«Фотография - это в лучшем случае тихий голос, но иногда - только иногда - одна фотография или их группа могут привлечь наши чувства к осознанию. Многое зависит от зрителя; некоторые фотографии могут вызвать достаточно эмоций, чтобы стать катализатором мысли». Так писал В. Юджин Смит в 1974 году . Мастер фотожурналистики двадцатого века, Смит был одержим своим видением. Эта навязчивая идея, пожалуй, наиболее очевидна в его долгосрочном проекте, документирующем смертельные последствия промышленного ртутного загрязнения в Минамате. Смит увидел в этой работе «предупреждение миру» и в конечном итоге рискнул своей жизнью, чтобы дать голос жертвам.
В течение многих лет химический завод Chisso Corporation в японском городе Минамата сбрасывал метилртуть через промышленные сточные воды в залив Минамата и море Сирануи. Этот биоаккумулятор накапливается в местных морских обитателях, что приводит к тысячам случаев отравления ртутью среди местного населения, которое проглатывает токсичную пищу, попавшую в их рыболовные сети. Более трех десятилетий правительство и Chisso Corporation мало делали для предотвращения загрязнения. Компания даже прикрывала исследования, которые «указывали на ее безрассудство», как впоследствии сообщила The New York Times. Только в 1968 году правительство, наконец, выпустило заявление, в котором официально признало болезнь Минамата заболеванием, вызванным промышленным загрязнением, и с этого момента началась серьезная борьба жертв за компенсацию.
Когда Смит прибыл в Минамату в 1971 году, он уже освещал кровавые вторжения в Тара-ва, Гуам и Иводзиму в качестве корреспондента о Второй мировой войне и написал определяющие жанр фоторепортажи. Но история, написанная в Минамате, станет его последней и, возможно, самой влиятельной работой. Смит заинтересовался поездкой в город после того, как с ним связался член движения Минамата. Он и его партнерша Эйлин Миоко Смит упаковали лофт Смита в Нью-Йорке, отправились в Токио и, теперь женатые, переехали в Минамату вместе со своим недавно нанятым помощником Такеши Исикава.
Пара планировала остаться на три месяца, но в итоге остались на три года. «Конечно, это было очень деликатно, мы не стали вмешиваться», - говорит Эйлин, которая работала вместе со Смитом над проектом и стала соавтором получившейся книги. «Мы там жили, знакомились с людьми, фотографировали. - «Мы хотим, чтобы мир знал»».
«Первое слово, которое я бы вычеркнул из анналов журналистики, - это слово« объективный»
- В. Юджин Смит
Они сняли небольшой домик у семьи одной из жертв, Тоёко Мидзогути; Комната, в которой спали Смиты, была для нее их алтарем. «Я жила с ее фотографией над моей кроватью три года. Мы никогда не встречались с ней, но она очень глубоко в моем сердце», - говорит Эйлин. «Все жили очень близко, и во время судебного процесса все сели в автобус и пошли на суд; мы все ходили вместе и спали вместе в одной огромной комнате, все футоны выстроились в ряд. Когда вы вместе, вы становитесь ближе!» Близость Смита к семьям - важный элемент фотографии. Одно изображение, которое Эйлин впоследствии решила не распространять из уважения к семье, называется « Томоко и мать в ванне».
(Статья об этом снимке - https://zen.me/2h4fIv)
На картине изображена любящая мать, ухаживающая за своей извращенной болезнью дочерью; по-видимому, не подозревая о своем окружении. Это было сделано холодным декабрьским днем 1971 года, и «никогда бы не произошло, если бы воля фотографа была просто выражена его объектам», - говорит Эйлин. «Он говорил, что был похож на мышь, когда фотографировал».
Смит был прежде всего журналистом и не скрывал своего явно субъективного подхода. Он поставил себя - и, следовательно, зрителя - в эмоциональный центр того, что он видел. «Он всегда говорил:« Первое слово, которое я вычеркну из анналов журналистики, - это слово объективный », - говорит Эйлин. «Я думаю, вам действительно нужно разбираться в предметах; не волнуйтесь, если вы приблизитесь, вы потеряете свою объективность и встанете на их сторону. Речь шла о понимании их реальности и того, кем они были на самом деле. Мы пошли в Chisso и взяли у них интервью, мы тоже хотели узнать, что такое Chisso на самом деле… они, конечно же, не впустили нас ».
Смита часто называют колючим, но мало что написано о его чувстве юмора. «В основе Джина лежали честность и юмор, - говорит Эйлин, которая была на 31 год младше его. «Он все время был банальным. Его каламбуры не переводились на японский, но все равно его любили. Его фотографии показали не только физическую и душевную боль жертв, но также их решимость, человечность и моменты радости. В книге Минамата
Смит пишет об одном пациенте - «неудержимом» Исаму Нагаи, который «ползает, хватает, обзавелся кинокамерой и полон решимости «выбросить Чиссо из этого мира!» Смита привлекала сила жертв, поскольку он чувствовал себя обязанным свидетельствовать об их несчастьях.
К тому времени, когда он работал над Минаматой, Смит страдал от собственных недугов, полученных во время фотографирования во время Второй мировой войны (в битве за Окинаву он был серьезно ранен минометным огнем), а также от травм в результате двух авиакатастроф. «Его тело было полно боли», - говорит Эйлин. Это должно было усугубиться после того, как он получил серьезные травмы во время столкновения с сотрудниками Chisso на фабрике в Гой (расположенный в двух часах езды от штаб-квартиры Chisso в Токио) в 1972 году. Смиты освещали встречу на фабрике, когда отряд прибыл и сказал им «убирайтесь, иначе...»- и последовало насилие. «Они дергали меня за волосы, и другие репортеры были сбиты с толку, но они направлялись к Джину», - вспоминает Эйлин.
Избиение Смита было настолько жестоким, что «нерв от его пальца до шеи был раздавлен», что привело к временной слепоте на один глаз, а также к потере сознания, когда он поднял руку. «Это сильно повлияло на него», - говорит Миоко Смит. «Однажды он попросил меня схватить топор, которым кололи дрова, и расколоть ему голову, потому что ему было очень больно». И все же он продолжал фотографировать. «Какое-то время, когда он не мог поднять руку, чтобы сфотографировать, он держал во рту тросик. У него уже было так много травм, но это была еще одна, очень тяжелая для нас»
Это должно было стать последним фоторепортажем Смита, но изображения зажили собственной жизнью. Хотя влияние невозможно оценить количественно, Эйлин говорит, что сделанные ими изображения являются частью «общего эффекта», который включает в себя усилия потерпевших по выигрышу судебного процесса и последующее последующее освещение в мировых СМИ. Фотографии были опубликованы в журнале LIFE в 1972 году, гастролировали по мировым выставкам и собраны вместе в публикации книги, написанной в соавторстве, Minamata, в 1975 году.
Фотографии являются историческим свидетельством ужасных последствий промышленного загрязнения воды, но извлек ли мир урок из этой трагедии? «У меня были люди, которые говорили:« Я прочитала эту книгу в 13 лет, и она изменила мою жизнь, и работа, которой я сейчас занимаюсь, - это благодаря этой книге », - говорит Эйлин. Между тем, в автобиографии Барака Обамы, вспоминая свое детство, он упоминает, что был тронут, увидев в « LIFE» фотографию женщины, держащей в ванне ребенка-инвалида. Когда Обама стал президентом Соединенных Штатов, он сыграл важную роль в продвижении страны вперед в усилиях по достижению международного соглашения по ограничению использования ртути.
Тем не менее, промышленное загрязнение остается глобальной катастрофой, и работа сегодня кажется такой же неотложной, как и 50 лет назад. «Все эти истории придают храбрости. Даже если это не та же проблема или не тот континент», - говорит Эйлин, которая в качестве исполнительного директора экологической группы Green Action (Япония) работает активистом против ядерной энергетики. «Такое общение действительно важно; вместо того, чтобы просто забивать факты, вы знакомитесь с людьми, ваше сердце тронуто - и это то, что действительно вызывает основные изменения».
Фильм, основанный на этой истории - https://zen.me/1NJhid
Самая важная фотография в истории фотожурналистики - https://zen.me/2h4fIvx1