Когда мне было четырнадцать лет, отец с моей матерью приняли решение разойтись. Она с новым ухажером укатила за границу, а я остался жить с отцом. Но нашему счастью одинокой холостяцкой жизни скоро пришёл конец.
На тот момент бате было всего тридцать четыре года, и он очень быстро привёл в дом женщину. Себе новую жену, а мне маму. Марина Геннадьевна была младше отца на десять лет. Совсем ещё девчонка. Она выглядела намного младше своих лет и больше годилась мне в старшие сестры, чем в матери.
Невысокого роста, слегка полноватая брюнетка с огромными карими глазами, длинными пушистыми ресницами, пухлыми губками и малюсеньким аккуратненьким носиком, слегка вздёрнутым кверху, Марина была похожа на старшеклассницу элитной гимназии. Одевалась она соответствующие.
Что нашёл в ней отец, я тогда так и не смог понять. Правда, был у неё один плюс. Нет, даже два. Первый - Геннадьевна всегда была на позитиве и все, что бы не произошло с ней, принимала с улыбкой и сводила на шутку. Ну а второй – она отлично готовила. Мамка моя готовить не любила, и мы чаще заказывали еду из ресторана, чем ели домашнее.
Придя в наш дом, Маринка сразу начала устанавливать свои порядки и взялась за моё воспитание. Знали бы Вы сколько крови она мне попортила своими нравоучениями и нытьём: «Ученье свет! Учись, Серёжка! Выучишься, хорошим человеком станешь! Будешь, как папа в суде работать. У него и почёт, и уважение. А учиться не будешь, то одна дорога тебе - телефоны продавать!»
И это мне говорила она! Простая училка начальных классов. Эх, сколько слез она из-за меня пролила! Издевался я над ней знатно! Но самое странное, что она никогда не жаловалась на меня отцу, а наоборот, прикрывала и выгораживала, и все сводила на шутку. А потом рыдала в подушку, когда думала, что ее никто не видит.
Шли годы! Вот уж и двадцатый День рождения мой отпраздновали! Пришёл я как-то домой подвыпивший, (мы друга женить собирались, на мальчишнике гуляли) смотрю, Маринка сидит, свои картинки вышивает, да мультик какой-то смотрит. И такая она мне вдруг показалась красивая, что я голову потерял. А она ещё увидела меня, вышивку отложила, улыбнулась одной из своих самых обворожительных улыбок и говорит:
-Серёжик, ты уже вернулся? Кушать, наверное, хочешь? Пойдём! Я твои любимые котлетки рубленые приготовила с макарошками. Папа наш на дачу уехал, только завтра вернётся. Сегодня вдвоём ночевать будем.
Что тут на меня нашло, ума не приложу. Только кинулся я к ней и целовать её начал. Повалил на диван, а она вырывается и уговаривает:
-Серёжа, ты чего? Не надо! Что мы папе скажем?! Отпусти! Не смешно!
А кто ей сказал, что я смеюсь?! И какое мне дело до отца, если передо мной такая вдруг желанная женщина?
В общем, овладел я ей на этом диване. Да она особо и не сопротивлялась, кажется. Только потом заплакала и в ванную убежала. А я пошёл, покурил, поел наивкуснейших котлеток и спать отправился. Правда, слышал я, что Маринка всю ночь туда-сюда ходила. Не спалось ей что-то. Хотел я к ней выйти, да обнять, приласкать, да к себе в комнату позвать, но понял, что не к месту все это. Ещё не время.
Проснулся утром, слышу, батя приехал. Вспомнил вчерашнее. Думаю:
-Хана мне. Сейчас Маринка настучит, отец мне голову оторвет.
Вышел из комнаты, а Марина, как ни в чем не бывало, на стол накрывает. Улыбается. И отцу, и мне.
-Кушайте, мои хорошие! Кушайте, мальчики мои золотые! Завтрак на столе!
Я, конечно, обалдел знатно, но виду не подал. Ел и все на Маринку поглядывал. Красивая, умная…. Понял я, что действительно влюбился. И так стыдно мне за себя вчерашнего стало. Разве так с девушками поступают? Разве так любви добиваются? Глупый! Каким местом, думаю, неясно!
И решил я с ней серьёзно поговорить. Дождался, когда отец на работу уедет, и начал:
-Марин, ты меня прости за вчерашнее! Дурак был! Спасибо, что отцу не выдала! Марин, зачем тебе мой отец? Он с каждым годом старее и старее будет! А я молодой. Нам знаешь, как вместе хорошо будет! Давай уедем?! Я, кажется, влюбился!
Подошла она ко мне, руку мне на плечо положила, и отвечает:
-За вчерашнее прощаю! Обиды не держу! Понимаю, что не ты это был, а алкоголь, тобою выпитый. Про любовь мне не говори. Отца я твоего люблю и всегда любить буду. И уехать с тобой, Сереженька, я не поеду. Скоро братик у тебя или сестричка появится. Беременная я. Хотели мы с твоим отцом тебе сюрприз сделать, да вот как оно вышло. Ты молодой, найдёшь себе хорошую девушку, полюбишь, поженитесь, детишки пойдут. А мы их с отцом нянчить станем.
В щеку меня поцеловала и на кухню пошла.
Эх, что со мной тогда началось. Я думал, с ума сойду. Как так-то? Беременная она значит! Опять отцу все тридцать три удовольствия. И так по жизни фартовый. И красивая баба, значит, ему достанется, и кормить она его будет вкусно, и в постели ублажать, и ребёнка ему родит. А я?! А я-то как? Я же тоже в Марину влюбился! И не нужна мне другая! Я Геннадьевну свою с четырнадцати лет знаю. И готовит хорошо, и умница, и красавица, и хозяйка отменная, и в постели, думаю, хороша (ещё б не брыкалась). А новая то мадам вдруг мне не подойдёт? Что я с неумехой то делать стану!
Стал я думать, как же мне сделать так, чтоб Маринка сама от отца ко мне ушла и на аборт согласилась. Думал, думал, по форумам лазил, по сайтам разным и наткнулся на сайт колдуньи в тридесятом поколении. И вычитал там, что один выход у меня — это сделать на Марину приворот.
Написал колдунье. Разумеется, фото отца с Маринкой ей отправил, сумму денег приличную перевёл и стал ждать. Недели через три присылает мне колдунья ответ, что любовь отца с Мариной, мол, сильная, и для того, чтобы приворот завершить, нужно мне в полнолуние на кладбище сходить. Там нужно найти могилу молодой девушки, которую должны звать именно Марина, слова определённые сказать, да фото отца с моей Геннадьевной над могилой сжечь, а прах там же и закопать.
Сказано - сделано. Взял фото, зажигалку, дождался полнолуние и поехал на кладбище. Надо сказать, что ближайшее находилось в тридцати км от города. Приехал. Выхожу из машины. Темнота, хоть глаз выколи. Путь мне только жёлтый блин луны освещает. Захожу на территорию, а там тишина такая, что аж жуть берет. Холодно, как в склепе. Но это видимо потому, что рядом с кладбищем река течёт. И холодок оттуда надувает. По дорожкам прямо у ног туман белесый стелется. Так это все то ж благодаря реке, кажется. Бреду, имена на надгробьях читаю. Вдруг вижу, свет фонарика выхватывает нужное имя на могильной плите. Подхожу, заговор читаю, слова заветные повторяю. Фотографию беру, хочу поджечь. Чиркаю зажигалкой - не горит и все. Или вспыхивает, но сразу тухнет.
-Что за черт?! Вроде бы и ветра нет, а не горит!
Чиркал, чиркал. С третьего раза запалил. Сжёг фотографию. Только начал пепел в могилу закапывать, как чувствую - не один я здесь. Голову поднимаю. Стоит передо мной Маринка собственной персоной. Только белая вся и какая-то прозрачная, что ли. Волосы, растрёпанные в разные стороны, грязными сосульками торчат, губы синие-синие, щеки ввалились, а глаза безумные, пустые глаза. Тянет ко мне руки и идёт босыми ногами медленно так. И не идёт, а летит будто.
Я от страха дар речи потерял. Рот открываю, кричать пытаюсь, а звука нет. Начал спиной пятиться. Не удержался на ногах, да как грохнусь. Вскочил на ноги и бежать. Бегу, дороги не разбираю. Куда не посмотрю, Маринкин силуэт виднеется. Куда не повернул, все её светящуюся белую фигуру перед собой вижу. Бегу, не останавливаясь, по кладбищу петляю, а сам молитву читаю. Мало я молитв помню, все, что от бабушки знал, позабыл, да тут вспомнилось.
Вдруг слышу, младенец где-то закричал. Громко так, печально. Маринка вдруг будто сжалась вся, съежилась, да как зарычит, будто зверь раненый. Кинулась она на меня, я только и успел, что рукой от неё заслониться. В момент, когда она совсем рядом оказалась и сквозь меня пролетела, почувствовал я холод страшный, аж руки и ноги онемели.
И не знаю уж, чем бы дело все закончилось. Как слышу, петухи закричали. Враз все сразу и затихло. Глаза открываю, рассвет. Я сразу ноги в руки и бегом к своей машине. Домой влетаю, вижу, отец сидит, за столом бутылка вина открытая и он пьяненький.
-Что случилось, бать, — спрашиваю! – Чего один пьёшь, где Марина?!
-Нет больше Мариночки! – зарыдал отец.
-Как это нет? Да что случилось то?
Рыдает отец, двух слов связать не может. Так ничего от него сегодня не добившись, я умылся и спать лёг. Вымотало меня ночное происшествие на кладбище. А на следующий день узнал я, что Марине плохо стало, она сознание потеряла и с лестницы упала, ударившись головой об угол стола. Сразу и насмерть. Отец, конечно, скорую вызвал. Бригада приехала, колдовала, колдовала, да поздно уже было. И ребёночка не спасли. Срок то ещё маленький был. А случилось это примерно, тогда когда я на кладбище Марину то и видел…. Сработало колдовство, да не так, как нужно. Нет ребёночка больше, но и Марины нет. Приходила она ко мне, видимо, отомстить за себя, да дитя не рождённое. И что меня тогда спасло, я до сих пор понять не могу. Может то, что я ритуал то тогда на кладбище до конца не доделал, а может и то, что при жизни она меня всегда прощала и тут простила?!
Прошло уже пять лет после вышеперечисленных событий. Отец так от горя и потери не смог оправиться, запил, да через год к Марине и не рожденному ребёнку отправился.
А я один остался. Живу в нашем доме вместе со своей девушкой. Наташенька моя ребёночка ждёт. А на днях жаловалась, что сны ей страшные сниться стали. Видит она во сне девушку с младенцем на руках и мужчину, очень на меня похожего.
Вот живу я теперь и каждого шороха опасаюсь. Спать боюсь. И все думаю, что, если заберут они моего дитя не рождённого. И будет все так, как Марина при жизни говорила. Мы детишек заведём, а они нянчится будут. А Вы как считаете?