Большинство участников грандиозной сталинской стройки середины ХХ века навсегда остались лежать в земле, но, по мнению коренных жителей Севера, они продолжают «жить» вместе с «мёртвой дорогой».
В 1947 году Совет Министров СССР принял решение о строительстве на Ямале железной дороги от станции Чум до Обской губы. Ее необходимость была вызвана двумя причинами: экономической – освоение северных территорий, богатых полезными ископаемыми, и военно-стратегической – защита арктического побережья. Идея строительства принадлежит самому Сталину: «Надо браться за Север, с севера Сибирь ничем не прикрыта, а политическая ситуация очень опасная». Строительство было поручено вести Главному управлению лагерного железнодорожного строительства, входившего в систему ГУЛАГа. Основной рабочей силой были заключенные и ссыльные.
Какую роль сыграла железная дорога в жизни людей, здесь проживающих? Как местное население сегодня относится к остаткам «мертвой дороги» и концлагерям, расположенным вдоль неё? Как жителям тундры пришлось встретиться с призраками 501-й стройки? И почему они считают, что дорогу построил бог подземного мира Нга? Все это вы узнаете из рассказов очевидцев, если прочитаете эту статью до конца.
Не утихает интерес к дороге, которая в сводках ГУЛАГа значилась как 501-я стройка. К сожалению, гриф секретности с документов того времени не снят до сегодняшнего дня. Мы уже много знаем о дороге, много данных есть в архивах, много показано в документальных фильмах, известны цифры, имена, количество погибших, затраты на её строительство и другие официальные факты. А что стоит за всем этим? Ведь прошли годы, дороги нет, но она продолжает жить, жить своей жизнью, порождать метастазы в виде жутких историй, которые бытуют в народе.
Мы отправляемся в экспедицию на поиск людей, чья жизнь прошла в непосредственной близости от сталинской дороги. Чем выше по течению Полуя поднимался наш катер, тем безлюднее становились места, и тем неожиданнее было видеть здесь остатки человеческой деятельности. А представляли они собой, в первую очередь, разрушенные участки железной дороги, мосты через небольшие тундровые речушки, столбы, которые ставились параллельно железнодорожному полотну. Проходят годы, и природа берет свое: железная дорога проседает, местами северные топи поглощают рельсы, охранные вышки лагерей падают, бараки медленно уходят в болота по самые крыши и вместе с ними медленно растворяется мрачное свидетельство истории.
Крайней точкой нашей экспедиции стал концлагерь «Кинжальный». В этом лагере отбывали сроки девушки и женщины. Яркое солнце играет на стволах деревьев. Сквозь лес проглядывают какие-то строения. Вернее, развалины строений. Это брошенный сталинский концлагерь. Почти 70 лет назад тут строили дорогу. Великую дорогу. Не знавшую себе равных. Страшную дорогу. Ценой человеческих жизней. А потом, когда почти всё было достроено, пришел приказ. И всё было брошено. В спешке, сумбурно… Давно не ступала здесь нога человека. Покосились, но еще стоят вышки. И колючая проволока надежно опутала всё вокруг. Навечно замерли и заржавели семафоры… В бараках перекосились стены и вылетели стекла, рухнула печь, ничего не осталось из утвари… Но в отдельных комнатах еще уцелели обои и пол. Над лагерем висит непривычная тишина. Не слышно звуков пил и топоров, нигде не работает ни один мотор. Не скрипит снег под чьими-то шагами, не хлопает дверь. Не переговариваются часовые на вышках. Да и сами вышки пусты… Как и бараки, как и дворы. Ни одной живой души… Ель успела прорасти через ступеньки крыльца. Никогда бы ей не появиться тут, если бы не ушли отсюда люди…
Коренные народы Ямала очень хорошо знают стройку № 501, потому что рядом проходят места их каслания, которые не меняются веками. Стройка повлияла на обычный уклад коренного кочевого населения. Ненцы обычно проходят мимо лагерей, считается дурным поступком ночевать в лагере, и тем более что-то там брать.
Семья Серасховых проживает на реке Полуй всего в шести километрах от концлагеря «Кинжальный». Живёт она здесь, как говорится, испокон веков. Когда строительство дороги закрылось, Яги Александровичу было всего 10 лет. Поэтому каких-то фактов о том времени он не помнит. Зато, как у всех местных жителей, дорога, а уж тем более заброшенные колонии, вызывают в нем ужас. Разговорить его оказалось делом нелегким. Как выяснилось, за всю свою жизнь он ни разу не бывал на территории заброшенного концлагеря.
«Если случится ночью оказаться вдалеке от стойбища, – рассказывает Яги Александрович, – я лучше переночую в тундре, но в лагерь не пойду. Страшно там. Непонятные люди ходят. Кто-то разговаривает. В тундре спокойнее».
Боязнь тех мест появилась не просто так. Ведь, как известно, легенды и страшные рассказы на пустом месте не рождаются. Яги Александровичу, несмотря на все его предосторожности, все же не один раз пришлось встретиться с жителями потустороннего мира.
«Днем их не слышно, – продолжает рассказ Яги Александрович, – а ночью, особенно осенью и зимой, когда темно, иногда слышится, как вдалеке стучат молотки, переговариваются люди, видно, как горят костры. Один раз ночевали в охотничьей избушке, и всю ночь вокруг кто-то ходил, переговаривался. Мы даже не стали зажигать свет. Так всю ночь и просидели».
Работать с местными жителями оказалось совсем непросто. Нежелание говорить о «мертвой дороге» сделало большинство из них совершенно неразговорчивыми. Поэтому старожил Полуйской тундры Галина Ячевна Худи стала для нас просто находкой. Свое детство она провела в поселке Зелёный Яр, и то время помнит очень хорошо. «Я тогда мало что понимала про железную дорогу. Но помню, как мимо нас однажды вели заключенных. Они идут, а вокруг них охранники с собаками. А один заключенный был без одной ноги. Он на костылях, значит, идет и четыре солдата его ведут, и все с собаками. А наши старики говорят:
«Куда он убежит-то на одной ноге?». Но, бывало, и убегали они. Моя бабушка видела в лесу двух беглых зеков. Я как-то спросила её, почему она не сообщила. А она сказала, что в это время её сын, то есть мой отец, как раз сидел в лагерях. И она сказала, что пусть бегут, если невиновны, может быть, придут в родные земли и будут жить нормально. А те, кто бежали, никому плохого не делали. Хорошо помню, как везли людей на барже по Полую вверх мимо Зелёного Яра. И мужчин везли, и женщин, и детей, и всех их охраняли».
Как и все местные жители, Галина Ячевна слышала много страшных историй о «мертвой дороге». «Оленеводы как-то ехали по тундре и вдруг слышат: поезд едет, весь в огнях, люди с оружием стоят. Оленеводы остановились, а поезд проехал мимо, и еще долго видели его огни. Оленеводы приехали в Полуй и говорят, что, мол, за поезда здесь ходят, ведь железная дорога не достроена. Им местные жители говорят: «Вы что, с ума сошли, что ли? Там вся тундра занесена». А утром всё равно поехали посмотреть, но никаких следов не обнаружили».
Галина Ячевна чему-то верит, чему-то нет, но считает, что все рассказы должны быть сохранены хотя бы для того, чтобы помнить о загубленных душах, и не мешать им жить в своем мертвом мире. А то, что этот мир существует, никто из жителей тундры не сомневается.
Эти рассказы и стали основой поверья, что дорогу построил Нга. В мифологии коренных народов Нга – это Бог ада, Бог смерти, Бог подземного мира. И только он, злой и всесильный Нга, мог построить эту никому не нужную дорогу, чтобы по ней возить загубленные души в свой подземный мир. И до сих пор жители тундры считают, что встреча с жителями потустороннего мира несет в лучшем случае большую неприятность, в худшем – смерть.
Более полувека назад стальными отрезками одноколейки и пунктирами отсыпанного земляного полотна «мертвая дорога» рассекла приарктическую Сибирь от Оби до Енисея. На многие километры через северную местность протянулось брошенное в середине 20-го века железнодорожное полотно 501-й стройки. Строительство железной дороги вдоль Северного Полярного круга можно считать одним из самых грандиозных проектов ГУЛАГа, который обернулся трагическим фарсом на стадии реального воплощения. Но несмотря ни на что, «мертвая дорога» продолжает жить своей мертвой жизнью. И этот психологический феномен еще предстоит осмыслить.