ей чести.
Вывод один: поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки» была порождением своего безрадостного времени. Она была неизбежна. Но от этого не стала менее опасной, вредной и сомнительной. И уж точно не заслуживает статуса «шедевра», которым её некоторые почему-то награждают.
Это была всего лишь ещё одна капля в чаше того бедствия, которым для России стал XX век. И которое мы до сих пор не можем преодолеть… Как-то так.